Этноязыковая трансформация древнеболгарской цивилизации

Этноязыковая трансформация древнеболгарской цивилизации

При исследовании данной проблемы мы будем опираться на работы языковеда Н.Н. Поппе. В Чувашской национальной библиотеке сохранилось несколько работ выдающегося языковеда Востока. Мы используем две работы «О родственных отношениях чувашского и тюрко-татарских языков»[1], «Чуваши и их соседи»[2].

Николай Николаевич Поппе (1897-1991 гг.) для нас интересен тем, что активно исследовал истоки болгаро-чувашского языка. Для чувашских языковедов и историков интересна работа не только языковеда Н.Н. Поппе, но и татарского исследователя М.З. Закиева, который издал книгу «Происхождение тюрков и татар»[3]. Мы приведем несколько страниц из его дискуссионного исследования. В частности М.З. Закиев о борьбе булгаристов и татаристов пишет, что связать этническую историю татар с какой-то «незначительной Бол­гарией» принижает историческое значение татар, они выдви­гают на первый план татаро-татарскую концепцию и стираются любыми доводами доказать монголо-татарское происхождение современных татар. Это якобы отвечает национальным интересам татар, ибо показывает татар хозяевами великой Золотой Орды, которые когда-то были в состоянии подчинить себе даже и русских, и кавказцев, и финно-угров, и других.

Исходя из такой «ура патриотической» установки, они объяв­ляют вредными для истории Татарстана выводы этногенетических исследований и булгаро-татаристов, и булгаристов, которые утверждают, что современные татары не являются пришлыми монголо-татарами, что они в Урало-Поволжье и Западной Сибири имеют глубокие исторические корни. По мнению Д. Исхакова, до прихода монголо-татар в Урало-По­волжье не было настоящих тюркских предков татар, если не учесть булгар «величиной с булавочную головку», которых пришлые татары научили татарскому языку; М. Закиев, мол, напрасно старается представить Урало-Поволжье и Западную Сибирь исконной территорией татар. Об этом беспокоиться не нужно, отмечает он, ибо «по международным документам, ко­ренными считаются те народы, которые жили на определен­ной территории перед началом колониальной эпохи в XV в. Как видим, цивилизованные общества не считают нужным проблему «исконности» спускать глубже этой даты — дело, видать, зряшное». Так наивно мо­жет рассуждать лишь человек, который никогда не занимал­ся проблемами этнической истории. Ведь всем историкам древности ясно, что если даже имеется такой международный документ, то он не может рекомендовать заниматься проб­лемами исконности лишь неиндоевропейских народов. Индо­европейские историки давно (еще до рождения этого между­народного документа) установили, что исконной территорией этих народов являются не только Индия (родина санскрита) и Западная Европа, но и Восточная Европа, Центральная, Средняя, Передняя и Малая Азия.

По мнению этих ученых, если на этих территориях живут другие, неиндоевропейские народы (например, тюрки), то они все являются поздними пришельцами.

Такая точка зрения индоевропейских ученых и сейчас подкрепляется все «новыми и новыми» фактами. Так, обна­ружив в древних захоронениях даже Алтая европеоидные че­репа, некоторые историки заявляют, что на Алтае раньше, до прихода туда тюрков, жили индоевропейцы.

Индоевропейские историки, естественно, не хотят, чтобы какой-то неиндоевропейский (например, тюркский) ученый посмел высказать даже предположение о наличии на этих древних территориях индоевропейцев этнических следов не­индоевропейских народов (скажем, тюрков). По мнению Д. Исхакова получается, что какие-то нецивилизованные ученые из булгаро-татар зря обнаруживают в Урало-Поволжье этнические корни тюрков-татар, относящиеся к периоду до нашей эры, что изучение этнической истории современных татар можно ограничить периодом Золотой Орды — якобы «золотым» вре­менем татар. Волжская Булгария, мол, на эту роль никогда не может претендовать. Если мы татарскую историю свяжем только с Золотой Ордой, тогда ее историю и «российская ис­тория не может «ассимилировать», так как русская история золотоордынского периода сама является всего лишь частью истории Улуса Джучи. Булгарскую историю, особенно, когда она напрямую выводится к Казанскому ханству (Казанское ханство как наследник Волжской Булгарии), российская ис­тория прекрасно «переваривает». Кроме того, если включить в татарскую историю и Булгарский период, то мы окажемся в состоянии постоянных про­тиворечий с чувашскими историками.

