ЭТАПЫ СМЕНЫ ДРЕВНЕБОЛГАРСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ В УСЛОВИЯХ ОРДЫНСКОЙ ЭПОХИ

ЭТАПЫ СМЕНЫ ДРЕВНЕБОЛГАРСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ В

УСЛОВИЯХ ОРДЫНСКОЙ ЭПОХИ

Последствия монголо-татарской экспансии XIII в. для большинства народов Евразии были тяжелейшими. Многие государства и этносы просто исчезли. Одним из таких цивилизационных государств была Волжско-Камская Болгария.

Мы предлагаем такое понятие как ордынская трансформационная эпоха, которая начинается для древнеболгарской цивилизации с 1236 г. Золотая Орда (Улус Джучи) сформировалась в 1243 г., но процесс трансформации начался с оккупации (1236 г.) и подавления восстания Джилки и Баяна (1239-1240).

Захват и разгром Волжско-Камской Болгарии имели страшные последствия для болгар и народов Среднего Поволжья. М. Г. Сафаргалиев в работе «Распад Золотой Орды» [1] в введении «Золотая Орда и русская историографическая наука» о процессе изучения проблемы пишет, что изучение истории Золотой Орды имеет уже многовековую давность. Вопрос об образовании Золотой Орды интересовал еще казанского летописца. Отдельные проблемы истории монголь­ской державы были затронуты и в трудах историков XVIII в.— В. Н. Татищева, М. М. Щербатова, П. А. Рычкова и др. Один из наиболее видных представителей русской дворянской историче­ской мысли начала XIX века Н. М. Карамзин в «Истории госу­дарства Российского» уделил значительное место истории Золо­той Орды. Карамзина в первую очередь интересовал один узкий вопрос — русско-татарские отношения.

Как бы ни была односторонней точка зрения Н. М. Карамзина, она вызвала большой интерес у русских историков к истории Золотой Орды. Одним из показателей растущего интереса явился конкурс, объявленный Российской Академией наук в 1826 году, на тему «Какие последствия произвело господство монголов в России и именно, какое имело оно влияние на политические связи государства, на образ травления и на внутреннее управление оного, равно как на просвещение и образование народа?».

Мы бы поставили следующие проблемы:

1) Золотая Орда и чувашская историческая наука;

2) Золотая Орда и проблемы исторической регионалистики.

К сожалению, на начало XXI в. обобщающего исследования по проблемам «Золотая Орда и чувашская историческая наука» и «Золотая Орда и проблемы исторической регионалистики» нет. Успешно работали по разным проблемам взаимоотношения болгар (чувашей) в условиях Золотой Орды исследователи Н. И. Ашмарин, Г. И. Комиссаров, И. Д. Кузнецов, В. Д. Димитриев. Для чувашской исторической школы наиболее фундаментальной была исследовательская работа В. Д. Димитриева «Опустошение болгарской земли в конце XIV – начале XV вв.» [2].

В. Д. Димитриев при исследовании опирался на 75 источников и литературу. Например, были использованы: ПСРЛ исследования С. М. Шпилевского, Р. Г. Фахрутдинова, К. В. Кудряшова, Б. Д. Грекова, А. Ю. Якубовского, М. Г. Сафаргалиева, Л. Т. Махмутова, В. Г. Тизенгаузена, Г. О. Авляева, Х. Г. Гамади, А. П. Смирнова, Н. И. Воробьева, И. П. Панькова, М. А. Усманова, А. Г. Мухамадиева, В. Л. Егорова, Р. Г. Кузеева, А. Х. Халикова, Г. В. Юсупова, М. Н. Тихомирова, В. А. Кучкина, Г. А. Федорова-Давыдова, П. С. Савельева и др.

Из перечисленных авторов В. Д. Димитриев привлек исследования русских, татарских, башкирских ученых. Представители русского, татарского, башкирского и чувашского народов достаточно активно интересуется проблемами Золотой Орды.

В 1826 г. Российская академия наук объявила конкурс на тему: «Какие последствия произвело господство монголов в России».

Чувашские, татарские, башкирские регионалисты интересуются данной проблемой, но наиболее активно представители Татарстана, Башкортостана и Чувашии.

Какие трансформационные направления привели к господству татаро-кыпчаков в землях Волжско-Камской Болгарии (Булгарии):

1) военно-политическая трансформация;

2) социально-экономическая;

3) этноязыковая;

4) этнокультурная;

5) религиозная;

6) территориальная;

7) этнопсихологическая;

8) антропологическая.

К сожалению, историки Чувашской Республики в этом и некоторых других вопросах отстают от ученых Татарстана, Башкортостана и Мордовии.

Было бы целесообразно разработать три региональные и одну общефедеральную программы по теме «Золотая Орда и народы Среднего Поволжья».

· программа для Татарстана;

· программа для Чувашии;

· программа для Башкортостана.

Программы могут быть хронологически синхронизированы для всех трех ученых сообществ. Конечно позиции чувашских, татарских, башкирских ученых на проблему будут различными, но для конкретного субъекта Российской Федерации (Среднее Поволжье) было бы целесообразно разработать такие научные программы (с учетом изучения истории конкретных народов Среднего Поволжья). Возможно предложение для всех трех ученых сообществ не найдет поддержки. Мы понимаем, что ученые Урало-Поволжского региона с 40-50-х гг. XX века расколоты и эта пропасть расширяется.

1. Для мордовских, марийских, удмуртских, чувашских ученых разгром и оккупация монголо-татарами их земель рассматривается как геноцид (холокоста).

2. Татарские ученые (большинство) рассматривают Золотую Орду как государство татар (Золотой век татарского народа).

3. Чувашские ученые (большинство) рассматривают разгром Волжско-Камской Болгарии трагедию болгарского (чувашского) народа. Чувашского-болгарское государство было разгромлено, часть уничтожена, часть выжила на Горной стороне.

