Унификация и стандартизация в глобальном мире

Тафаев Г.И

Унификация и стандартизация

в глобальном мире

Современный мир быстро меняется. Что будет в 20 г. XXI в.? Что будет в середине XXI в.? Что нас будет ожидать в XXII-XXIII веках? Я думаю, что мир будет унифицироваться. Вероятнее всего в 20 г. XXI века США и Канада объединятся, и появится новое государство США (XXI в.). Процессы интеграции идут в евразийском пространстве. А.Дж. Тойнби в разделе своей работы «Столкновения цивилизаций» (с. 400-407) об унификации мира писал, следующее какое же событие выберут как наиболее характерное будущие историки, оглядываясь — столетия спустя — на первую половину XX века и пытаясь разглядеть и оценить его свершения и опытов той соразмерности, которую может дать лишь временная перспек­тива? Думаю, что это будет не одно из тех сенсационных или тра­гических и катастрофических политических или экономических событий, которые занимают наши умы и первые полосы наших га­зет. Не войны, революции, резня и депортации, голод и излише­ства, спады и бумы привлекут внимание историка, но нечто такое, о чем мы лишь догадываемся и что не сделает газетной сенсации. Те события, что выносятся на первые полосы, приковывают наше внимание оттого, что они лежат на поверхности жизни, отвлекая внимание от более медленных, неуловимых, неощутимых движений, что действуют под поверхностью, достигая самых глубин. Но, разу­меется, именно эти глубокие, медленные движения и делают исто­рию в конечном итоге, именно они обретают свой истинный мас­штаб в ретроспекции. Когда сенсационные, но преходящие собы­тия уменьшаются до их истинных значений и пропорций.

Мысленная перспектива, как и оптическая, фокусируется лишь тогда, когда наблюдатель находится на определенном расстоянии от объекта. Если, скажем, вы летите из Солт-Лейк-Сити в Денвер, ближайший вид Скалистых гор отнюдь не самый живописный. Когда  вы пролетаете непосредственно над вершинами, вам не видно ни­чего, кроме лабиринта пиков, гребней, кряжей, лощин и скал. И только когда вы оставили горы позади и оглядываетесь на них, пролетая над долинами, только тогда они поднимаются перед вашим взором во всей красе, гряда за грядой. Только тут вы увидите настоящие Скалистые горы.

Вот так, я думаю, и будущие историки смогут разглядеть нашу эпоху в ее истинных пропорциях значительно лучше нас с вами. Что бы они сказали об этой эпохе?

Будущие историки скажут, мне кажется; что великим событием XX века было воздействие Западной цивилизации на все другие жившие в мире того времени общества. Историки скажут, что воз­действие было столь мощным и всепроникающим, что перевернуло вверх дном, вывернуло наизнанку жизнь всех его бесчисленных жертв, повлияв на поведение, мировоззрение, чувства и верования отдельных людей - мужчин, женщин, детей, затронув те струны человеческой души, которые не откликаются на внешние материальные силы, какими бы зловещими и ужасными они ни были. Вот что скажут, я уверен, будущие историки, оглядываясь на наше время даже из такого недалекого будущего, как 2047 год[1].

А что скажут историки в 3047 году? Живи мы веком раньше, мне пришлось бы извиниться за чудовищное самомнение, позволя­ющее мне пытаться предсказывать что-либо, столь далеко отстоя­щее от нашего времени. Даже сто лет были невероятно долгим сро­ком для людей, полагавших, что мир был создан в 4004 году до н. э. Но сегодня мне нет нужды просить извинений, ибо со времен на­ших прадедушек совершилась столь радикальная революция в осоз­нании временных масштабов, что если бы сегодня я попытался со­ставить на этих страницах масштабную карту истории, то такой краткий период времени, как тысяча сто лет, оказался бы на ней почти невидимым для невооруженного глаза отрезком.

Итак, историки 3047 года нашли бы ,что сказать о нашем вре­мени, и они скажут много более интересного по уравнению с исто­риками 2047 года, ибо им уже будут открыты новые главы в том повествовании, в котором мы занимаем лишь одну из начальных глав. Я полагаю, историки 3047 года будут в основном интересо­ваться колоссальным контрвлиянием, которое окажут жертвы на жизнь агрессора. K 3047 году наша Западная цивилизация — как мы знаем из истории последних двенадцати-тринадцати веков, со времен средневековья, — может измениться до неузнаваемости за счет контррадиации влияний со стороны тех самых миров, которые мы в наше время пытаемся поглотить, — православного христиан­ства, ислама, индуизма и Дальнего Востока.

