ЭКСПАНСИЯ ПРАБОЛГАР НА ТЕРРИТОРИИ СЕВЕРНОГО КАВКАЗА

ЭКСПАНСИЯ ПРАБОЛГАР НА ТЕРРИТОРИИ СЕВЕРНОГО КАВКАЗА

 

   Рассматриваемый период в истории многих цивилизаций ( с I-X в.) явились переломными эпохами,цивилизации шли по пути:

·         Военной экспансии;

·         Религиозной экспансии.

Английский историк и социолог А.Дж. Тойнби в исследовании «Цивилизации перед судом истории»[1] о военно-религиозной экспансии различных цивилизаций пишет,что это контрнаступление частично осуществлялось тем же способом,что и первоначальное наступление Греко-римского мира,то есть силой оружия. Но нас сегодня не слишком интересуют слабые попытки еврейского вооруженного сопротивления греческим и римским  имперским завоеваниям в Палестине; или, напротив, успешные контратаки парфян или их персидских последователей, ведомых династией Сасанидов, восточнее Ефрата; или, наконец, сенсационные победы арабских мусульман, которые в III веке н.э. освободили Ближний Восток от греко-римского правления в такой же короткий срок, какой потребовался Александру Великому, чтобы завоевать его за тысячу лет до того.[1]

Однако помимо этого было и другое контрнаступление, нена­сильственное, духовное, в ходе которого завоевывались не крепос­ти и провинции, а умы и сердца. Это наступление осуществили миссионеры новых религий, возникших в тех землях, которые Гре­ко-римская цивилизация силой завоевала и покорила. Королем миссионеров по праву может считаться св. Павел, предпринявший дерзкий марш из Антиохии в Македонию, Грецию и Рим и преус­певший на этом пути куда больше, чем некогда Антиох Великий. Новые религии разительно отличались от исконной религии Гре­ко-римского мира. В греко-римском язычестве боги имели свои корни в различных локальных социумах: это были свои, местные и узкополитичные боги — Афина Полисная, Фортуна Пренестина, Бо­гиня Рома. Боги же новых религий, ненасильственно завоевывав­ших сердца и умы греков и римлян, поднялись над местным, ло­кальным, происхождением. Они превратились в универсальных бо­гов, несущих спасение всему человечеству — евреям и язычникам, скифам и грекам. Если перевести это великое историческое явле­ние на язык религии, можно сказать, что Единый Истинный Бог воспользовался тем, что сердца людей открылись в результате столкновения и крушения их древних традиций.

Менялись:

·        Территориальные очертания государств, империй;

·        Язык;

·        Этнокультура;

·        Этнорелигия;

·        Этноаристократия;

·        Традиции и взгляды.

Что было бы если общества, цивилизации не проходили этапы трансформации? Может сформировалась бы общемировая цивилизация Гегемона?

Цивилизация гегемон (разновидность идеологии нацистов 30 г. XXв.) или советская цивилизация (Гегемон) закрепились и диктовали бы  всем. Процессы 30-90 гг.XX в. показали всему миру, что идеологизированная цивилизация гибнет. А.Дж. Тойнби о процессе унификации цивилизации и моделирования цивилизации Гегемона так думал, что скажут, я уверен, будущие историки, оглядываясь на наше вре­мя даже из такого недалекого будущего, как 2047 год.

А что скажут историки в 3047 году? Живи мы веком раньше, мне пришлось бы извиниться за чудовищное самомнение, позволя­ющее мне пытаться предсказывать что-либо, столь далеко отстоящее от нашего времени. Даже сто лет были невероятно долгим сроком для людей, полагавших, что мир был создан в 4004 году до н. э. Но сегодня мне нет нужды просить извинений, ибо со времен на­ших прадедушек совершилась столь радикальная революция в осознании временных масштабов, что если бы сегодня я попытался со­ставить на этих страницах масштабную карту истории, то такой краткий период времени, как тысяча сто лет, оказался бы на ней почти невидимым для невооруженного глаза отрезком.