Мы считаем, что с 1236 г. начинается период смены цивилизации. Археолог А. П. Смирнов в своей работе «Волжские болгары» в III главе «Золотоордынский период» [3] отмечает, что в XIV веке город Болгар занял то положение, какое он занимал в начальный период своей истории, в X веке, когда восточные путешест­венники писали о нем, что Болгар является главным торговым пунктом этого государства. Правда, значение главного торгового центра он сохра­нил только в отношении северных областей. На юге в это время основная экономическая роль принадлежала Сараю Берке, куда привозились цен­ные меха. Рубруквис отмечал: «...Из Русски, из Москеля, из Великой Булгарии и Паскатира (т. е. Великой Венгрии), из Керписа (эти страны лежат к северу и полны лесов) и из многих других стран с север­ной стороны, которые им повинуются, им привозят дорогие меха разного рода, которых я никогда не видел в наших странах, и в которые они оде­ваются зимою».

Не было бы ошибкой полагать, что роль Болгара сводилась к роли посредника между Закамьем и Сараем Берке, В золотоордынскую эпоху Болгар был весьма оживленным городом, куда съезжались купцы всех стран. Аль-Омари в книге «Пути взоров по государствам разных стран» отмечал: «Купцы наших стран, говорил Номан (знакомый автору купец), не забираются дальше города Булгара; купцы булгарские ездят до Чулы-мана, а купцы чулыманские ездят до земель югорских, которые на окраи­не севера».

В археологическом материале прекрасно отражены эти стороны жиз­ни города. Мы находим в Болгаре в громадном количестве и монеты, чеканенные в южных городах и восточные вещи, среди которых обычны зеркала, сфероконические сосуды, поливную посуду. Значителен был и вывоз из Китая,— зеркала, монеты (встречаемые единицами) и селадон, изготовлявшийся из беловатой огнеупорной глины; эта керамика высокого обжига покрывалась снаружи поливой оливкового цвета различных оттенков. Встречалась и зеленая поливная керамика из Херсонеса. Изве­стен ряд монет из Индии. В качестве более редких находок здесь встре­чаются западные монеты. Из Булгарии в обмен на привозимые пред­меты роскоши вывозились кроме мехов, составлявших основную статью экспорта, кожи, кость, скот и рабы, труд которых в эту эпоху применялся еще очень широко, о чем говорит, в частности, Плано де-Карпини. Сообщает о продаже пленных в рабство и русский летописец: в 1376 году 70 ушкуев под командой Прокофия и Смольянина взяли Кострому разбоем; а было всех разбойников две тысячи... Потом они пошли на Н. Новгород и «пришедше в Болгары и тамо полон христиан­ский продали бесерменом Костромской и Новгородский...», а сами в наса­дах пошли по Волге на низ...

Широкие торговые связи определили несколько интернациональный характер города Болгара. Нам известна армянская колония, возникшая здесь еще до эпохи монгольского завоевания. Центром ее являлась «Гре­ческая палата», находившаяся на запад от городища и представляющая развалины христианской церкви. К этому же времени относится ряд армянских надгробий армянского летосчисления (XIV век н. э.).

В Болгаре проживали и русские, не составляя впрочем, отдельной колонии, а живя в массе городского населения. Раскопки последних лет открыли в ремесленном квартале города отдельные дома, принадлежав­шие, судя по керамике курганного типа, выходцам из Руси.

Мы плохо знаем внутреннюю историю золотоордынской Булгарии. Этот период для нас еще более темен, чем эпоха X—XII вв. Булгарские князья пользовались своими уделами и были подчинены непосредственно самой Золотой Орде. Весьма возможно, что этот порядок установился после Менгу-Тимура.

На короткое время в XIV веке вырастает значение Биляра, где начали чеканить монету. Однако, у нас нет никаких данных, ни исторических, ни археологических, чтобы говорить о продолжительном оживленны го­рода в XIV веке. Вероятно, это был временный подъем. Значительно луч­ше обстояло дело в Болгаре, где монета чеканилась с 1240 до 1420 года. Чеканка монеты в этом пункте показывает, что Болгар был одним из крупных феодальных центров Булгарии.

Отрывочные летописные данные о внутреннем положения Булгарии позволяют выделить два княжества — Булгарское и Жукотикское. Их центрами были два наиболее богатых города. И недаром новгородские ушкуйники при своих военно-торговых походах главное внимание уделя­ли именно этим двум городам. Судя по свидетельству Никоновской лето­писи от 1359 года, жукотинские князья не подчинялись булгарскому царю и имели право непосредственно сноситься с Золотой Ордой [4].

Невзирая на временный расцвет болгар и прилегающих к городу территорий с 1236 г. по 1419 гг. большая часть болгарского населения была перебита (от 70-80%), уничтожены города Биляр, Сувар, Болгар (170 городов и городищ).

На территории Чувашской Болгарии (Горная сторона) татаро-кыпчакские воины находились в крепости Таяба и ряде других укреплений (Веда Сувар - Чебоксары). С 1236 г. болгарское население постепенно перемещалось на Горную сторону.

Природно-географический фактор позволил части болгар сохраниться в болотах, лесах и оврагах Горной Болгарии. На основе этногенеза болгар и черемис сформировался чувашский народ (1508 г.). Процесс этноязыковой (носители R-языка), этнокультурной трансформации занял большой исторический отрезок с 1236 по 1508 гг., т.е. 272 года. За это время болгары прошли три стадии:

1) болгары-язычники;

2) болгары-мусульмане (приняли татаро-кыпчакский язык, носители Z-языка и отатарились. Часть болгар-мысульман вернулась в язычество);

3) худоболгары-язычники (трансформировались на основе носителей R-языка и язычества в чуваш Горной и Арской стороны);

4) чуваши (1508 г.);

5) Чувашия (1521 г.).