К 4047 году различие, угрожающе заметное сегодня, между За­падной цивилизацией как агрессором и другими цивилизациями как жертвами, вероятно, будет незначительным. Когда одни влияния будут гаситься контрвлияниями, главное, что будет иметь значе­ние, — это единый великий опыт, общий для всего человечества: испытание, связанное с разрушением собственного локального со­циального наследия при столкновении с локальным наследием дру­гих цивилизаций, с поиском новой жизни — общей жизни, возни­кающей на обломках. Историки 4047 года скажут, что воздействие Западной цивилизации на современные ей общества во втором ты­сячелетии христианской эры составляет эпохальное событие пото­му, что это первый шаг к унификации мира в единое сообщество. К тому времени единство человечества, вероятно, будет восприни­маться как одно из фундаментальных условий человеческой жиз­ни – как бы часть природного миропорядка, и историкам той эпохи, возможно, будет трудно представить со своей стороны локальное местническое мировоззрение пионеров цивилизации в первые шесть, или около того, тысячелетий своего существования. Эти странные афиняне, которые могли пешком пройти от столицы до дальней границы своего государства, или эти американцы, почти их совре­менники, страну которых — от моря до моря — можно было пересечь за несколько часов на самолете, — как это они могли вести себя таким образом (и ведь вели же, как мы знаем!), словно их ма­ленькая страна и есть вся Вселенная?

А историки 5047 года? Они, представляется мне, скажут, что важность общественной унификации человечества состоит не в тех­нических или экономических достижениях и не в военных или политических делах, но в области религии[2].

А.Дж. Тойнби пишет «об унификации мира в единое сообщество».

·        Унификация шла из Африки в Азию и Европу.

·        Из Азии в Америку.

·        Из Европы в Америку.

Унификация продолжается и в XXI в. будет продолжаться и в XXII-XXVII вв. и далее. Останутся 10-15 государств, а может по А.Дж. Тойнби будет «вселенское государство землян».

В.В. Путин, конечно ,понимает, что мир глобализируется. Он пишет в разделе «Конкурентоспособное государство».

Реальность глобального мира — это конкуренция государств за идеи, людей и капитал. А фактически — за будущее своих стран в сформировавшемся глобальном мире.

Нам необходимо новое государственное сознание. В центре ,которого — создание в России лучших, наиболее конкурентоспособных условий для жизни, творчества и предпринимательства. В этой логике должна быть построена деятельность всего государственного аппарата. Мы постоянно должны исходить из того, что граждане России и тем более российский капитал видят, как все организовано в других странах,— и имеют право выбирать лучшее.

Важно сконцентрироваться на следующих основных приоритетах.

Первое. Разорвать связку «власть-собственность». Должны быть четко установлены границы государства, пределы его вмешательства в экономическую жизнь — я уже писал об этом в «экономической» статье.

Второе. Надо широко внедрять лучшие, жизнеспособные практики работы госинститутов стран-лидеров. Критерий заимствования — доказанная эффективность, которая будет выражаться для каждого гражданина России в комфорте и удобстве получения госуслуг, в снижении финансовых и временных затрат. На этой основе может быть обеспечена гармонизация стандартов обслуживания с международными нормами.

Третье. Мы будем развивать конкуренцию государственных администраторов — губернаторов, мэров, функционеров — на всех уровнях и во всех случаях, когда это целесообразно. Для этого — наладим мониторинг, выявление и широкое внедрение лучших практик госуправления. И для собственных решений на федеральном уровне, и для сведения избирателей — на региональном и городском.

Четвертое. Надо переходить к стандартам госуслуг нового поколения — основанным не на позиции исполнителя, а на позиции потребителя этих услуг — фирмы, которая проводит груз через таможню, гражданина, который получает справку, автовладельца, оформляющего ДТП.