При таком рассуждении Д. Исхакова налицо полная поте­ря целевой ориентации в изучении истории булгаро-татар и полное уклонение от объективности.

Во-первых, по его мнению, в историю современных татар булгарский период включать не стоит, ибо это якобы приве­дет к постоянным противоречиям с чувашскими историками. Кроме того, это не даст нам возможности гордиться величием татар, ибо Булгарское государство по сравнению с Золотой Ордой — страна «величиной с булавочную головку». Нам не раз приходилось доказывать, что нет большего вреда для на­шей истории, чем противопоставление двух периодов: булгарского и золотоордынского, ведь они — звенья одной истори­ческой цепи. Кроме того, представление Булгарского государства «величиной с булавочную головку» — это незнание его настоящей истории.

Во-вторых, Д. Исхаков убежден в том, что если мы историю современных татар свяжем не с Булгарией, а с Золотой Ор­дой, то выигрываем в том, что российская история становит­ся частью истории Золотой Орды, и «автоматически» частью истории современных волжских татар, а если свяжем ее с Булгарией, то, наоборот, Булгарскую историю российская ис­тория легко проглотит («прекрасно переваривает»). Это — очередное непродуманное предположение автора. Ведь всем ясно, что русская история золотоордынского периода являет­ся признанной частью истории Улуса Джучи. Следовательно, к этому стремиться и не нужно.

В-третьих, автор приведенной цитаты в своих рассуждени­ях исходит из положения, гласящего, что современные волж­ские татары являются продолжением дальнейшего развития не булгар в широком смысле этого слова, а скорее всего ор­дынских татар, которые состояли из предков казахов, узбеков, булгар, башкир, ногайцев, финно-угров и т.д.

Татаро-татаристы характеризуются тем, что они вообще не различают значения этнонима татар. Поэтому в их статьях тщетно искать конкретное рассуждение, потомками каких та­тар являются современные татары. Такой же неконкретностью отличается и статья И. Измайлова «Как татары стали татара­ми», опубликованная в журнале «Казань» в 2000 году (№ 10).

Утверждение татаро-татаристов о происхождении совре­менных татар от татар (но им неведомо от каких: от древних татар, монголо-татар, тартар, ордынских татар или тюрко-татар) нельзя считать объективным. Они просто повторяют пред­положения некоторых русских ученых и точку зрения мис­сионеров, которые преднамеренно пропагандировали татаро-татарскую концепцию. Секрет этого, по нашему мнению, пра­вильно раскрыл Тамурбек Давлетшин. Он считал, что они на­зывали население Казанского ханства сначала новыми булга­рами, затем казанцами, а впоследствии — татарами «... по всей вероятности, также и в пропагандистских целях, чтобы поднять ненависть в народе к военному противнику. Вместе с названием татар, разумеется, были перенесены на население Казанского ханства и те порочащие сведения, которые были распространены в России, а через русских также и на Западе, о татаро-монголах».

К чему может привести необъективное этногенетическое построение татаро-татаристов? Итак, в истории изучения этногенеза современных татар (т.е. булгаро-татар, не включая сюда крымских и добруджинских — по старой терминологии: буджакских — татар) различаются три концеп­ции: булгаристов, булгаро-татаристов и татаро-татаристов (с другой стороны, булгаро-чувашистов). М.З.Закиев далее отмечает:

1.     Булгаристы признают адекватной концепцию булгарского происхождения современных татар, считают неправомерным «навязывание» булгарам в широком смысле этого слова этно­нима татар, призывают население записываться не татарами, а булгарами, что приводит к некоторому сокращению количе­ства татар. Булгаристы выступают сторонниками изучения глубоких исторических корней булгар с привлечением всех имеющихся древних источников на всех языках. В этом с ними солидарны булгаристы дунайских болгар, которые в отличие от наших булгаристов не интересуются современным этнонимом булгаро-татар.