А. П. Смирнов о территории болгарских княжеств (носителей R-языка чувашского типа) пишет, что существовали два княжества Булгарское, на что указывает чеканка там монет. Меньшее значение име­ло Жукотинокое.

Существование этих двух княжеств, прежде всего, ставит вопрос о занимаемой ими территорий. Относительно территории, принадлежавшей князьям Джукетау, существуют две точки зрения: первая, высказанная С. М. Шпилевским, который включал в состав Жукотина правый берег Камы до рек Кермени и Шумбута включительно, и вторая П. А. Поно­марева, относившего к Жукотину только примыкавшее к нему городище по левому берегу Камы. Едва ли последняя точка зрения основа­тельна. Жукотинское княжество, как рисуют его летописи, вовсе не было столь незначительным. Вероятнее всего, упоминаемое городище Джукетау являлось центром восточной части бывшего Булгарского царства.

Точнее определяется территория Булгарского княжества. Оно вклю­чало в свой состав западную, южную и северную части прежнего Булгарского царства. Большое значение имела Казань.

Земли Волжско-Камской Булгарии (Болгарии)

Можно отметить, что появление на Горной стороне Веда Сувар по В. Д. Димитриеву, В. Ф. Каховскому, Б. В. Каховскому, Г. И. Тафаеву могло быть в 30-40-х гг. XIII века. После разгрома г. Сувар большая часть его жителей (от 15 до 40 тыс. человек) и окрестных деревень бежали в леса и болота Горной стороны (Горной Болгарии, Чувашской Болгарии).

В годы Казанского ханства от Суры до Свияжска примерно проживало 200 тыс. человек. Особый вопрос по основанию г. Казани (в 2005 г. отметили тысячелетие г. Казани).

Так, например, А. П. Смирнов о рождении г. Казани пишет, что большое значение, которое придавали Казани булгары, вызывалось также и тем, что расположенный вдали, в лесах, этот город мало при­влекал внимание русских ушкуйников.

Находка надписи XII века и упоминание казанских булгар русскими летописями в 1157 году указывает на существование булгарских поселе­ний по р. Казанке еще в XII веке. Эта область уже в домонгольскую эпо­ху стала играть немаловажную роль. Она входила в состав Булгарского княжества, и великий князь булгарский был одновременно и ее князем. Отсюда возникла путаница в терминологии, когда один и тот же князь то выступает от имени булгар, то сталкивается с русским по вопросам казанских земель.

Более поздние летописные данные упоминают Казань под 1376 г.. на­зывая город Болгар Казанью. «Тое же зимы князь великий Дмитрей Констянтиновичь Суздалский послал детей своих, князя Василья и князя Ивана, на Болгары, рекше на Казань, а князь Дмитрей Ивановичъ Мос­ковский посла воеводу своего, князя Дмитрея Михайловичи Волынскаго и приидоша к Казани месяца Марта в 16 день. Казанцы же изыдоша из града противу их, стреляюще из луков и из самострелов, а инии гром пущающе з града, страшаще Русское воинство; а инии выехаша на верблю­дах, кони Русских вой полошающе. И поможе Бог князем Русским, и вгониша их в град; князи же Казанстии Асан и Маахмат Салтан добиша че­лом великому князю и даша окуп з града великому князю Дмитрею Ивановичи Московскому тысящу рублев, а великому князю Дмитрею Константиновичу Суздальскому и Нижнего Новагорода 1000 рублев, а воеводам и ратемь 3000 рублев, и всю свою волю сътвориша, и дорогу, и таможника посадиша в Казани, и возвратившася въ свояси».

Это историческое свидетельство признавалось весьма важным, так как здесь впервые упоминается город Казань. Н. М. Карамзин и С. М. Соловьев полагали временем начала Казани 1376 год. С. М. Шпилевский правильно отметил некоторую несогласованность в этом вопросе летописных сводов. Под тем же годом Воскресенская Летопись, переда­вая о походе русских князей на Болгар с большими подробностями, чем Никоновская, называет не Казань, а город Болгар: «Тое же зимы посы­лал князь великий Дмитрей Ивановичь князя Дмитреа Михайловича Во­лынского ратию на безбожныя Болгары, а князь Дмитрей Константиновичь Суждалский посла сыны своа князя Василиа н князя Ивана, с ними ж боар и воя многи; и приидоша к Болгаром в великое говение марта 16.. Князь же Болгарьский Асан, и Махмат салтан добиста челом великому князю и тестю его князю Дмитрию Констянтиновичю двема тысячма руб­лев, а ратем их тремя тысячма рублев, а дарагу и таможника посадиша князя великого в Болгарех, и отъидоша прочь, много зла створивше по­ганым; суды их и села и зимнипи пожгоша, а людей изсекоша». Так же сообщают об этом событии Львовская летопись и источники Татищева.

Несомненно, что в описании данного события речь идет не о Казани, а о Болгаре. Это следует хотя бы из того, что Болгар еще продолжал играть большую роль, он все еще являлся торговым центром, куда сходи­лись все интересы окружающих государств. По сравнению с Болгаром Казань была незначительным городом, и там не было смысла сажать таможенника; и наоборот, были все основания сделать это в Болгарах. Эти соображения заставляют принять точку зрения С. М. Шпилевского.