Каждый человек должен ясно понимать из информации на государственных сайтах, что и как он может получить от того или иного ведомства и за что спросить с конкретного чиновника.

Пятое. Только что принят закон, устанавливающий реальную оценку работы и ответственность чиновников за несоблюдение стандартов оказания госуслуг населению и предпринимателям. За отклонение от стандартов — штрафы. Предлагаю пойти дальше, внести в законодательство, что за грубое или неоднократное нарушение стандартов полагается дисквалификация. Плохо работающий чиновник должен быть не просто уволен, а на несколько лет лишен права быть государственным или муниципальным служащим.

Шестое. Для качественного решения сложных задач государственного управления необходим адекватный по уровню квалификации и опыту работы состав государственных служащих. Потребуется внедрение системы оплаты труда государственных служащих, позволяющей гибко учитывать состояние рынка труда, в том числе по отдельным профессиональным группам. Без этого наивно рассчитывать на качественное улучшение корпуса чиновников, привлечение в его состав ответственных и эффективных менеджеров.

Седьмое. Дальнейшее развитие получит институт омбудсменов — уполномоченных по защите прав. Мы будем идти по пути специализации и профессионализации этого института. Считаю, что институт уполномоченных по защите прав предпринимателей должен появиться в каждом субъекте Федерации.

В первой статье он подробно говорил о геополитике России. В конце XIX в. Н.Я, Данилевский выдвинул понятие «культурно- исторических типов». Исследователи отмечали, что согласно его собственному определению, самобытный культурно-исторический тип образует всякое племя или семейство народов, характеризуемых отдельным языком или группой языков, довольно близких между собою, если оно вообще по своим духовным задаткам способно к историческому развитию и уже вышло из состояния младенчества.

Данилевский   выделял   в   качестве   основных   культурно-исторических   типов,   уже реализовавших себя в истории:

1 )египетский,

2)китайский,

3)ассирийско-вавилонско-финикийский, халдейский или древне-семитический,

4)индийский,

5)иранский,

6)еврейский,

7)греческий,

8)римский,

9) ново-семитический или аравийский

10)германо-романский или европейский, а также мексиканский и перуанский, не успевшие совершить своего развития.

Главное внимание Данилевский уделил германо-романскому и славянскому типам: считая славянский тип более перспективным, он предсказывал, что в будущем возглавляемое Россией славянство займет на исторической сцене место переживающего упадок германо-романского типа. На смену Европе, по прогнозам Данилевского, должна прийти Россия с ее миссией объединения всех славянских народов и высоким религиозным потенциалом. Торжество славянства означало бы «закат» Европы, которая враждебно настроена по отношению к своему «молодому» сопернику - России.

Мир XXI века изменился, но как пишет В.В. Путин каждое государство должно быть «конкурентоспособным». С.П. Хантингтон в исследовании «Столкновение цивилизаций» по А.Дж. Тойнби «Столкновения цивилизаций».

Мировая политика вступает в новую фазу, и интеллектуалы незамедлительно обрушили на нас поток версий относительно ее будущего обличия: конец истории, возврат к традиционному соперничеству между нациями-государствами, упадок наций-государств под напором разнонаправленных тенденций — к трайбализму и глобализму — и др. Каждая из этих версий ухватывает отдельные аспекты нарождающейся реальности. Но при этом утрачивается самый существенный, осевой аспект проблемы.

В нарождающемся мире основным источником конфликтов будет уже не идеология и не экономика. Важнейшие границы, разделяющие человечество, и преобладающие источники конфликтов будут определяться культурой. Нация-государство останется главным действующим лицом в международных делах, но наиболее значимые конфликты глобальной политики будут разворачиваться между нациями и группами, принадлежащими к разным цивилизациям. Столкновение цивилизаций станет доминирующим фактором мировой политики. Линии разлома между цивилизациями — это и есть линии будущих фронтов.

Грядущий конфликт между цивилизациями — завершающая фаза эволюции глобальных конфликтов в современном мире. На протяжении полутора веков после Вестфальского мира, оформившего современную международную систему, в западном ареале конфликты разворачивались главным образом между государями — королями, императорами, абсолютными и конституционными монархами, стремившимися расширить свой бюрократический аппарат, увеличить армии, укрепить экономическую мощь, а главное — присоединить новые земли к своим владениям. Этот процесс породил нации-государства, и, начиная с Великой Французской революции, основные линии конфликтов стали пролегать не столько между правителями, сколько между нациями. В 1793 г., говоря словами Р.Р. Палмера, «войны между королями прекратились, и начались войны между народами».