2.     Сторонники булгаро-татарской концепции, как и булгари­сты, признают адекватной концепцию булгарского происхож­дения современных татар, но в отличие от вторых считают, что этноним татар играл консолидирующую роль в период обра­зования нации. Поэтому они не отказываются от этнонима татар, для отличия их от других татар, особенно от монголо-татар, применяют конкретизированный этноним булгаро-татары. Все ведущие татарские историки были сторонника­ми булгаро-татарской концепции, проводили объективные этногенетические исследования. Читая их труды, татары пони­мали, что они не являются потомками ни древних татар, ни тартар, ни ордынских татар, ни тюрко-татар, поэтому этноним татар понимали в смысле булгаро-татар, и объясняли это представителям других народов.

3.     Не различая истории этноса булгаро-татар от истории эт­нонима татар, сторонники татаро-татарской (или булгаро-чувашской) концепции, исходя из необъективного этногенетического построения, пытались и пытаются доказать, что совре­менные булгаро-татары являются потомками монголо-татар или ордынских татар. Такая точка зрения была сначала сфор­мулирована некоторыми русскими и западноевропейскими историками и миссионерами. Лишь в последнем десятилетии XX в. появились свои татарские татаро-татаристы, иденти­фицирующие булгаро-татар с монголо-татарами, в состав ко­торых они ошибочно включали и древних татар, и тартар, и ордынских татар, и тюрко-татар. По их мнению, татаро-татар­ская концепция больше отвечает национальным интересам со­временных татар, предсталяет их великим народом, создав­шим великую империю Джучиева Улуса (Золотой Орды).

Всем ясно, что любое завоевание чужих территорий рано или поздно осуждается историей. К монголо-татарским заво­еваниям установилось такое же осуждающее отношение. По­этому из-за идентификации современных татар с монголо-та­тарами имидж этнонима татар весьма незавидный. Это при­водит к тому, что татары, особенно молодые, проживающие вне Татарстана, проявляют к этнониму татар негативное от­ношение, выражают желание называть себя не общим приня­тым извне этнонимом татар, а своим прежним собственным этнонимом, скажем, мишар, булгар, крашен (крещеный) или в лучшем случае конкретизированным местным этнонимом вроде себер татары (сибирские татары), астерхан татары (астраханские татары), нижгар татары (нижегородский татары), пенза татары (пензенские татары) и т.д. Иногда наблюдаются случаи узаконить эти собственные этнонимы через соответствующие органы в Москве. Ясно, что такое явление может привести к количественному уменьшению булгаро-та­тар. Из-за низкого имиджа этнонима татар среди населения такой процесс уже идет. По неофициальным подсчетам мест­ных татарских обществ, в Казахстане скрывают свое татарское происхождение более 150 тыс. татар, в Узбекистане — более 300 тыс., в Киргизии, Азербайджане, на Украине, в России их также очень много. В будущем среди татарской молодежи таковых будет еще больше, ибо сторонники татаро-татаристов, особенно доморощенные, под названием «новой концепции» усиленно пропагандируют идею идентичности булгаро-татар с монголо-татарами, что может привести к резкому сокращению общего количества булгаро-татар.

Если мы хотим поднять имидж этнонима татары, должны раскрыть перед народом все его значения, объективно изложить, что есть древние татары, монголо-татары, тартары, ордынские татары, тюрко-татары, булгаро-татары, крымские та­тары, добруджинские татары; у нас для внешнего общения слово татары необходимо применять с определением как бул­гаро-татары.

Необъективное этногенетическое построение татаро-татари­стов отвлекает татарских историков от изучения настоящей истории булгаро-татар, которые как и другие завоеванные на­роды: русские, узбеки, казахи, башкиры и др. в период Золо­той Орды вели освободительную борьбу, за что постоянно ис­пытывали действия карательных экспедиций чингизидов. Не зря при Золотой Орде была разрушена и уничтожена столица Булгарского государства. Татаро-татаристы намерены создать историю Золотой Орды как свою. Всем разумным историкам ясно, ее история может быть написана объективно лишь совме­стными усилиями специалистов всех тех народов, предки ко­торых оказались под властью золотоордынских чингизидов.

К сожалению, неправомерная идентификация современ­ных булгаро-татар с монголо-татарами имеет место и в совре­менной российской историографии, о чем свидетельствует, например, новая книга В.В. Похлебкина «Татары и Русь. 300 лет отношений. 1238—1598», изданная в Москве в 2000 году.