Но сообщение Никоновской летописи все же нельзя сбросить со сче­тов. Город Казань и булгары-казанцы не в первый раз упоми­наются в этом своде. О казанской земле говорит летописец под 1229 и 1232 голами. Все эти материалы показывают, что город Казань, возник­нув в ХII веке, благодаря удобному стратегическому положению быстро развивался и в XIV веке достиг значительного расцвета. Только этим можно объяснить, что Никоновская летопись путает булгар и казанцев. Нельзя согласиться со Шпилевским, который считал, что, так как ни один источник не упоминает о Казани ранее XIV века, то и свидетельство Никоновской летописи не доказывает существования Казани в 1376 году, но оно объясняет только в позднейшем, современном самому летописцу смысле, их город и землю. Однако это те совсем верно. Та же Нико­новская летопись, описывая более ранние события, не упоминает о Каза­ни и казанцах. Так, «под 994 годом мы встречаем: «Ходи Володимер на Болгары, и много ратовав их победи». Патриаршая летопись говорит: «На Воложские и Камские Болгары ходив и победи...». Путаница в обо­значениях появляется только с XII века, а С. М. Шпилевский отмечает ее лишь с XIII века. Точно так же нет оснований не доверять свидетельству летописца о походах новгородских ушкуйников в 1391 и 1409 гг. на Казань.

О походе 1391 года Никоновская летопись говорит: «Того же лета Новогородцы и Устюжане и прочии к тому съвокупишися, и идоша в насадех и в вушкуех рекою Вяткою на Низ, и взяша Жукотин и Казань н пакы выидоши на Волгу». Считая, что в данном случае слово Казань стоит ошибочно вместо Кашан, Шпилевский пишет: «По точному смыслу этого места летописи выходит, что Казань вместе с Жукотиным были на Каме, потому что ехавшие вниз Вяткою, взявши эти города, из которых о Жукотине известно, что он был на Каме, вышли на Волгу. Это невольно приводит к необходимости под городом, который назван здесь Казанью, искать другой город. Этот горой легко найти в соседстве с Жукотиным, на запад от которого, как было выше объяснено, на Каме стоял г. Кашам, который и должно разуметь здесь вместо Казани. Важным подтверждением этому представляется то, что в двух списках Воскресенской лето­писи было написано не Казань, а Казнь, только в Карамзинском списке стоит Казань. Невозможно признавать случайностью одинаковую опис­ку, встречающуюся в двух списках. Очевидно, что было написано не Казань, и, может быть, не Казнь, как читает редактор Воскресенской летописи, а Каж, Кать (Кашан)».

Но если отбросить предположение С. М. Шпилевского и взять свиде­тельство летописи, относясь к нему с доверием, так как нет причин подвергать его сомнению, то получим несколько иную картину. Какие у нас основания искать город, упоминаемый летописью, на Каме рядом с Жукстиньм? В тексте сказано о пути вниз по Вятке, о взятии города Жукотина и Казани (причем летописец ни слова не говорит о месте распо­ложения обоих городов), и затем о выходе на Волгу. Ведь путь ушкуйни­ков мог проходить несколько иначе, чем это рисует С. М. Шпилевский. Спустившись вниз по Вятке, они вышли на Каму, взяли город Жукотин и, пройдя некоторый путь по Каме, направились по р. Меше и ее при­токам к Старой Казани и оттуда по Казанке могли выйти на Волгу. Такой путь не противоречит данным летописи и совершенно понятен, так как Казань к концу XIV века достигла большой степени благосостоя­ния и могла представлять интерес для ушкуйников.

Помимо исторических и археологических сведений, дающих безуслов­ное право утверждать заселение района Казанки в ХII веже, мы распола­гаем еще фольклорным материалом, касающимся основания Казани.

Легенды, посвященные Казани, разноречивы и относят основание города к разному времени. Довольно распространенным вариантом является предание о возникновении Казани на рубеже XIV—XV вв., связывающее это событие с нашествием Тамерлана. Легенда рисует картину, как после семилетней осады город Болгар был взят и его владе­тель Абдуллах-хан убит, а сыновья его Гадым-бек и Алтун-бек бежали и спаслись в лесу. После этого они направились в Старую Казань. Другая легенда, записанная в казанской истории неизвестного сочинителя, отно­сит основание этого города к более падшему времени — царствованию хана Саина, который долго искал удобного места для построения города и нашел его на Волге, на самой окраине Русской земли. Место это было «зело пренарочито искато пажитно и всякому и всякими земляными Семены родимо и овощмы преизобильно и зверисто и рыбно и всякого угодья житейского полно»...

Взаимная проверка археологических и исторических сведений дает больше оснований доверять второму варианту предания, говорящему о более раннем возникновении города.

Конец XIII — первая половина XIV века были периодом расцвета Золотой Орды. Эпоха ханов Узбека и Джанибека была также периодом спокойного существования Булгарии. Для этого времени мы можем констатировать рост влияния булгар, а завоевателей. Булгары, как бли­жайшие соседи древней Руси и восточных стран и знакомые с их куль­турой, способствовали под властью Золотой Орды процессу развития городов и ремесел па территории нижнего Поволжья. Являясь центром караванной торговли, территория Булгарии служила ярмаркой для встречного потока товаров, идущих из Руси, Восточной Европы, с Кав­каза, да Персии, Средней Азии, Монголии и Китая [5].

Исследователь отмечает, что булгары оказали влияние на завоевателей края (татаро-кыпчаков). Археологи и историки отмечают, что некоторое «оживление» наблюдалось после разгрома болгарской земли в 40-60-х гг. XIV в. В 1361 г. произошел разгром (захват) г. Болгар и болгарских земель Булат-Тимуром (Булак). После его бегства пошли потрясения и смуты.

Исследователи о тяжелом положении коренного населения и сепаратизме болгар пишут, что бедный, или богатый, платил такую дань, именно, чтобы он давал одну шкуру белого медведя, одного черного бобра, одно­го черного соболя, одну черную шкуру некоего животного, имеющего пристанище в той земле, название которого мы не умели передать по-латыни, а по-немецки оно называется Ильтис, поляки же и русские назы­вают этого зверя дохорь, и одну черную лисью шкуру. И всякий, кто не даст того, должен быть отведен к татарам и обращен в их раба…

Баскаков или наместников своих они ставят в землю тех кому позволяют вернуться; как вождям, так и другим подобает повиноваться их мановению, и если люди какого-нибудь города или земли не делаю того, что они хотят, то эти баскаки возражают им, что они не верны татарам и таким образом разрушают их город или землю.