Данная модель сохранялась в течение всего XIX в. Конец ей положила первая мировая война. А затем, в результате русской революции и ответной реакции на нее, конфликт наций уступил место конфликту идеологий. Сторонами такого конфликта были вначале коммунизм, нацизм и либеральная демократия, а затем — коммунизм и либеральная демократия. Во время холодной войны этот конфликт воплотился в борьбу двух сверхдержав, ни одна из которых не была нацией-государством в классическом европейском смысле. Их самоидентификация формулировалась в идеологических категориях.

Конфликты между правителями, нациями-государствами и идеологиями были главным образом конфликтами западной цивилизации. У.Линд назвал их «гражданскими войнами Запада». Это столь же справедливо в отношении холодной войны, как и в отношении мировых войн, а также войн XVII, XVIII, XIX столетий. С окончанием холодной войны подходит к концу и западная фаза развития международной политики. В центр выдвигается взаимодействие между Западом и незападными цивилизациями. На этом новом этапе народы и правительства незападных цивилизаций уже не выступают как объекты истории- мишень западной колониальной политики, а наряду с Западом начинают сами двигать и творить историю.

С.П. Хантингтон писал эти строки в 90 г. ХХ века, а В.В. Путин в 2012 г. много перекликается. Путин очень глубоко «копает» геополитику, прекрасно и аргументировано пути выхода из кризиса, стагнации и защиты российских интересов.

Обратим внимание на истоки мировой унификации. Вновь приведем пример из работы классика теории цивилизации А.Дж. Тойнби.

Почему я отважился предсказывать, каким образом история нашего времени предстанет взору людей, вглядывающихся в нее с высоты нескольких будущих тысячелетий? Да потому, что мы имеем опыт предыдущих шести тысяч лет со времен первого появле­ния представителей того вида человеческих обществ, которые мы называем «цивилизациями».

Шесть тысяч лет —это бесконечно малый срок в сравнении с возрастом -человеческого рода, млекопитающих и жизни на Земле вообще, возрастом планетной системы вокруг нашего Солнца, на­конец, возрастом самого Солнца или звездного сгустка, в котором наше Солнце не слишком заметная величина. Тем не менее для цели нашего исследования эти последние шесть тысяч лет — как бы ни короток был этот срок — предоставляют нам несколько примеров того явления, которое мы изучаем, — примеров столкновений между различными цивилизациями. В отношении ряда таких случаев мы уже имеем преимущество, которое историки 3047 и 4047 годов бу­дут иметь в отношении нас, — преимущество знания полной кар­тины. Именно на примере этих прошлых столкновений я буду размышлять на тему о том, каким может быть результат нашего соб­ственного столкновения с нашими современниками.

Возьмем историю наших предшественников — Греко-римской цивилизации—и рассмотрим, как она выглядит из достаточно да­лекой перспективы, откуда мы оглядываемся на нее нынче.

В результате завоеваний Александра Великого и римлян Греко-римская цивилизация распространилась на большей части Старого Света, достигнув Индии, Британских островов и даже Китая и Скан­динавии. Единственные цивилизации того времени, не затронутые этим влиянием, были цивилизации Центральной Америки и Перу, так что та экспансия вполне сравнима с экспансией нашего време­ни и по широте охвата, и по мощи. Когда мы оглядываемся на ис­торию Греко-римского мира в период последних четырех веков до Рождества Христова, нам особенно бросается в глаза именно эта ве­ликая экспансия и глубина ее проникновения. Войны, революции, экономические кризисы, которые бушевали на поверхности греко-римской истории и волновали умы людей, боровшихся за выжива­ние в то время, сегодня не кажутся нам сталь уж значительными в сравнении с культурным греческим влиянием, охватившим Малую Азию. Сирию, Египет, Вавилонию, Персию, Индию, Китай.

Но почему же вообще имеет для нас значение воздействие Гре­ко-римской цивилизации на другие цивилизации? В основном из-за контрвлияния этих других цивилизаций на Греко-римский мир.