 Итак, историки 3047 года нашли бы что сказать о нашем времени, и они скажут много более интересного по сравнению с исто­риками 2047 года, ибо им уже будут открыты новые главы в том повествовании, в котором мы занимаем лишь одну из начальных глав. Я полагаю, историки 3047 года будут в основном интересоваться колоссальным контрвлиянием, которое окажут жертвы на жизнь агрессора. К 3047 году наша Западная цивилизация — как мы знаем из истории последних двенадцати—тринадцати веков, со времен средневековья, — может измениться до неузнаваемости за счет контррадиации влияний со стороны тех самых миров, которые мы в наше время пытаемся поглотить, — православного христиан­ства, ислама, индуизма и Дальнего Востока.

К4047 году различие, угрожающе заметное сегодня, между За­падной цивилизацией как агрессором и другими цивилизациями как жертвами, вероятно, будет незначительным. Когда одни влияния будут гаситься контрвлияниями, главное, что будет иметь значение, — это единый великий опыт, общий для всего человечества: испытание, связанное с разрушением собственного локального со­циального наследия при столкновении с локальным наследием дру­гих цивилизаций, с поиском новой жизни — общей жизни, возни­кающей на обломках. Историки 4047 года скажут, что воздействие Западной цивилизации на современные ей общества во втором ты­сячелетии христианской эры составляет эпохальное событие пото­му, что это первый шаг к_унификации мира в единое сообшество. К тому времени единство человечества, вероятно, будет восприни­маться как одно из фундаментальных условий человеческой жизни — как бы часть природного миропорядка, и историкам той эпохи,  возможно, будет трудно представить.[2]

Цивилизации не зацикливались в своем пространстве, в своей религии. Да, было местническое мировоззрение, был генезис и переселение древних болгар, хазар, сувар, «худых» болгар (чуваш). Переселялись греки, римляне, славяне, португальские, английские и т.д. А. Дж. Тойнби о существовании замкнутого пространства и наличии языческого мировоззрения пионеров цивилизации первые шесть, или около того, тысячелетий своего существования. Древнечувашская цивилизация формировалась в сообществе империи Хунну. Она не была ещё цивилизацией отдельной.

Из хуннов евразийской цивилизации вышли:

·        Монголоязычная;

·        Тунгуссо- маньчжурская;

·        Тюркскоязычная.

1.      Столкновение (по А.Дж. Тойнби), Хуннской цивилизации (по Л.Н.Гумилеву) шло империи (номадов) с Китайской цивилизацией. Разгром 72-71 гг. до н.э. западных хунну привел к переселению болгар и сувар в степи Казахстана.

2.       Столкновение и переселение произошло болгар, сувар, хазар на территории Средней Азии.

3.      Столкновение и переселение болгар, сувар, хазар происходило и на территории Северного Кавказа.

А.В. Гадло в работе « Этническая история Северного Кавказа IV-X вв» о переселении болгар отмечает,что анализ свидетельств о барсилах приводит к выводу о том, что они представляли одну из трех ираноязыч­ных групп, которые в эпоху, последовавшую за гун­нским вторжением, сумели сохранить свое положение и даже на какой-то период возвыситься над другими группами степняков. Только с приливом на Северный Кавказ новых тюркоязычных племен в силу неблагопри­ятного стечения обстоятельств барсилы утратили свое положение и, очевидно, растворились в тюркской и алано-иранской среде. Процесс того же рода пережила ираноязычная группа, обитавшая в районе Каспийского прохода, известная в V в. под именем маскутов или масаха-гуннов. [3]

Новую легенду Прокопий передает так: «В древности великое множество гуннов, которых тогда называли ким­мерийцами, занимало те места, о которых я недавно упо­минал, и один царь стоял во главе их всех. Как-то над ними властво­вал царь, у которого было двое сыновей, один по имени Утигур, имя другого было Кутригур. Когда их отец окончил дни своей жизни, оба поделили между собой власть и своих подданных каждый назвал своим име­нем». Дальше следует рассказ о переселении, после чего Прокопий продолжает: «Перебив одних, заставив других... выселиться из страны, гунны заняли эти зем ли [4].Из них кутригуры, вызвав своих жен и детей, осели здесь и до моего еще времени жили в этих местах (очевидно, имеется в виду время пребывания Прокопия на Востоке —527—531 гг., данная часть написана в 554 г.)… Утигуры же со своим вождем решили вернуться домой с тем, чтобы в даль­нейшем владеть этой страной одним».Вслед за этим Прокопий рассказывает о появлении вблизи Боспора готов-тетракситов, приводя, таким образом, третье этногенетическое предание, из которого явно следует, что готы не переходили пролив и не распространялись на Кавказскую сторону побережья.