В.В. Похлебкин современных татар и татар конца XVI в. считает непосредственными потомками монголо-татар. Русско-татарские отношения начались внезапно, пишет он, с агрес­сии монголо-татаро-кыпчакских Орд против Руси (и других стран Восточной Европы) в 20—30-х годах XIII в. Народ по­терпел разорение и многие лишения за 360 лет.

Далее продолжает: «Спустя 150 лет непрерывного и нара­стающего владычества над Русью татары-победители неожи­данно сами стали жертвой еще более сильного агрессора, чем они, подверглись завоевательным нашествиям Тамерлана. Зо­лотая Орда ослабела, стала приходить в упадок.

Этим немедленно воспользовались русские, хорошо усвоив­шие за 150 лет один несложный внешнеполитический урок: побеждает в международных столкновениях всегда сила, а не справедливость. Победителей не судят, им не предъявляют претензий, даже когда они творят жестокости, их не упрека­ют ни в каких грехах. Их слушаются и с ними соглашаются. Слабых же, отсталых и зависимых бьют. Поэтому раз бывший победитель ослабел и уже не может отстоять свое привилеги­рованное положение, надо бить и добивать его. И чем быст­рее, чем безжалостнее, тем лучше... Отсюда возникли непре­рывность и последовательность этого наступательного процесса, стремление довести его до полного уничтожения против­ника, до полной ликвидации татарской государственности». Всем ясно, что здесь име­ется в виду государственность Республики Татарстан. Если бы В.В. Похлебкин знал, что современные татары — это не монголо-татары, то рассуждал бы иначе, напомнил бы и о том, что от монголо-татарской агрессии пострадали и предки современных татар, т.е. булгары, которые как и русские вели освобо­дительную борьбу против монголо-татар – отмечает татарский языковед.

Подводя итоги, следует отметить, что выдвинутая татаро-татаристами концепция о происхождении современных татар от монголо-татарских завоевателей, или в лучшем случае от та­тарской части населения Кимакского государства противоре­чит установившейся в тюркологии и поддержанной большин­ством татарских этнологов булгаро-татарской концепции.

Татаро-татарская концепция ничего общего не имеет так­же с национальными интересами народа, ждущего от историков и этнологов правдивого описания его этногенетических корней. Приняв эту концепцию, мы оказались бы в ложном положении и в праздновании 1000-летия Казани. В этом случае нам пришлось бы утверждать, будто город Казань был основан в булгарский период, чувашеязычными булгарами, а не предками татар.

Следует заметить, что М.З.Закиев по поводу основания г. Казань болгарами (носителями чувашского R-языка) не далек от истины. Чувашско-болгарские исторические легенды доказывают, что основателями гг. Болгар, Биляр, Сувар, Ошель, Веда Сувар, Казань и других городов Волжско-Камской Болгарии были «чувашеязычные болгары». Таким образом, болгары были носителями болгаро-чувашского типа R-языка.

Не будет никакой пользы для татарской истории и от того, что вслед за Лябибом Караном и татаро-татаристами мы нач­нем называть татарскими и Гуннское, и Тюркское, и Хазар­ское, и Булгарское государства. Такой анахронизм в приме­нении слова татар или татарский может привести к негативному отношению к татарским ученым со стороны других тюркоязычных народов. Ведь узбеки, казахи, киргизы, азер­байджанцы, башкиры и др. свои этнические корни также свя­зывают с общетюркским периодом, но этот период не назы­вают ни узбекским, ни казахским, ни азербайджанским и т.д. Как бы мы восприняли узбекскую историю, если бы узбекс­кие авторы и Гуннское государство, и Тюркский каганат, и Хазарское государство и Золотую Орду называли «узбекскими национальными государствами». Наступила бы перебранка между историками тюркоязычных народов.

Как известно языковеды мира достаточно давно доказали, что в гуннской империи Аттилы, разговорным языком был болгаро (гуннский) – чувашский тип языка (R-язык). В Тюркском каганате, основным языком был огузо-кыпчатский (Z-язык). В Хазарском каганате, Великой Болгарии, Волжско-Камской Болгарии государственным языком был болгаро-чувашский тип языка.