Это контрнаступление частично осуществлялось тем же спосо­бом, что и первоначальное наступление Греко-римского мира, то есть силой оружия. Но нас сегодня не слишком интересуют слабые попытки еврейского вооруженного сопротивления греческим и рим­ским имперским завоеваниям в Палестине; или, напротив, успеш­ные контратаки парфян или их персидских последователей, ведо­мых династией Сасанидов, восточнее Евфрата; или, наконец, сен­сационные победы арабских мусульман, которые в III веке н.э. освободили Ближний Восток от греко-римского правления в такой же короткий срок, какой потребовался Александру Великому, что­бы завоевать его за тысячу лет до того.

Однако помимо этого было и другое контрнаступление, ненасильственное, духовное, в ходе которого завоевывались не крепос­ти и провинции, а умы и сердца. Это наступление осуществили миссионеры новых религий, возникших в тех землях, которые Гре­ко-римская цивилизация силой завоевала и покорила. Королем миссионеров по праву может считаться св. Павел, предпринявший дерзкий марш из Антиохии в Македонию, Грецию и Рим и преус­певший на этом пути куда больше, чем некогда Антиох Великий. Новые религии разительно отличались от исконной религии Греко- римского мира. В греко-римском язычестве боги имели свои корни в различных локальных социумах: это были свои, местные и узкополитичные боги — Афина Полисная, Фортуна Пренестина, Бо­гиня Poма. Боги же новых религий, ненасильственно завоевывав­ших сердца и умы греков и римлян, поднялись над местным, ло­кальным, происхождением. Они превратились в универсальных бо­гов, несущих спасение всему человечеству — евреям и язычникам, скифам и грекам. Если перевести это великое историческое явле­ние на язык религии, можно сказать, что Единый Истинный Бог воспользовался тем, что сердца людей открылись в результате стол­кновения и крушения их древних традиций и что он использовал их мучительный опыт для того, чтобы просветить эти внезапно рас­крывшиеся души, дав им более полное и истинное понимание Его природы и целей.

Эти два слова — «Иисус Христос» — имеют неоценимое зна­чение для нас и будут, рискну предсказать, все так же важны для человечества и две, и три тысячи лет спустя. Эти два слова были свидетелями столкновения между Греко-римской и Сирийской ци­вилизациями, — столкновения, в результате которого и родилось христианство. Слово «Иисус» — это третье лицо единственного числа одного семитского глагола; «Христос» — пассивное причастие от греческого глагола. Это двойное имя само по себе — свидетель того, что христианство было рождено от брака двух культур.

Рассмотрим существующие сегодня в мире четыре высшие ре­лигии, несущие всемирную миссию: христианство, ислам, индуизм и махаянистскую форму буддизма, преобладающую на Дальнем Востоке. Исторически все они продукт столкновения Греко-рим­ской цивилизации с другими, современными ей цивилизациями. Христианство и ислам возникли как альтернативные ответы Сирий­ского мира на греко-римское вторжение; христианство — как не­насильственный Ответ, ислам, напротив, — насильственный. Махаянистский буддизм и индуизм суть также ответы —мягкий и бур­ный — Индийского мира все на тот же греко-римский Вызов.

Оглядываясь на греко-римскую историю сегодня, то есть при­мерно тринадцать, веков спустя после падения Греко-римской ци­вилизации, мы увидим, что из этой перспективы наиболее значи­тельным моментом в истории Греко-римского мира кажутся встре­чи его с другими цивилизациями; эти встречи важны не столько своими ближайшими политическими и экономическими результа­тами, сколько долгосрочной последствиями в религиозном пла­не. Эта иллюстрация на греко-римском примере, историю которо­го мы знаем в полном объеме, дает нам некую идею о временных интервалах столкновений между цивилизациями. Воздействие Греко-римского мира на другие современные ему цивилизации — срав­нимое с воздействием нынешнего Западного мира на его современ­ников начиная с рубежа XV и XVI веков — началось с завоеваний Александра Великого в IV веке до н. э., через пять или шесть сто­летий после освобождения Ближнего Востока от греко-римского господства арабами-мусульманами; в VII веке н. э. Ближневосточ­ный мир все еще переводил классические греческие философские и научные труды. Почти шестнадцать веков, с IV века до н. э. по XIII век христианской эры, происходили столкновения Греко-рим­ского мира с современными ему цивилизациями[3].