В предании о происхождении кутригуров и утигуров обращает на себя внимание новая социальная модель гуннского общества, которая сменяет примитивную охот­ничью модель легенды IV в. «о лани». Эпонимы обоих племен — сыновья «царя», «в древности... один царь стоял во главе их всех...» Очевидно, перед нами выра­жение новой социально-ценностной ориентации гуннской элиты, стремившейся к упрочению своей власти внутри племени. Вместе с тем это, несомненно, и эпическое ос­мысление реального разъединения племенного сообще­ства и образования двух самостоятельных конфедера­ций.[5]

В чувашском эпосе об Улыпе говорится, что « он стал владеть всеми землями». Таким образом, мы видим, что данная легенда могла зародится в условиях империи Аттилы.

 

Последнее событие могло иметь место только после крушения державы Аттилы и совпавших с годами ее агонии перемещений в северокавказской степи. Легенда совершенно отчетливо определяет территорию, которую занимало утигуро-кутригурское объединение до своего распада и переселения кутригуров на запад от Танаиса. Это область Эвлисии-Приазовская низменность. Но эта область, как мы установили выше, с начала 60-х годов V в. стала областью оногуров, передвинувшихся на запад из восточного Предкавказья. Областью оногуров эта часть предкавказья называлась и более поздними авторами. Прокопий не знает имени оногуров. Имя утигуров, кроме него, знают только его продолжатели Агафий и Менандр. Известно, что оногуры имели до своего переселения на запад «царский род». Таким образом, в легенде о происхождении утигурови кутигуров, видимо, отразилась историческая реальность-раскол оногуров и образование двух фракций, возглавленных представителями одного рода, что произошло после переселения оногуров-хайландуров в Приазовье. Причем кутригурская фракция в результате раскола вынуждена была мигрировать дальше на запад, а утигурская осталась на местах старого расселения- в Эвлисии. В связи с расколом оногурского объединения можно поставить и факт появления булгарских групп, которые исторически бесспорно были связаны со всеми тремя племенными сообществами во Фракии и Армении.[6]

Легенда об Улыпе говорит о переселении болгар, сувар, биляр на север, но следует отметить, что часть болгар (праболгар) во главе Асларухов ушла на Дунай. В легенде об Улыпе об этом брате не говорится. Таким образом, мы можем более точно сказать, что легенда об Улыпе формировалась на основе других гуннско-болгарских легенд, но поформилась в условиях хазарско-арабских войн. Уход сувар произошел в 734 г. После геноцида сувар. С 640 г. шла война христианства и исламмом. Известно, что в 619 г. часть гуннов была крещена.

Подготовка к активным военныи действиям на восточных границах, начатая Византией с приходом к вла­сти императора Юстина I (518—527 гг.), заставила пра­вительство империи обратить серьезное внимание на племена Предкавказья. Повод для этого был подан вторжениями гуннов-булгар во Фракию и гуннов-савиров в Армению и Малую Азию.  В 522 г. в Боспор, ко­торый являлся основным пунктом, соединявшим импе­рию с варварами Приазовья, был направлен патрикий Пров «с большими деньгами», чтобы организовать втор­жение гуннов в Закавказье. Миссия Прова не удалась: гунны Приазовья не выступили на стороне Византии, однако Пров, видимо, сумел провести разведку в глуби­не гуннских земель, и через несколько лет его деятель­ность принесла плоды. Политические агенты империи достигли далеких от Боспора кочевий гуннов-савиров. Следствием этого явилось возникновение среди савиров сильной провизантийской группировки, во главе которой оказалась вдова предводителя савиров Боа. В ответ на дары императора она завязала с Константинополем прямые дипломатические отношения.Тогда же (по Фео­фану, в 528 г.) в Константинополе появился «с большим войском», т. е., видимо, со свитой, и крестился Горд —глава гуннов, живших вблизи Боспора, в которых по основательному мнению И. Маркварта, следует видеть гуннов из федерации утигуров.

