Болгаро-чуваши по Н.Н. Поппе

Болгаро-чуваши по Н.Н. Поппе

На позициях М.З. Закиева стоит С.Х. Алишев [1]. Он утверждает:

1.          Чуваши- это финское племя;

2.          Чуваши- это племена, которые приняли мусульманство и вошли в состав болгарского этноса;

3.          Казанское ханство образовалось в 1370 г.;

4.          Казанское ханство является наследницей Болгарского царства;

5.          О борьбе чуваш за независимость от Казании нет ни слова. Более подробно взгляды С.Х. Алишева по Горной стороне мы хотим освятить в монографии «Ордынская трансформационная эпоха. Распад».

Языковед Н.Н. Поппе изложил свою позицию по болгаро-чувашам в следующих книгах. В Чувашской национальной библиотеке имеется ряд работ исследователя. Мы будем опираться на две работы исследователя, которые изданы в Чувашии. «Чуваши и их соседи»[2] хранилась в библиотеке научно-исследовательского института литературы и истории, «О родственных отношениях чувашского и тюрко-татрских языков» [3] в библиотеке института Востоковедения АН СССР.

В введении Н.Н. Поппе замечает, что когда из всего долгого прошлого какого-либо народа известны лишь некоторые периоды его истории, исследователи его культуры, желающие пролить хотя бы небольшой свет на окутанный мраком неизвестности пройденный им путь, должны бывают обращаться к смежным с историей областям знания и черпать у них недостающие сведения. К таким областям знания прежде всего следует отнести языкознание, которому принадлежат одно из самых почетных мест среди остальных наук, объектом изучения которых является человек во всех его проявлениях, ибо когда молчат все науки, то только данными языкознания можно решить вопрос о том, существовали ли между теми или другими народами древности какие-либо сношения, а также определить характер их, если факт таковых сношений может быть подтвержден.

Кроме того только на основании данных языкознания можно отождествлять тот или иной народ древности с каким-нибудь из ныне существующих, ибо все меняется- культура, религия и даже антропологические особенности, но язык отнести, хотя бы сильно изменившийся, значительно утративший свой первоначальный облик, но он все же благодаря этому является самым верным и постоянным признаком, которым ученый может руководствоваться всегда и при всех обстоятельствах. Так, например, народ может в течение короткого сравнительного времени перейти от кочевой жизни скотоводства к земледелию, он может в силу тех или иных обстоятельств быстро переменить свою религию, живым примером чего являются большинство народов мира; наконец, смешавшись с народом, он может переменить свой антропологический тип, но тем не менее он продолжает говорить на своем, правда, несколько изменившемся в силу этих самых обстоятельств, языке [4].

Н.Н.Поппе отмечает цивилизационные циклы (стадии) развития болгар:

1.     Кочевая жизнь;

2.     Скотоводство;

3.     Земледелие;

4.     Переход (смена) различных религий у болгар:

·        язычество (тенгриханство);

·        христианство (на Северном Кавказе);

·        ислам (Волжско-Камская Болгария);

·        болгарское язычество (Золотая Орда, Казания)

В исследовании «Чуваши и их соседи» Н.Н.Поппе пишет, что все это как нельзя больше справедливо и в приложении к чувашскому народу и его соседям. Мы плохо знаем историю чувашского народа и мы почти ничего не знали бы, если бы мы не имели в руках такого мощного орудия, как языкознание. Так например, только средствами языкознания удалось выяснить, что чуваши являются потомками одного хорошо известного народа древности, а именно волжских булгар, и только средствами языкознания удалось установить, что чуваши с древнейших времен и до последнего времени оказывали сильное культурное влияние на своих соседей.

Историками культуры чувашского народа необходимо будет учесть все это и использовать данные чувашского языка и языков их ближайших соседей при решении вопросов, относящихся к их области.

В этом им, быть может, окажется полезным настоящий краткий очерк, в котором собраны все материалы по вопросу о влиянии чувашей на их соседей по данным языкознания.