Подобная обстановка не могла содействовать экономическому и культурному развитию страны. Приведенные слова Плано Карпини прекрасно объясняют причину застоя в булгарской деревне.

Если в среднем в каждой деревне проживало от 100 до 200 человек, то сельское население болгарской земли (на 1991 г. – приходилось 2000 деревень) могло составлять от 200 до 400 тыс. человек. Городское население было на много меньше.

Численность населения Волжской Болгарии до 1236 г. по мнению демографов, могло доходить от 2 до 3 млн. человек.

1. Холокост начался в осени 1236 г. из общей численности было уничтожено до 30-40% населения земли (600-700 тыс. человек было уничтожено).

2. Второй этап Холокосты начался с 1361 г. Причины походов на Болгар:

· экономический рост болгарских земель;

· сепаратизм болгарской аристократии (исламской и языческой);

· экспансия болгарской власти.

Однако в булгарских княжествах замечаются значительные сдвиги, Несмотря на тяжелые политические условия, к половине XIV века Булгария оправилась, что замечается хотя бы по развитию ремесла. Раскоп­ками последних лет на городище Великие Болгары открыты литейные печи. Это несомненный показатель роста производительных сил Булгарии в половине XIV века.

Эта новая обстановка несомненно повлекла за собой ряд изменений в положении Булгарии. Стало заметным стремление булгарских князей к сепаратизму, к экспансии.

Конец относительного спокойствия Булгарского царства под монгольской властью приходится на время начала смут в Золотой Орде. Как известно, в 1357 году Джанибек был убит в результате двор­цового заговора. Его место занял его сын Бердибек, царствование ко­торого продолжалось всего два года, с 1357 по 1359 год. С этого времени и начался период смут в Золотой Орде, когда отдельные эмиры стали править подвластными им территориями совершенно самостоятельно. Так, Хаджичедес завладел окрестностями Астрахани, Урус-хан — сво­ими уделами, Айбек-хан своими. В это время Мамай вступил в Крым, доставил ханом отрока из детей Узбека, по имени Абдуллаха, и дви­нулся на Сарай.

Булгарские князья не остались в стороне и от дворцовой борьбы, ко­торая велась в Золотой Орде. П. С. Савельев, разбиравший монеты 771 года с именем князя Хасана, битые в Золотой Орде, опираясь на сви­детельство русского летописца за 1370 год, отметил, что Хасан присвоил себе титул хана и завладел столицей царства Сараем. Свергнутой Ма­маем, посадившим на царство «Мамант-салтана», Хасан снова вернул­ся в Болгары. Против захватчика Мамай организовал экспедицию. В Вос­кресенской летописи под 1370 годом сказно: «Мамай посади у себе на царство другого царя Мамант-салтана. А князь Дмитрей Кнастянтиновичь Суждалский посла брата своего князя Бориса и сына своего князя Василия с многими вои, с ними же посол царев Ачнхожа, на Болгарскаго князя Асана; Осан же выела противу их с челобитьем и с многими дары, они же дары поимаша, а на княжении посадиша Салтана Бакова сына и възвратившася в своаси». Однако, через несколько лет мы снова встречаемся в летописях с именами Осана и Махмат-салтана.

Различные летописные своды связывают имена этих князей и с Болгаром. и с Казанью. Вероятнее всего, что эти князья жили в двух горо­дах — в Болгаре и в Казани, и этим объясняется путаница летописных сведений. Осан был в Казани, а Мамант-салтан в Болгаре. Я не думаю, что свергнутый и изгнанный из Сарая князь мог так покойно устроить­ся в центре Булгарского княжества. Для того, чтобы его сбросить, Зо­лотая Орда обладала достаточной силой, а булгары не располагали даже отрядами, способными прогнать ушкуйников. Об этом времени кратко говорят русские летописи, отмечая: «Замятня велика в орде». В этой «замятне» принимали, ловидимому, какое-то участие и булгары; может быть их стремление к самостоятельности заставило Булак-Тимура напо­мнить булгарам времена Батыя. В 1361 г. «Бурлактемнрь князь ординский Болгары взял и все городы по Волзе и улусы и огня весь Волж­ский путь».

Относительно имени Булак-Тимура было высказано несколько то­чек зрения. Так, В. Григорьев признал возможным считать Булак-Тиму­ра сыном Джанибека или каким-нибудь сильным вельможей, пытав­шимся взять власть в свои руки. Он известен еще нападением на рус­ских в 1367 году, когда он совершил поход на Нижегородское княже­ство. Это нападение не сопровождалось разрушением Болгара, хотя несомненно, что город был взят и в какой-то мере пострадал, но у нас нет никаких оснований говорить о полном его разрушении. Значитель­ное число монет 60-х годов свидетельствует об интенсивной жизни Болгара в эту эпоху.

Булгарская экспансия в Заволжье встретилась во второй половине XIV века с наступательным движением русских. В 1360 году новгород­цы открыли целую серию походовна Булгарию, чем положили начало планомерному наступлению русских на восток. Походы сопровождались многочисленными набегами ушкуйников: «Взяша Новгородци Жюкотин и много Бесермен посекоша мужий и жен» — так говорится в летописи.

Выше уже было отмечено, что Жукотин представлял собою богатый город. Эти богатства и интересовали новгородских ушуйников. Поход 1360 года представлял простой набег и не сопровождался ни отнятием территории, ни основательным разрушением города. Джукетау вскоре опять отстроился.