История обращения и гибели Горда (Грода, Гордия Гурлия) приводится в хрониках Иоанна Малалы, Фео­фана, Дионисия Тельмахрского, Иоанна Никиуского и Михаила Сирийского. В целом она рисуется однознач­но. Горд принял на себя вместе с крещением обязанно­сти федерата империи, и ему было поручено «соблюдать интересы ромеев и охранять Боспор». Кроме того он обязался платить императбру дань скотом (быками или воловьими шкурами). По прибытии в «свою землю» Горд попытался провести религиозную реформу, он раз­рушил идолов племенных богов и, поскольку они были сделаны из драгоценных .металлов, отправил лом в Бос-пор, где обменял его на мелкую ходячую монету милиариссии (по Иоанну Малале). Эти действия неофита выз­вали против него восстание. Во главе восстания оказа­лись жрецы разрушенных идолов и брат Горда Муагел (Муагер, Мугел), который возглавлял войско конфеде­рации. Был составлен заговор, его поддержало войско гуннов, и Горд был убит, а его место занял Муагер. Антивизантийские настроения в среде восставших гун­нов были так велики, что, предводительствуемые новым вождем, они ворвались в Боспор и'перебили стражу го­рода. Одновременно с Боспором были разгромлены так­же византийские поселения на Тамани—Кепы и Фанагория. Для возвращения Боспора императору Юстини­ану пришлось отправлять специальную карательную экс­педицию, которая вернула империи город и изгнала гуннов из его округи только в 533-534 г. Этот акт Визан­тии получил широкую огласку. Уговаривая Хосрова Ануширвана начать войну с империей, «знатные армяне», по сообщению Прокопия, использовали факт захвата Боспора для доказательства немирных замыслов импе­ратора и его агрессивной политики на Востоке.[7]

Возможно княжна Суварии Боа была крещена, крещен был Горд. Боа и Горд (528 г.) оказывали военно-дипломатическую помощь Византии. Мы отмечали, что процесс экспансии происходил в форме военно-территориальной и религиозно-культурной.

Военно-территориальная экспансия чаще всего возникала внутри государства (конфедерации). Так, например, болгарские (оногурские) племена оказывались в центре конфликта.

Исследователи отмечают, что урепление Боспора новыми стенами и усиление его военной мощи, предпринятые Юстинианом после изгна­ния гуннов Муагела, в конечном счете привели к повы­шению авторитета империи и возобновлению Византии» скогуннских контактов в районе Керченского пролива. Послы Юстиниана, направленные «к правителю гуннов-утигуров» в 552 г. с целью инспирировать их нападение на родственный им союз кутригуров, уже ссылались при переговорах на тот факт, что утигуры «издревле... яв­ляются самыми близкими друзьями ромеев». Очевидно, за те годы, которые прошли со времени обращения л гибели Горда, утигуры не только возобновили отноше­ния с империей, но вновь приняли на себя также и обя­зательства защищать ее интересы в северо-восточной ча­сти Причерноморья.

Однако наличие двух крупных гуннских конфедера­ций, представлявших постоянную опасность северо-во­сточным рубежам империи, не могло не беспокоить Юс­тиниана. Его послам удалось подкупить верхушку утнгурской конфедерации и спровоцировать нападение утигуров на родственный кутригурский союз. В это время, как показывает анализ источников, утигуры и кутригуры представляли политически самостоятельные объедине­ния, внешняя политика которых была абсолютно неза­висима. Положение кутригуров вблизи границ империи по Дунаю открывало для них возможность постоянных набегов на ее территорию и постоянного обогащения за счет контрибуции, продажи пленных и откровенных подачек со стороны правительства Византии. Утигуры не принимали участия в набегах кутригуров, к ним не поступала захваченная в этих набегах добыча, они ока­зались оттесненными от тех источников обогащения, ко­торые были открыты кутригурами. Такое положение рождало в среде утигурской верхушки зависть по отно­шению к кутригурам, которая поддерживалась и раз­жигалась византийской дипломатией.