Старинное венгерское предание гласит: в давнее время у жены великана Нимрота родилась два сына- близнецы Гунор и Монор поселившиеся в стране Евилат, одной из областей Персии. Однажды юноши отправились на охоту и встретили серну, обратившуюся при виде их тотчас же в бегство по направлению к болотам Меотиды. Долго блуждали охотники в поисках серны, но безуспешно, и исходив всю страну вдоль и поперек, они были вынуждены вернуться домой нисчем. Стана, в которой они пробуждали безрезультатно столько времени, им так понравилась, что они с согласия отца тотчас же вернулись туда и прожили там пять лет. Однажды они встретили в степи жен и детей сынов Белара и похитили их со всем скарбом, бывшим при них. Среди пленников оказались дочери аланского вождя Дула. На одной из них женился Гунор,  а на другой Могор. И от них пошел род всех гуннов и Венгеров.

Хотя этот рассказ только легенда, но тем не менее заслуживает серьезного внимания, ибо в нем мы находим упоминание одного народа, далеко не безразличного для нас, а именно народа белар, больше известного под названием булгар и являющегося предком чувашского народа [5].

В представленном отрывке Н.Н.Поппе утверждает:

1.     Мы плохо знаем историю чувашского народа (на 1925 г.);

2.     Чуваши являются потомками волжских булгар (болгар);

3.     Булгары оказали сильное влияние на культурное развитие своих соседей (по Н.И.Ашмарину «болгары римляни»);

4.     Болгары (белара) проживали рядом с гуннами и мадьярами;

5.     Белар (пюлер, биляр, болгар являются предками чувашского народа).

Языковед Н.Н.Поппе пишет, что не только это мимолетное упоминание предков чувашей- булгар свидетельствует о некогда имевших место сношениях булгар и венгеров, но и нечно другое, имеющее в научном отношении гораздо большее значение, а именно достоверные исторические и лингвистические свидетельства о том, что предки нынешних чувашей и венгры некогда были близкими соседями. Объясняется это очень просто тем, что венгры, населяющие Паннонскую равнину, являются выходцами из стран, лежащих гораздо дальше на восток и лишь в 894 году нашей эры перешли Дунай и оказались там, где их застаем теперь. Где находилась прародина венгров, при нынешнем состоянии науки сказать очень трудно: во всяком случае достаточно известно, что до появления своего у берегов венгры долгое время жили на восток от нижнего течения Дуная. На основании армянских и арабских источников историку Маркварту удалось даже более точно установить область первоначального обитания венгров, которая должна была находиться на северо-западе от Кавказа в углу между Доном и Кубанью. Здесь венгры по историческим данным были уже в середине VIII столетия, появились же они здесь вероятно значительно раньше. Здесь же в углу между Доном и Кубанью имели место оживленные культурные сношения венгров с древними булгарами, нашедшие отражение в венгерском языке (о дружбе венгров и болгар говорится в эпосе об Улыпе).

В литературе давно было обращено внимание на наличие в венгерском языке турецких элементов, вследствие чего первые исследователи были склонны на основании их считать венгерский язык языком турецким. Лишь после того, как была доказана принадлежность венгерского языка к финно-угрорским, венгерский исследователь Буденц высказал мысль, что турецкие элементы в венгерском языке являются чрезвычайно древними заимстованиями, причем им же было впервые установлено, что многие из этих заимствований носят несомненно чувашский характер.

В то время, когда было сделано это открытие (1871 г.) чувашский язык был еще очень мало изучен, вследствие чего работа по определению древне-чувашских элементов в венгерском языке подвигалась вперед очень медленно. Лишь впоследствии (в 1912 г.) удалось другому исследователю- Гомбоцу установить в результате планомерного обследования состава венгерского языка факт наличия в нем значительного количества древне-чувашских слов, сохранившихся в венгерском языке в чрезвычайно архаичной форме.

Критериями для выделениями чувашских элементов из общей массы турецких и др. заимствований в венгерском языке являются:

1.          р как и в чувашском языке в противоположность турецкому з;

2.          л как и в чувашском языке в противоположность турецкому ш;

3.          ш в начале слова как и в чувашском языке в противоположность турецкому е;

4.          м в конце слова как и в чувашском языке в противоположность турецкому  и;

5.          с в начале слова как и в чувашском языке в противоположность турецкому j;

6.          и как и в чувашском языке в противоположность турецкому а ;

Ввиду того, что многие из этих чувашских фонетических особенностей является общим и для языка булгар, дошедшего до нас в нескольких надгробных надписях XIV столетия, удалось установить, что относящиеся сюда чувашские слова в венгерский язык заимствованы из языка предков чувашей- волжских булгар.