Никоновская летопись сообщает об этом походе более подробно, датируя его 1360 годом. «Из Великого Новагорода разбойницы приидоша в Жукотин и множество Татар побита и богатство их взяша, и за то разбойничьство христиане пограблены быша в Болгарех от Татар. Того же лета князи Жуконстии поидоша во Орду ко царю и биша челом царю, дабы царь оборонил себя и их от разбойников, понеже много убий­ства и грабления от них сотворяшеся беспрестаии. Царь же Хидыр пос­ла трех послов своих на Русь: Уруса, Каирбека, Алтынибея ко князем Русским, чтоб разбойников поймали и к нему прислали. И бысть всем князем съезд на Костроме: князь велики Дмитрей Констаньтиновичь из Володимеря, и брат его старейший, князь велики Андрей Константа-иовичь из Ннжняго Новагорода, и князь Константин Ростовьскнй, н поимаша разбойников и выдаша их всех послом царевым и со всем богатьством их, и тако послаша их во Орду» [6].

Английский историк и социолог А. Дж. Тойнби о ритме распада в условиях надломленной цивилизации пишет, что распад цивилизации, как и рост ее, есть процесс непрерывный и кумулятивный: что у этого процесса есть повторяющийся ритм: что за каждым музыкальным тактом идет следующий такт и что основой чередующегося ритма является Вызов-и-Ответ. Однако в том же самом контексте мы отметили момент различия между ритмом распада и ритмом роста, который - и это совершенно очевидно имеет большое значение.

1) Мы отметили, что «спад» начинается с геноцида – Холокост, который начался с осени 1236 г. и длился до 40-х гг. XIV в.;

2) С 40 – 60-х гг. XIV в. «оживление» и «сепаратизм», экспансия древнеболгарской цивилизации в условиях ордынской эпохи.

«Оживление – сепаратизм» привело болгар к восстановлению на 1361 г. в Волжской Болгарии определенных «заслуг». После 1361 г. начинается смутное время. «Оживление» болгарских городов не получило засуженного места. Булат Тимур был разгромлен (выдавлен из болгарских земель). Ордынский геноцид – Холокост обернулся оживлением и временным перемирием между оккупантами (татаро-кыпчаками) и болгарами (худоболгарами – чувашами).

«Передышка - оживление» завершилась 60-летней ордынско-болгаро-гражданской войной (1391, 1395 гг. до 1420 г.).

Профессор В. Д. Димитриев о болгарском Холокосте пишет, что в 1384-1385 гг. Тохтамыш, выступив против самаркандского правителя Аксак Тимура, занял и ограбил города Азербайджана. В походе, несомненно, участвовали и болгары. В 1387 г. Тохтамыш направил войска в Среднюю Азию. Но Аксак Тимур одержал над ними победу, разрушил Хорезм. Во время похода 1387 г. один из военачальников Тохтамыша Едигей, женившийся на его дочери, перебежал к Аксак Тимуру. Едигей не прощал Тохтамыша за казнь им его отца Балтычка. Едигей стал злейшим врагом Тохтамыша. Для организации второго похода против Аксак Тимура осенью 1388 г. Тохтамыш «собрал со всего Улуса огромное войско из русских, черкесов, булгар, кипчаков, аланов, (жителей) Крыма, Кафы и Азака, башкир до в и мокши». В походе татарское войско сопровождал Нижегородский князь Борис Константинович, получивший накануне от Тохтамыша ярлык на княжение. Весной 1389 г. Аксак Тимур разгромил войско Тохтамыша на Сыр-Дарье. Сарайский хан не сумел отвоевать Хорезм.

Хитрый и коварный князь Едигей, искусный интриган, склонял Аксак Тимура к походу против Тохтамыша. В феврале 1391 г., решив вопрос о походе на курултае, Аксак Тимур с 200-тысячным войском выступил в поход против Тохтамыша. Был выбран обходный путь: из Самарканда на север, до р. Тобола, затем, повернув на запад, через башкирские земли - в Орду. Тохтамыш узнал о походе только в апреле. Спешно собрал войско из разных улусов. Войска с Болгарской земли, Азова и других местностей не прибыли на зов Тохтамыша. Его войско численно равнялось самаркандскому. Войска Аксак Тимура, переправившись через реки Яик и Сакмару, вошли в пределы Болгарской земли, разумеется, как обычно, громя, разрушая селения и истребляя мирное население. Генеральное сражение состоялось 18 июня 1391 г. на р. Кондурче (на территории нынешней Самарской области). Победа досталась Аксак Тимуру. Из войска Тохтамыша удалось выбраться с поля сражения лишь немногим. «Потери Тохтамыша, - пишет М. Г. Сафаргалиев, огромны: поле битвы на протяжении 40 ферсахов было усеяно трупами; по данным Шармуа, число погибших воинов доходило до 100 тысяч человек». Потери же Аксак Тимура также были значительными. Войска Тимура были в районе сражения 26 дней. В это время его отряды занялись грабежами, возвращаясь в лагерь «с бесчисленной добычей - лошадьми, верблюдами, быками…[7].

Основная добыча ордынских войск (1391, 1395 гг.) были захваченные земли Болгарии и Мордовии. Болгары потеряли до 80% населения (II этап болгарской Холокосты).

Болгарское «оживление» обернулось болгарским «сепаратизмом» - языческо-исламской аристократии. Так как при уничтожении г. Болгар Тамерлан обвинил болгар-горожан (1391 г.) в несоблюдении исламских обрядов и возвращение их к языческим традициям.

· Передышка 40-60-х гг. XIV в. привела к ускорению смены цивилизации, к усилению раскола общества на языческую и исламскую часть;

· Передышка была формой перегруппировки двух сил: болгаро-языческих и татаро-исламских;

· Передышка оказалась прелюдией катастрофы. II этапа геноцида (после 60-х гг. XIV в. до начала XV вв.)