Теперь давайте измерим по этой временной шкале в шестнадцать веков продолжительность столкновения Западной цивилизации с иными современными ей цивилизациями. Можно было бы ска­зать, что это столкновение началось с османского наступления на исконные земли Западной цивилизации и с великих западных от­крытий на рубеже ХV и XVI веков. От этого времени до нашего -всего четыре с половиной столетия.

Предположим, что сегодня движение мыслей и чувств проис­ходит быстрее (хотя я не знаю никаких свидетельств того, что че­ловеческое подсознание сколько-нибудь меняет свой темп) и, если это так, похоже, что мы находимся все еще в одной из начальных глав истории нашего столкновения с цивилизациями Мексики и Перу, или православного христианства и ислама, или же Индуист­ского мира и мира Дальнего Востока. Мы только-только начинаем наблюдать самые первые результаты нашего воздействия на эти цивилизации, но мы еще практически не увидели последствий — которые, без сомнения, будут громадными — их нарастающего контр­влияния на нас самих.

Именно нашему поколению выпало увидеть первые слабые шаги этого контрвлияния, и шаги эти нас очень обеспокоили: понравились они нам или нет, но мы почувствовали их значительность. Я, разуме­ется, имею в виду шаг, сделанный православным христианством в России. Этот шаг важен и тревожен не оттого, что за ним стоит серь­езная материальная сила. В конце концов, у русских еще нет атомной бомбы; однако они уже продемонстрировали (и в этом все дело) способность обращать западные души в свою, незападную «веру».

Русские восприняли западную светскую общественную фило­софию, а именно марксизм; с таким же успехом мы могли бы на­звать марксизм христианской ересью, листом, вырванным из книги христианства и трактуемым как единственно верное Евангелие. Рус­ские приняли эту еретическую западную религию, трансформиро­вали ее в нечто свое и теперь отпасовывают ее обратно нам. Это первый выстрел в контрнаступлении на Запад; однако, не исключе­но, что русский залп в форме коммунизма покажется нам чем-то несущественным, когда гораздо более мощные цивилизации Индии и Китая в свою очередь ответят на наш западный Вызов. В конеч­ном счете, Индия и Китай, вероятно, окажут значительно более глубокое воздействие на нашу западную жизнь, нежели то, на которое может претендовать Россия с ее коммунизмом. Однако и такая сла­бая локальная цивилизация, как Мексиканская, также начинает ре­агировать на Вызов. Революцию, которую переживает Мексика с 1910 года, можно интерпретировать как первый шаг к тому, чтобы сбросить с себя ярмо Западной цивилизации, навязанной нами Мексике в XVI веке; а то, что происходит в Мексике сегодня, зав­тра может произойти в странах коренной цивилизации Южной Америки — Перу, Боливии, Эквадоре и Колумбии[4].

Российская цивилизация должна (вынуждена) защищать себя и свои матрицы (модули по Г.И. Тафаеву):

·        Религию;

·        Территорию;

·        Этносы;

·        Менталитет;

·        Экономику;

·        Технические изобретения;

·        Геополитику (политику);

·        Культуру (язык).

Необходимость такой защиты сквозит во всех путинских статьях. Унификация этносов по Путину в начале XXI в. приостанавливается. Так, он заявляет, в разделе «О российском федерализме».

Одной из главнейших задач начала 2000-х годов было преодоление как открытого, так и латентного, «ползучего» сепаратизма, сращивания региональной власти с криминалом, националистическими группами. Эта проблема в основном решена.

Сегодня, на новом этапе развития, мы возвращаемся к прямым выборам губернаторов. При этом за Президентом страны останутся инструменты контроля и реагирования, в том числе право отстранения от должности губернатора. Это обеспечит сбалансированное сочетание децентрализации и централизации.

Центр должен уметь отдавать и перераспределять полномочия. И не только полномочия, но и источники финансирования местных и региональных бюджетов. Однако при этом нельзя потерять управляемость страной. Нельзя «разбрасываться» государственной силой. Недопустимо механически перетасовывать ресурсы и полномочия между уровнями власти. Не должно быть «фетиша» централизации или децентрализации.