М.З.Закиев о борьбе в Татарстане пишет, что татаро-татаристы начали борьбу за то, чтобы в учебниках русской истории не ругали монголо-татарское завоевание, по­казали его положительным явлением. Конечно, нехорошо осо­бо ругать один из периодов своей истории, но если быть от­кровенным, то монголо-татарское завоевание оставило булгар без независимого государства.

13 апреля 2011 г. в г. Чебоксары прошел научный семинар «Волжская Болгария (Булгария): этнокультурная ситуация и общественное развитие» где выступил д.ист.наук, профессор Г.М.Давлетшин (г.Казань) в своем докладе он отметил следующее:

1. Генеалогические корни духовной культурь населения Волжской Булгарии были глубокие и разносторонние.

От древнетюркского и протоболгарского периодов болгары унаследовали древнетюркский монотеизм — поклонение богу Пер (Единственный) Тенгри и связанное с ним почитание неба, солнца, молнии, а также животных — волка, собаки, коня, барана и т.д.

Понятно, что тенгрианство существовало в синкретизме с более древними верованиями, культовыми традициями, присущими другим племенам и народностям. Мы допускаем влияние на болгарское тенгрианство зороастризма, иудаизма и т.д., но этот вопрос пока ждет своего исследователя. Следует отметить, что приведенные некоторыми учеными примеры в пользу влияния зороастризма на болгарское язычество являются неудачными.

К генеалогическим сюжетам относятся бронзовые статуэтки («уродцы»), «рогатые барсы», височные кольца, отражающие космогонические представления и т.д.

Немало фактов и сюжетов мы наблюдаем в хазарском наследии. Не зря еще В.В. Бартольд отметил о том, что «...к болгарам перешло, если не во всей Восточной Европейской равнине, то в бассейне Волги наследие хазар». Это, естественно, относится и к духовному наследию (верования, тенгрианизм, мировоззрение, веротерпимость, устное народное творчество, космогонические воззрения, руническая письменность, традиции ислама, метрологии, календаря, географические, исторические представления, городской, товарно-весовой, монетной культуры, культурно-технические новшества, архитектурная математика и т.д.).

Таким образом, истоки культуры населения Волжской Булгарии имеют глубокие и разные этнокультурные истоки.

2.           Этнокультурные составляющие в духовной культуре волжских булгар.

Волжская Булгария складывалась как государство полиэтничное и поликонфессиональное. Этническим составляющем в раннебулгарском периоде были и древние угорские племена - носители неволинской и поломской (чепецкой) археологических культур, предки которых пришли на Каму из-за Урала еще в эпоху Великого переселения народов.

Угорский компонент в этнокультуре в формировании волжских булгар был одним из основных. Хотя волжские булгары были в основном тюрками, в их этнокультуре немало и угорских черт. Таким образом, образуется большая (по территории распространения и численности населения) культура, от­носящаяся к хазарам, болгарам, буртасам, угро-венграм (гунор-могор).

Каждое из этих племен имело свой язык, свои верования и свое мировоззрение, отразившиеся в погребальных памятниках на территории ранней Волжской Булгарии. Обычно считается, что основой болгарской мифологии и верований было тенгрианство, унаследованное от древнетюркского и протоболгарского времени. Однако эти верования значительно отличались от центральноазиатского тенгрианства и осложнены влиянием различных племенных религий.

Накануне распространения ислама среди болгарских племен существовало язычество. Особенности социально-экономического и этнокультурного развития раннеболгарского общества VIII-IX вв. обусловили множественность форм и проявлений духовной культуры населения. Но язычество у древнетюркских народов, в том числе и у болгар, имело свои особенности. Еще до прихода на Волгу болгары унаследовали от своих древнетюркских предков так называемый языческий монотеизм.

Племена с разными этнокультурными истоками были объединены военно-политической гегемонией ранних булгар. Разная ментальность подвластных племен требовала наличия какого-то цементирующего начала. Такой идеологией стал ислам.

3. Этнокультурные влияния других этносов.

Волжская Болгария еще с X в. превращается в один из важных торговых пунктов на пути Волга-Балтика, которая соединяла Среднюю Азию, Иран и весь арабский Восток, Русь, Прибалтику, Скандинавию и Центральную Европу.