Передышка оборвалась новой катастрофой в 90-х гг. XIV в.

Новая волна «смуты» длилась до начала XV в. В. Д. Димитриев о новой волне «смуты» отмечает, что летом 1407 г. он захватил Болгарскую землю и провозгласил себя ее ханом. Едигей возвратился из Хорезма и со своей армией вторгся в Болгарскую землю, как обычно, громя и разрушая все на своем пути. Джадал-ад-дин с 40-тысячным татарским войском сбежал на Русь, оттуда перебрался в Литву, где в 1410 г. участвовал в Грюнвальдском сражении против Тевтонского ордена. Едигей вернулся в Сарай и посадил ханом Пулата. Ввиду того, что Московская Русь с 1395 г. не платила дани Орде, Едигей в ноябре-декабре 1408 г. с огромной татарской армией вторгся в пределы Руси, разоряя Рязанскую землю, города Коломну, Серпухов, Можайск. Звенигород, Дмитров, Переяславль, Ростов, осадил Москву. Взяв от нее выкуп в 3000 рублей, вернулся в Орду.

Чувашский исследователь о трагических годах болгаро-чувашского народа пишет, что в это время Болгарская земля еще не была полностью опустошена, могла выделить своих воинов в татарское войско по требованию эмиров. В те же месяцы, когда Едигей разорял Подмосковье, некий татарский ханыч (эмир) и «съ нимь мнози Татарове, и Болгарская сила, и Мордва, взяша Новградъ Нижний и пожгоша весь, монастыри и святыа церкви все те огневи предаша, а люди старыа и сущаа младенци иссекоша, а молодиа въ полонъ поведоша». Затем грабители взяли Городец, подожгли его, а жители «побегоша кто куде; они же... всеми путми гонишася въ следъ ихъ, секуще люди акы траву». Обратно шли «воюючи и секучи остатки людей... по лесомъ ищучи людей, и многа люди по лесомъ иссекоша; и оттоле поидоша къ Суре, начаша Суру воевати, Кормышъ пожгоша; погосты и села повоеваша, и все огневи предаша, полонъ аки скот погнаша въ свою землю». Награбленное, конечно, досталось ханычу. Болгары в этом походе участвовали только как подневольные воины.

В следующем году новгородские ушкуйники двумя группами отправились на грабежи. В первой группе 150 ушкуев из Заволочья по Двине вышли на Волгу к Костроме, воюя, взяли Нижний Новгород и двинулись вниз по Волге. Другая группа из 100 ушкуев во главе с Анфалом вышла «задними водами» на Каму. Жукотинские и болгарские князья взяли у Анфала перемирие, дали ему выкуп, но затем «изсекоша» разбойников. Некоторые из них разбежались. Анфала поймали и отправили на расправу в Сарай. Но там его освободили, вероятно, за мзду. В 1412 г. Анфал с сыном Нестером были убиты в Вятке М. Росохиным, по-видимому, правителем.

Последний раз болгарские и жукотинские князья упоминаются в русских летописях в январе 1411г. Они со своими отрядами, вместе с мордовскими князьями, участвовали в сражении в Лыскове между Московским, Ростовским и Ярославским князьями, с одной стороны, Суздальско-Нижегородским князем Данилом Борисовичем, с другой, на стороне последнего. «Бысть межу ими сеча зла, и ту убиень бысть князь Суздальский... и мнози падоша ото обоа страны».

Самым трагичным периодом в жизни оседлого населения
Болгарской земли – болгаро-чувашей были конец XIV в. и первые
два десятилетия XV столетия, до гибели Едигея в 1419 году [8].

500-летний период Волжско-Камской цивилизации был памятен для большей части, оставшихся на родине болгар. Часть ушла в леса Горной и Арской (Удмуртской) земель, часть – до 80% убиты, до 170 городов и городищ, 2000 деревень были разрушены и уничтожены. Население, как жители после разгрома турками Византийской империи в 1453 г., помнило о былом величии.

· Болгарское процветание – 500 лет;

· Византийской процветание – 1500 лет.

После 1419 г. древнеболгарская цивилизация была окончательно захвачена татаро-кыпчаками (носители Z-языка). Носители болгаро-чувашского типа (R-язык) с начала XIV в. стали активнее «загоняться» в сельскую местность. Городское татаро-исламское население оказалось в лучших условиях. С начала XIV в. по 1552 г. татаро-кыпчакская общность стала формироваться в татаро-исламскую цивилизацию.

Обратим внимание на слова В. Д. Димитриева, который пишет, что по данным писцовых переписей Казанского уезда второй половины XVI - начала XVII вв. установлено, что в левобережье появилось около 200 чувашских селений. В Чувашии B XVI-XVII вв. числилось также до 200 материнских селений.Чувашский город Веда-Суар (Вǎта Сǎвар) на месте Чебоксар был основан переселенцами из г. Сувара в конце XIII в. В левобережье возник только г. Казань. Сравнение численности городищ и селищ с количеством основанных болгаро-чувашскими беженцами городов и селений свидетельствует о том, что, даже по самым осторожным подсчетам не менее 4/5 болгаро-чувашского о населения было уничтожено. Это было время величайших трагедий в истории чувашского народа, невиданного геноцида в его отношении. Болгаро-чувашская элита, интеллигенция была в основном уничтожена. Автор «Казанского летописца» пишет, что в Приказанье и Заказанье собрались «худые болгары». Беженцы на новых местах отошли от ислама, поскольку их перебили мусульмане же. Венгерский этнограф и лингвист Д. Месарош, тщательно исследовавший в селениях Среднего Поволжья мифологию и фольклор чувашей, в книге «Памятники старой чувашской веры» в 1909 г. писал, что проведенные им «исследования языческой веры чувашей показывают, что большая часть народа когда-то была мусульманами, но в результате позднейших неблагоприятных политических отношений связь между ними и мусульманским миром прекратилась, и в душе народа неукоренившийся ислам сдамся с еще не совсем забытым язычеством». Значительная часть левобережных чувашей в конце XVI-XVII вв. переселились в Закьмье, на свои прежние земли, и в Башкирию, а многие чуваши Приказанья, Чувашской, Арской, Ногайской дорог были отатарены. Чуваши на Чепце перешли на удмуртский язык (бесермяне). Проникновение татар в Казанский край началось с изданием, бывшим золотоордынским ханом Улу-Мухаммедом в 1438 г одноименного ханства и возрождением г. Казани, пустовавшего несколько десятилетий. В «Казанском летописце» сообщается, что хан привел в Казань три тысячи татар. М. Г. Сафаргалиев правильно заметил, что эта цифра не верна.