Распределение государственных полномочий по различным уровням власти должно осуществляться по ясному критерию — функция должна исполняться на том уровне власти, где это будет сделано с наибольшей пользой для граждан России, их предпринимательской активности, для развития страны в целом.

Также очевидно, что потенциал укрупнения субъектов федерации далеко не исчерпан. Но действовать в этой сфере надо разумно и взвешенно. Опираясь на мнение граждан.

Нужно учитывать и тот факт, что территории РФ находятся на разном уровне социально-экономического развития. А также — в разных социокультурных плоскостях, которые нельзя сравнивать по шкале «лучше-хуже». Образ жизни людей определяют разные традиции, обычаи, модели поведения. Поэтому безусловной ценностью для нас являются интеграторы, мощные скрепляющие факторы — русский язык, русская культура, Русская православная церковь и другие традиционные российские религии. И, конечно, многовековой опыт совместного исторического творчества разных народов в одном, едином Российском государстве. Этот опыт со всей очевидностью говорит и о том, что стране необходим сильный, дееспособный, пользующийся уважением федеральный Центр — ключевой политический стабилизатор баланса межрегиональных, межэтнических и межрелигиозных отношений. При этом наша историческая задача — в полной мере раскрыть потенциал российского федерализма, создать стимулы для деятельного, активного развития всех регионов страны.

Направления:

·     Ликвидация сепаратизма;

·     Выборы (под контролем) глав республик, губернаторов;

·     Контроль полномочий;

·     Укрупнение субъектов (возможен);

·     Поддержка русской и традиционной религий;

·     Развитие русского языка и русской литературы;

·     Межрелигиозный и межэтнический диалог [5].

Все модули (матрицы) вписываются в понятие российская цивилизация. Прошу обратить внимание на слова А.Дж. Тойнби.

Прежде чем закончить, я позволю себе коснуться вопроса, от рассмотрения которого я до сих пор уклонялся, а именно что мы понимаем под словом «цивилизация»? Совершенно ясно, что это слово наполнено для нас содержанием, ибо даже до того, как по­пытались точно определить его значение, классифицируя челове­ческие общества как «Западную цивилизацию, Исламскую, Даль­невосточную, Индусскую цивилизации и т.д.», мы вкладывали в него некий смысл. Эти названия вызывают у нас определенные ас­социации в области религии, архитектуры, живописи, нравов и обы­чаев. Тем не менее, есть резон глубже всмотреться в то, что же мы понимаем под термином, который так часто употребляем. Мне ка­жется, я знаю, что для меня лично скрывается под этим термином, по крайней мере, я точно знаю, как я пришел к собственному по­ниманию его смысла.

Под цивилизацией я понимаю наименьший блок историчес­кого материала, к которому обращается тот, кто пытается изучить историю собственной страны, скажем Соединенных Штатов или Соединенного Королевства. Если вы попытаетесь исследовать ис­торию Соединенных Штатов в отдельности, она окажется неин­теллигибельной: вы не сможете понять, какую роль сыграли в жизни Америки федеральное правительство, представительное правление, демократия, индустриализм, если не устремите свои взоры вдаль, за пределы ее границ — до Западной Европы и дру­гих заокеанских стран, основанных западноевропейцами, равно как и не продвинетесь во времени за пределы ее местных корней — к истории Западной Европы за века до того, как Колумб (Кэбот) пересек Атлантику. Правда, чтобы понять американскую историю и американские институты для практического использования их опыта, нет нужды обращаться за пределы Западной Европы, к истории Восточной Европы или Исламского мира, так же как и за пределы Западноевропейской цивилизации, ко времени упадка и краха Греко-римской цивилизации. Именно эти пределы во вре­мени и пространстве и дают нам интеллигибельную единицу об­щественной жизни, составными частями которой являются и Со­единенные Штаты, и Великобритания, и Франция, и Голландия, как бы мы это сообщество ни называли — западным христианством, Западной цивилизацией, западным обществом или Западным миром. Точно так же, если вы идете от Греции и Сербии или России, пыта­ясь понять их историю, вы приходите к православному христиан­ству, или Византийскому миру. Если начинаете с Марокко или Аф­ганистана, изучая их историю, неизбежно придете к Исламскому миру. Начните с Бенгалии или Майсура и Раджпутаны, и вы увидите Индусский мир. Начните с Китая или Японии — и узнаете Даль­невосточный мир.