Констатируя факт наличия в венгерском языке очень древнего пласта заимствований из древне-чувашского (или булгарского) языка, исследователи естественно должны были задать себе вопрос, каким образом эти заимствования могли попасть в венгерский язык.

Мы уже видели выше, что венгры в известную историческую эпоху жили гораздо восточнее своих нынешний владений, а именно между Доном и Кубанью. Но где же тогда были предки чувашей? Ответ, как будто, ясен: они должны были находиться где-нибудь по соседству с той областью, т.е. гораздо южнее, чем нынешняя чувашская область. Эта догадка подтверждается историческими данными.

По ряду исторических свидетельств предки чувашей – булгары в VI ст. нашей эры в значительной своей части жили еще на северном Кавказе. Так, греческий епископ Митилены-Захарий упоминает в своей истории церкви, написанной на сирийском языке около 518 года, среди племен, обитавших на север от Кавказа также и булгар. В географии Моисея Хоренского (VII ст.) области обитания булгар определенно помещаются на север от страны Зихов, т.е. на северо-запад от Кавказа; у Моисея Хоренского же перечисляются некоторые племена булгар. Кроме того, известно, что в V ст. булгары совершили нашествие на Франию и Иллирию, в середине VI ст. они покорили готов на северном побережье Черного моря и т.д.

Все это указывает на то, что в VI ст. булгары еще в значительной части находились близ Кубани, т.е. по соседству с жившими между Кубанью и Доном венграми. Здесь, в Кубанско-Донской области и имело место культурное общение этих двух народов, имевшее особенное значение для венгров, как менее культурного народа и поэтому подвергшегося сильному влиянию со стороны булгар.

 Следует, впрочем, заметить, что венгры жившие в ту эпоху по соседству с кубанскими булгарами, южной ветвью того же самого народа, который около начала VII ст. основал волжско-булгарское царство, занимали обширную область, своей северной оконечностью упиравшуюся во владения волжских булгар. Таким образом, венгры оказались охваченными и с юга и с севера булгарами и подверглись сильному перекрестному влиянию с их стороны, продолжавшемуся вероятно вплоть до начала IX ст., после венгры стремительно двинулись на запад, о чем между прочим свидетельствует летописец, относящий время прохождения угров (венгров) через Днепр у Киева в 6405 г., т.е. 890 году нашей эры.

Результатом этого длительного влияния булгар на венгров явилось, что малоцивилизованные Угры (т.е. венгры) усвоили в значительной части булгарскую культуру и вместе с продуктами цивилизации переняли от булгар ряд культурных слов, которые дают возможность набросить приблизительную картину культурного состояния булгар в период от VI до IX ст.

В противоположность венграм, бывшим к началу булгарско-венгерских сношений бродячими охотниками и рыболовами, не знавшими ни скотоводства, ни земледелия, булгары уже тогда были оседлым народом с высоко развитой скотоводческой и земледельческой культурой. Неудивительно поэтому, что знакомством с целым рядом домашних животных венгры обязаны именно булгарам. Венгры получили от булгар не только рогатый скот, свинью и домашнюю птицу, но и  гончую породу собак. По поводу последний любопытно отметить, что согласно Мукадесси (писал в 985 г.) гончие собаки составляли предмет вывоза из Булгарии в Хорезм (еще в конце X ст.).

Заимствовав у булгар рогатый скот, венгры естественно у них же научились и ведению молочного хозяйства. Еще гораздо сильнее было булгарское влияние на венгров в области земледелия: здесь мы находим, что венгры познакомились благодаря своим более культурным соседям не только с самими злаками и полезными растениями, но и с сельхоз-хозяйственными орудиями, со способами обработки земли и главное с виноделием. По совершенно понятной причине булгары оказали влияние на венгров также в области одежды и украшений.