Основное направление внешних отношений у булгар еще до распространения ислама был мусульманский Восток.

К началу проникновения ислама в Волжскую Болгарию ее население придерживалось языческого монотеизма. Это обстоятельство, на наш взгляд, в значительной степени облегчило распространение среди болгар ислама.

Естественно, древнетюркский Тенгре и привнесенный извне Аллах вошли в определенный конфликт в сознании населения, который в конечном итоге разрешился своеобразным компромиссом. Тенгре стал синонимом Аллаха. Его имя встречается на болгарских мусульманских надгробных эпитафиях, а его символы в виде схематических изображений солнца украшают эти камни.

Исламско-языческий синкретизм, вернее, синкретизм мусульманской и традиционно-народной культуры в Волжской Болгарии проявляется во многих явлениях.

Как бы то ни было, после принятия ислама коренные перемены социально-политических структур привели к кардинальным изменениям в сфере идеологии и культуры. Сложилась качественно новая, мусульманизированная культура. Когда мы говорим о распространения ислама в Волжской Булгарии, то имеем в виду, главным образом, степень исламизации булгарского общества в целом. Социально-экономический строй, тесные торгово-экономические, политические, культурные связи с мусульманскими центрами, архитектура, одежда, нравы, обычаи, система просвещения, наука, художественная литература, метрология и система счета, календарь и т. д. овеяны мусульманской традицией. Ислам стал идеологической основой сближения культуры болгар с культурой народов Востока.

Правда, в золотоордынский период в Болгарию проникают от других, особенно от кочевых народов, языческие явления. Это отражается и в археологических материалах. Однако она была одним из мусульманских центров Золотой Орды. Первые мечети Золотой Орды были построены именно в Болгарах. Г.А.Федоров-Давыдов приводит такой пример, говорящий о том, насколько силен был ислам в Болгареe: «В городах Золотой Орды отклонения от норм ислама, в частности в погребальном обряде, были сильнее, чем в Волжской Болгарии, но примерно такими же, как в Хорезме».

4. Традиции культуры волжских булгар у народов Поволжья и Приуралья; возможности на основе их реконструкция отдельных сюжетов духовной культуры волжских булгар.

Духовное наследие сохранилось в традиционной культуре всех народов Волго-Уральского региона. Но в разных областях ее по-разному. Представления и обряды, связанные с молнией и громом, «древом жизни», возникновение и строение мироздания; представления о времени и пространстве, синкретизм мусульманской и традиционной культуры и т.д.

Таким образом, в духовной культуре булгар всецело отражаются этнокультурные аспекты. Они не только противоречат, но и дополняют данные археологии и истории.

Продолжим разбор позиции М.З.Закиева, следовательно, нельзя сказать, что изучение этногенеза та­тар уже завершено. Необходимо продолжать подготовку кад­ров по этим проблемам, поставить новые основательные этногенетические исследования. Если эта наша работа послужит началом таких исследований, то мы будем считать, что цель достигнута[4].

Конечно, можно жестко критиковать  М.З. Закиева по многим проблемам, которые он в монографии пытался раскрыть (Так поступил В.Д. Димитриев). Мы думаем, что читатель осмыслено подойдет к данной проблеме. Поэтому я предлагаю ознакомиться с его заключением, где языковед сотни раз пишет, что чуваши-веда или финское племя. Обратим внимание на заключение, которое нам предлагает М.З. Закиев.