Несмотря на то, что государство, гражданами которого мы яв­ляемся, предъявляет все более конкретные и настоятельные требо­вания к нашей лояльности, особенно в нынешнюю эпоху, цивили­зация, к которой мы относимся, имеет все-таки большее значение в нашей жизни. А эта цивилизация включает — в большей части своей истории — и граждан других стран помимо нашей собствен­ной. Она старше нашего государства: Западная цивилизация насчи­тывает примерно тринадцать столетий, в то время как Английско­му королевству всего тысяча лет, Соединенному Королевству Анг­лии и Шотландии менее двухсот пятидесяти, а Соединенным Штатам — не более полутораста. Государства имеют склонность к короткой жизни и внезапным смертям: Западная цивилизация, к которой мы с вами относимся, может просуществовать столетия после того, как с политической карты мира исчезнут Соединенное Королевство и Соединенные Штаты, как прежде исчезли их более старшие современники — Венецианская Республика и Австро-Вен­герская монархия. Это одна из причин, почему я просил вас рас­сматривать историю в понятиях цивилизации, а не в понятиях го­сударства, а государства считать неким подчиненным и эфемерным политическим феноменом в жизни цивилизаций, в лоне которых они появляются и исчезают[6].

Чтобы знать процессы, которые происходят в глобальном мире (XXI века) необходимо жутко чувствовать «пульс времени», «биение российской цивилизации». Нужно знать позиции лидеров ведущих стран, позиции З. Бжезинского, Г. Киссенджера и других геополитиков мира. Например, С.П. Хантингтон в своей монографии «Столкновение цивилизаций», что в прошлом элиты незападных стран обычно состояли из людей, в наибольшей степени связанных с Западом, получивших образование в Оксфорде, Сорбонне или Сандхерсте, и усвоивших западные ценности и стиль жизни. Население же этих стран, как правило, сохраняло неразрывную связь со своей исконной культурой. Но сейчас все переменилось. Во многих незападных странах идет интенсивный процесс девестернизации элит и их возврата к собственным культурным корням. И одновременно с этим западные, главным образом американские обычаи, стиль жизни и культура приобретают популярность среди широких слоев населения.

В-пятых, культурные особенности и различия менее подвержены изменениям, чем экономические и политические, и вследствие этого их сложнее разрешить либо свести к компромиссу. В бывшем Советском Союзе коммунисты могут стать демократами, богатые превратиться в бедных, а бедняки — в богачей, но русские при всем желании не смогут стать эстонцами, а азербайджанцы -армянами.

В классовых и идеологических конфликтах ключевым был вопрос: «На чьей ты стороне?» И человек мог выбирать — на чьей он стороне, а также менять раз избранные позиции. В конфликте же цивилизаций вопрос ставится иначе: «Кто ты такой?» Речь идет о том, что дано и не подлежит изменениям. И, как мы знаем из опыта Боснии, Кавказа, Судана, дав неподходящий ответ на этот вопрос, можно немедленно получить пулю в лоб. Религия разделяет людей еще более резко, чем этническая принадлежность. Человек может быть полу-французом и полу-арабом, и даже гражданином обеих этих стран. Куда сложнее быть полу-католиком и полу-мусульманином.

Выводы

·     Процесс унификации мира, который начался с появлением первых цивилизаций и государств в XXI века продолжается;

·     Родственные цивилизации будут искать сочувствия (цивилизационное сочувствие по А.Дж. Тойнби);

·     В условиях мировой (планетарной) глобализации российской цивилизации необходимо будет проводить внутреннюю унификацию.

Литература

1.  Тойнби, А.Дж. Цивилизации перед судом истории. Столкновения цивилизаций- М., 2003- С. 400-401.

2.  Тойнби, А.Дж. – С.401-402.

3.  Тойнби, А.Дж. – С. 404.

4.  Тойнби, А.Дж. – С.405.

5.  http://premier.gov.ru

6.  Тойнби, А.Дж. – С.406-407.