В 552-553 г. утигуры воспользовались известием о том, что 12 тыс. воинов кутригуров находились в придунайских областях империи и вместе с союзными пи готами-тетракситами напали на становища кутригуров. Несмотря на отчаянное сопротивление, оказанное им оставшимися войсками кутригурского союза, они одер­жали победу. «Лишь немногие бежали и спаслись, кто как мог», — рассказывает об этом Прокопий. 2 тыс. кутригуров во главе с неким Синием, который в прежнее время служил в византийских войсках, воевавших под командованием Велизария в Италии, вместе с семьями ушли во Фракию, где поступили на службу империи. Точно так же было предложено поступить и тем кутри-гурам, которые во время набега утигуров находились на территории Подунавья и, возвратившись в свои земли, обнаружили, что их «жены и дети» уведены в рабство утигурами, а становища разрушены. На территорию им­перии вернулись из земли кутригуров пленники-ромеи, которые, как говорит Прокопий, исчислялись «многими десятками тысяч».

Узнав о том, что Юстиниан предоставил убежище кутригурам, вождь утигуров Сандил, как сообщает Про­копий, понял «игру императора». Он направил в Кон­стантинополь послов, которые передали Юстиниану его устное послание. Прокопий, очевидно, был знаком с про­токолом приема и в своем труде привел текст этого по­слания. Оно начиналось притчей о пастухах, собаках и волках, которая представляет любопытный образец гун­нского фольклора, насыщенного скотоводческими обра­зами и реалиями, отражающими хозяйственную основу общества приазовских гуннов.

Следует отметить: тотемы болгар, сувар, хазар и чуваш сходны.

·        Собака;

·        Волк ( тотем многих тюрок);

·        О пастушечьей жизни говорится в эпохе чуваш Улып.

Послание содержало изложение той социальной идиллии, к которой стремилась элита утигуров. Сандил говорил: «. . .живем мы в хи­жинах в стране пустынной и во всех отношениях бес­плодной, а этим кутригурам дается возможность на­едаться хлебом, они имеют полную возможность напи­ваться допьяна вином и выбирать себе всякие приправы; конечно, они могут в банях мыться, золотом сияют эти бродяги, есть у них тонкие одеяния, разноцветные и раз­украшенные золотом. . .» Из приведенного отрывка явст­вует, что претензии, изложенные Сандилом, которого Прокопий называет царем утигуров, имеют чисто пара­зитарный характер, отражающий паразитизм военной племенной верхушки эпохи образования классового об­щества. Любопытно, что в речи послов Сандила, не­смотря на ее напыщенность и гневность, не содержалось угроз и предупреждений в адрес империи. Гунны Пред­кавказья, вернее, их верхушка, были заинтересованы в ее дружбе и использовали раскрытую ими «игру импера­тора» лишь как новый предлог для получения даров и субсидий.

 Как жили болгары-оногуры?

·        В хижинах;

·        Домах;

·        Палатках;

·        В банях мылись (традиция хунну);

·        Одевались в золото;

·        Имели тонкие одеяния,разноцветные, которые сияли золотом.

Болгарские племена кутригуры ( по-чувашски задние-западные) по расположению народа в конфедерации, утигуры (ут-идущие) натравливались друг на друга. Экспансия жизни продолжалась. Исследователи отмечали, что борьба родственных народов продолжалась в 557/558 году.

 

Оно описано продолжа­телем Прокопия Агафием Миринейским, который отра­зил историю 552—579 гг. Он писал между 557—582 гг. Как следует из рассказа-Агафия, кутригуры, несмотря на урон, нанесенный им набегом утигуров, сумели через несколько лет восстановить свой военный потенциал. Вре­менное затишье на северо-восточной границе империи было прервано новым вторжением конницы кутригуров. Они без всяких препятствий проникли внутрь страны и, быстро пройдя Мизию и Скифию (провинции), вторглись во Фракию, откуда часть их двинулась через Длинные стены Анастасия прямо к Константинополю. Кутригуры во время этого вторжения не столько стре­мились отомстить Византии за ее коварство, сколько продемонстрировать свое возрождение и тем добиться выплаты денежных субсидий в тех же размерах, в ка­ких они выплачивались утигурам. Кроме того, кутригу­ры стремились к захвату пленных. «Массы людей уво­дились в плен», — говорит Агафий. Среди пленников было много женщин. Очевидно, кутригуры рассчитыва­ли таким образом восполнить количество рабочих рук внутри конфедерации, которое уменьшилось после бег­ства рабов, и восстановить демографическое равнове­сие, нарушенное после захвата их детей и жен утигурами. Немаловажное значение для них имели также за­хваченная во время похода добыча и выкуп пленных. Император вновь решил прибегнуть к помощи Сандила (у Агафия Сандилх). Он пригрозил Сандилу как своему федерату и наемнику расторжением тех договор­ных обязательств, которые были заключены прежде с ним и его «народом», и установлением подобных же обязательств с кутригурами. Письмо императора заставило Сандила поднять войско и немедленно двинуться в поход. Агафий говорит, что «он в тот же день бросился мстить кутригурам».