Улу-Мухаммед с трехтысячным отрядом не мог бы разгромить под Белевым 40-тысячное войско Московского великого князя Василия II, через некоторое время даже взять его в плен. У хана было не менее 40 тысяч татарских воинов. В дальнейшем приток татар в ханство усилился. «Казанский летописец» сообщает: «И начаша збиратися ко царю мнози варвари от различных стран: от Златыя Орды, от Асторохани, и от Азова и от Крыма». Численность татар в крае росла также за счет отатаривания главным образом чувашей, а также марийцев, удмуртов.

Почти 50-летняя война (1361 – 1409 гг.) была беспрецедентной по своему характеру. Война привела к конфликтам и разрушениям, гибели до 80% населения, уничтожению материальных и духовных ценностей. В эти годы чувашское население (худоболгарское) этнопсихологически меняется, оно становится:

1) ленивым;

2) трусливым;

3) завистливым;

4) отсталым;

5) бедным;

6) диким;

7) мстительным;

8) грязным;

9) пьющим.

Русский этнограф В. А. Сбоев (1810 – 1855 гг.) о культуре чувашей писал, что в чувашских языческих поверьях нельзя не различать два слоя, из которых один, первоначальный, довольно чист и мог принять принадлежать народу образованному; другой, наносной, груб и образовался от постоянного погружения народной массы в невежество и грубость.

· Процесс формирования чистого, образованного народа, по нашему мнению, продолжался в течение 500 лет в древнеболгарской цивилизации.

· Процесс постепенного погружения болгарской народной массы в невежество и грубость занял 300 лет (Золотая Орда, Казания).

Чтобы воспитать человечество, приучить его к образованности, чистоте, нравственности, культуре, нежности, любви, трудолюбию, семейности, доброте, жалости и т.п. нужно не менее 500 лет (воспитать «социальное животное» по А. Дж. Тойнби).

Чтобы человек и человечество ушло в варварство, грубость, невежество достаточно и 300 лет. Процесс воспитания занимает большее время, чем процесс деградации.

Феномен болгаро-чувашской цивилизации показывает, что в условиях Холокосты болгарское население превратилось в невежественную и грубую массу (по В. А. Сбоеву).

1) Еврейский Холокост;

2) Болгарский Холокост;

3) Армянский Холокост;

4) Советский Холокост (Сталинский).

Положительные черты болгарской этнопсихологии:

· гостеприимство;

· терпеливость;

· хлебосольность;

· сердечность;

· честность;

· чистоплотность;

· аккуратность;

· трудолюбие;

· взаимоподдержка;

· доброта;

· уважительность.

К сожалению, все перечисленные выше пункты чистого, образованного болгарина в ходе 300-летней ордынской эпохи трансформировались, и болгарин превратился в «худоболгарина» - чуваша.

Выводы

1. Ордынская эпоха для древнеболгарской цивилизации продолжалась и в Казанском ханстве. Процесс смены цивилизации для «худоболгар» ускорился в Казанском ханстве.

2. Опускание чистого, образованного болгарина в варварство, невежество и грубость продолжалось в течение 300 лет.

3. Генетики доказали, что негативные черты человека закладываются в утробе матери, они передаются по наследству. Предрасположенность к плохому: пьянству, грубости, лжи, мстительности, зависти и т.д. передается на уровне генетики «каковы родители таковы и дети». В течении 300-летней ордынской эпохи часть худоболгарцев передавала из поколение в поколение «грязные» черты, которые закреплялись в этнопсихологии.

4. Смена цивилизации не привела к потери болгарами своего тюркского болгаро-чувашского типа (р-языка).

5. Болгаро-чуваши сохранили все хорошие болгарские черты, традиции, обычаи, культуру, музыку, орнамент, руническое письмо, одежду, ремесленные навыки и т.п.

6. В этногенезе чуваш принимали участие несколько этнокомпонентов:

· болгары;

· худоболгары;

· черемисы (предки марийцев);

· русские славяне;

· татаро-кыпчаки (яльчикско-таябинский феномен).

Литература

1. Сафаргалиев, М. Г. Распад Золотой Орды. – Саранск, 1960. – С. 3

2. Вопросы истории народов Поволжья и Приуралья. – Чебоксары: ЧГУ, 1997. – С. 7-44

3. Смирнов, А. П. Волжские булгары. – М., 1951. – С. 59

4. Смирнов, А. П. Там же. – С. 59-60

5. Смирнов, А. П. Там же. – С. 62-63

6. Смирнов, А. П. Там же. – С. 67-68

7. Вопросы истории народов Поволжья и Приуралья. – Чебоксары: ЧГУ, 1997. – С. 30

8. Вопросы истории народов Поволжья и Приуралья. – Чебоксары: ЧГУ, 1997. – С. 34-35