В названии второй части книги обращает на себя внимание этноним булгаро-татары, где сло­во татары конкретизируется определением булгар. Название татары настолько многозначно, что применение его без определений часто приводит к историческим путаницам и не­доразумениям. Есть крымские татары, добруджинские татары и булгаро-татары. Этноним татар без определения, т.е. без конкретизации, можно применять лишь среди этих татар или в том случае, когда из контекста ясно, о каких татарах идет речь. Кроме того, в историческом плане есть: 1) древние та­тары, защищаясь от которых, китайцы еще до н.э. начали возводить великую китайскую стену. Они, по-видимому, за­фиксированы позднее в рунических памятниках и среди час­ти кимаков и кыпчаков; 2) монголо-татары — разноязычные воины чингизидов, завоеватели многих стран Евразии; 3) та­тары (тартары) в понимании средневековых европейцев — все население четырех улусов чингизидов: Хубилая, Чагатая, Хулагу и Джучи; 4) татары в понимании русских XIII— XVI вв. — все население Джучиева Улуса — Золотой Орды, включая и население земель до Тихого океана. Семантика слова татары в данном случае — «восточные нерусские», от­сюда и название Татарского пролива; этих татар называют ор­дынскими татарами; 5) татары в понимании русских VII—XIX вв. — это все тюрки-мусульмане; их по-другому называли турецко-татарские народы. Такая многозначность этнонима татары, в свою очередь, требует конкретизацию объекта этногенетического исследования — современной та­тарской нации — соответствующим определением.

Во второй части книги речь идет о проблемах происхождения булгаро-татар, которые в России после русских являют­ся вторыми по численности.

Первая глава посвящена изложению истории изучения этногенеза булгаро-татар. Первая попытка определения этни­ческой принадлежности татар и булгар была сделана Махму­дом Кашгарлы в XI в. Он считает татар тюркоязычным наро­дом и указывает, что они жили рядом с киргизами, которые расположены рядом с китайцами. Булгары, по его мнению, родственные и близкие суварам, были также обычнотюрко-язычными без признаков ротацизма и жили рядом с печене­гами, расположенными рядом с Византией.

Дальнейшая попытка изучения этногенеза татар принад­лежит индоевропейцам, которые интересовались населением всех четырех улусов (империй) чингизидов: Хубилая, Чагатая, Хулагу и Джучи. Население этих обширных территорий в Европе получает название тартар (т.е. люди из Ада), их пред­ставляют в основном монголами, некоторые на этнический признак вообще не обращают внимания.

В России первыми этногенетическими исследованиями татар, т.е. нерусских народов, занимаются также иностранцы, которые начинают различать, что татары — народ разноязыч­ный.

Русские ученые А.Лызлов, В.Н.Татищев и П.И. Рычков в этническом отношении татар понимают в смысле всех тюрков; считают, что этноним татар по объему значения напомина­ет слово скиф — общее название также многих народов.

Дальнейшее изучение этногенеза татар в узком смысле приводит к зарождению различных концепций их происхож­дения.

Первой появилась дилетантская татаро-татарская концеп­ция. Авторы ее, исходя из того, что этноним татар общий и для казанских, и для монголо-татар, современных казанских татар считали непосредственными потомками монголо-татар.

Путешественники и историки очень быстро разобрались в том, что казанские татары — потомки не монголо-татар, а булгар в широком смысле этого слова. Так зародилась булгаро-татарская концепция в изучении этногенеза современных татар, которая считается соответствующей действительности.

Из сообщений арабских путешественников о тюркоязыч-ных маджгарах, по-видимому, Северного Кавказа некоторые ученые сделали вывод о том, что эти маджгары якобы жили в регионе Среднего Поволжья и были венграми (по их мне­нию, арабские путешественники ошибались, определяя их тюркоязычными), основной состав которых в IX в. ушел в Паннонию, а из оставшейся части венгров под влиянием при­шлых тюрков якобы формировались татары-мишары и башки­ры.

Во II половине XIX в. миссионеры преднамеренно счита­ли булгар чувашеязычными. Часть представителей русской и иностранной тюркологии поддерживали это мнение. В учеб­никах истории, в научных исследованиях казанские татары представлялись как прямые потомки то древних татар, то монголо-татар, то тартар, то ордынских татар.

В последние годы, как ни странно, и среди татарских ис­ториков появились сторонники татаро-татарской концепции, которые начали просить русских историков не критиковать монголо-татар, ибо якобы их агрессия была положительным явлением в истории. В этом духе выступает ныне и часть рус­ских историков, по традиции продолжая идентифицировать булгаро-татар с монголо-татарами, с ордынскими татарами.

Во второй главе речь идет о предках булгаро-татар. Как известно, в семантику этнонима булгаро-татары включается булгарский народ двух периодов его развития: как периода ношения им этнонима булгар, так и — этнонима татар.