Несколько иначе об этом рассказывает продолжа­тель. Агафия Менандр.Он говорит, что после отраже­ния похода кутригуров Юстиниан «не давал покоя вож­дю утигуров Сандилху, частыми посольствами и други­ми способами подстрекая его во что бы то ни стало» возобновить войну с кутригурами. Юстиниан обещал в случае победы передать Сандилху то жалование, кото­рое было от империи назначено вождю кутригуров Забергану, но Сандилх, видимо, предвидя возможные по­следствия новой войны с кутригурами, по свидетельству Менандра, не спешил с выполнением замысла импера­тора. Он «писал» в Константинополь: «Было бы... без­законно вконец истребить наших единоплеменников, не только говорящих одним языком с нами, но при том и родственников наших, хотя и подвластных другим вож­дям».[8]

·        Болгары-куртригуры;

·        Болгары-утригуры;

·        Были соплеменники;

·        Говорили на одном языке (носилети R-языка чувашского типа гунны, болгары, сувары, хазары).

Аристократия считала, что нельзя истреблять своих соплеменников. Но война за территорию продолжалась. 

Очевидно, после сооытия 552 г. Отношения утигуров и кутригуров успели измениться в лучшую сторо­ну. Кроме того, Сандилх, видимо, прекрасно понимал, что его собственное значение в глазах империи прямо пропорционально силе ударов, наносимых империи кутригурами, и был заинтересован в сохранении кутригурского кулака над Фракией. Однако он опасался наруше­ния сложившихся связей с империей и боялся ослу­шаться Юстиниана. Выход из создавшейся ситуации он нашел в полумере. «... Я отниму у кутригуров коней и присвою их себе, — сообщал он императору, — чтобы им не. на чем было ездить и невозможно было вредить ромеям». Но, как следует из рассказа Агафия, ему при­шлось подчиниться.

Сначала утигуры «внезапно напали на неприятель­скую территорию, поразив неожиданностью нападения ее обитателей и обратив в рабство большое количество захваченных женщин и детей». А затем устремились к Дунаю, где подкараулили возвращавшихся из Фракии кутригуров и, «перебив множество», отобрали все день­ги и всю добычу. С этого момента началась настоящая истребительная война между родственными объединениями. Части  кутригуров удалось ускользнуть, они убежали вглубь страны, где соединились с соплеменника­ми, уцелевшими от погрома. Кутригуры и утигуры в тече­нии долгого времени «то делали набеги и захватывали добычу, то вступали в открытые бои». «Подорвав свои силы и разорив себя, — как говорит Агафий, — они даже потеряли свое племенное имя... Если и сохранилась их часть, — продолжает он, —то, будучи рассеянной, она подчинена другим и называется их именами.

 В 635 г. болгария вошла в состав Великой Болгарии кагана Кубрата, но процесс экспансии жизни продолжался и после IX века.

 

Литература

1.      Тойнби А.Дж. Цивилизации перед судом истории.- М., 2003. - С. 403.

2.      Тойнби А.Дж. Цивилизации перед судом истории.- М., 2003. - С. 401.

3.      Гадло А.В. Этническая история Северного Кавказа, 1979. - С. 68.

4.      Гадло А.В. Этническая история Северного Кавказа, 1979. - С. 78.

5.      Гадло А.В. Этническая история Северного Кавказа, 1979. - С. 79.

6.      Гадло А.В. Этническая история Северного Кавказа, 1979. - С. 79.

7.      Гадло А.В. Этническая история Северного Кавказа, 1979. - С. 80-81.

8.      Агафий. О царствовании Юстиниана. // Пер. М.В. Левченко.М.; Л.,1953.

 

	Золото кагана Кубрата