Булгарский народ формировался не путем размножения одного булгарского племени, а путем консолидации различ­ных местных и в какой-то степени пришлых тюркских и тюркизированных племен в составе Волжско-Булгарского го­сударства в IX—X вв. н.э., т.е. путем консолидации их пред­ков, в том числе самых ранних собственно булгарских племен.

В состав булгарского народа в качестве его предков вошли части известных в истории тюркских племен субаров, кума-нов, хуарасов (суар+ас, позже: хорезмийцев), хуннов (сюнов), берсулы, скл (съкълъ > съкъдъ > скифов), пардов (парфян), кусанов (кашанов/касанов/казанов), усуней, авар (ауар), алан-асов, буртасов, остяк (иштяк), суасов, вед, биляров (биаров/байларов), башкир, мишарей (маджгар), кушанов-сарыманов, бесермян др.

Наша попытка определения этнического состава племен археологических культур регионов формирования булгаро-та­тар показала, что тюркоязычные их предки жили в этих ре­гионах задолго до н.э.

Закиев достаточно подробно пишет о  чувашах в третьей главе «Лингвоэтнические особенности волжских булгар», в которой подвергаются анализу все те «данные», которые легли в основу булгаро-чувашской кон­цепции. В результате им выясняется, что булгаро-чувашская кон­цепция не соответствует действительности.

Он считает, что чуваши — потомки прежних финно-угроязычных вед; формировались в процессе тесного общения и консолидации вед с тюркоязычными суасами, в результате смешения фин­но-угорского и тюркского языков перевес оказался на сторо­не тюркского строя, закрепился и тюркский этноним суас-чуваш.

Не вошедшая в состав чувашей часть тюркоязычных суасов принимала участие в образовании булгаро-татар. Поэтому непосредственные соседи чувашей и булгаро-татар — марий­цы до сих пор, по древней традиции, булгаро-татар называют суасами, а чувашей — словом суасла мари, т.е. «марийцы по-суасски».

На научном семинаре «Волжская Болгария…» Ф.С.Хакимзянов отметил, что «болгары кипчикизировались еще на Северном Кавказе». История показывает:

1.     Болгары и сувары появились на Северном Кавказе в конце II – начале III вв.;

2.     Кыпчаки (кипчаки) появились в Европейской части в XI веке. Говорить о кыпчикизации (кипчикизации) болгар и сувар на Северном Кавказе политический заказ;

3.     Болгары, сувары, гунны, хазары говорили на болгаро-чувашском типе языка (R-языке);

4.     Кыпчаки и татары говорили на огузо-кыпчатском диалекте тюркского языка (Z-языке).

Татарский языковед считает, что с точки зрения определения этнического развития булгаро-татар описывается процесс появления и распада татарских государств, причины потери булгаро-татарами своей государ­ственности.

Особое место в четвертой главе занимает изложение слож­ных проблем в стремлении булгаро-татар к созданию своего государства. Здесь дано краткое описание борьбы булгаро-та­тар за выживание в условиях царской России, процесса при­обретения татарами в 1920 г. государственности в результате революции 1917 года, а также борьбы за государственный су­веренитет Татарстана, за возрождение, сохранение и развитие булгаро-татарской нации.

Все изложенное во второй части книги дает основание за­ключить, что булгаро-татары формировались на основе консо­лидации местных тюркских и тюркоязычных племен, очень быстро ассимилируя незначительные пришлые из других ре­гионов элементы. Поэтому мы можем уверенно сказать, что булгаро-татары как этнос аборигенны, а их современный эт­ноним татары является поздним заимствованием[5].

Литература

1.     Поппе Н.Н. О родственных отношениях чувашского и тюрко-татарских языков / Н.Н. Поппе – Чебоксары, 1925. ‒ 33 с.

2.     Поппе Н.Н. Чуваши и их соседи / Н.Н. Поппе ‒ Чебоксары, 1927. ‒ 32 с.

3.     Закиев М.З. Происхождение тюрков и татар / М.З. Закиев ‒ М., 2003. ‒ 496 с.

4.     Закиев М.З. Там же . ‒ С. 257‒264.

5.     Закиев М.З. Происхождение тюрков и татар / М.З. Закиев ‒ М., 2003. ‒ С. 441‒445.