Раз влияние на венгров сказывается так сильно в области материальной культуры, то столь сильно оно должно быть в области духовной культуры? Явившись в те области, в которых венгров застает история, т.е. в область между Доном и Кубанью, как полагают со склонов Урала и верховьев Камы, незнакомые с морем венгры впервые увидели его на своей новой родине. В ежедневном общении с булгарами, с которыми венгры имели прежде всего торговые дела, они приняли также целый ряд булгарских терминов, относящихся к торговле.

Нормальные торговые сношения между двумя народами, как известно, возможны лишь тогда, когда один из них в достаточной мере владеет языком другого. Понятно, что приспосабливаться приходилось как менее культурному народу, именно венграм, вследствие чего они в результате длительного сожительства с булгарами стали до известной степени двуязычными. Непосредственным следствием этого было то, что венгры стали все чаще и чаще употреблять в речи булгарские слова, которые постепенно вытеснили старые венгерские слова финно-угорского корня.

Количество булгарских заимствований в венгерском языке, как видно, весьма значительно. Поэтому, можно полагать, что общение венгров с булгарами не могло быть кратковременным, но наоборот, должно было быть весьма продолжительным. И, если оно прекратилось, как можно полагать в началу IX cт., то ясно, что оно должно было начаться задолго до этого и по всей вероятности не позже VI ст. нашей эры.

Булгаро-венгерские отношения носили вероятно мирный характер, ибо о каких бы то ни было столкновениях между булгарами и венграми ничего не известно. Точно также можно считать установленным, что в венгерском языке совершенно отсутствуют заимствованные из булгарского языка военные термины, которые в большинстве случаев одного корня с соответствующими словами других финно-угорских языков.

Это не значит, конечно, что булгары и венгры не были воинственным народами. Наоборот, хорошо известно, что как булгары так и венгры совершали дальние походы; напр., известен поход булгар (в конце V ст.) во Фракию и Иллирию. О мощности булгар свидетельствуют между прочим и тот факт, что им были в середине VI cт. Подчинены готы на северном побережье Черного моря. С другой стороны, известно, что и венгры были воинственным народом: так напр., крепость Саркел была воздвигнута хазарами в 833 или 835 году. в защиту своей страны именно от венгров, неоднократно совершавших набеги на хазарское царство. Впоследствии же, когда между венграми и хазарами установились добрососедские отношения, венгры в качестве верных союзников хазар участвовали во всех хазарских войнах, пока не были потеснены печенегами, что опять создало серьезную угрозу хазарам. Попутно, любопытно отметить, что один, по крайней мере, раз венгры и булгары выступают в качестве союзников против общего врага, а именно в 839 или 840 году венгры появляются впервые у Дуная с целью оказания помощи булгарам в их борьбе с восточным римским императором Феофилом. На этот раз это были не кубанские и не волжские булгары, а дунайские, которые перейдя в 679 году Дунай, основали свое царство там, где мы находим нынешнюю Болгарию. Эти, дунайские булгары вскоре захватили гегемонию на Балканах в свои руки и благодаря их организаторским способностям и воинскому духу, славяне впервые стали играть значительную роль в мировой истории.

Этим можно закончить настоящую главу. Как ни отрывочны сведения о древних булгарах, мы все же  имеем все данные за то, что это был народ, стоявший на высокой ступени культуры. И это справедливо относительно всех ветвей этого народа: донско-кубанской, о которой мы имеем сведения за VI-IX ст., волжской, основавшей свою цветущее царство вероятно в начале VII ст., и дунайской, начавшей играть выдающуюся роль на Балканах в том же VII cт.

Во второй главе Н.Н. Поппе пишет, что если венгро-булгарские культурные сношения относятся ко временам почти легендарным, то влияние тех же булгар или их потомков –чувашей на другие народности относится уже к исторической эпохе и локализуется в среднем Поволжье [6].

 Как организованное государство, царство волжских булгар становится известным в истории лишь с Х ст., когда в 921 году впервые прибыло к булгарскому царю Алмусу (Алмуш) посольство от халифа Муктадира, в котором участвовали Ибн-Фодлан (Фадлан), давший подробное описание волжской Булгарии. Существовало же это царство, конечно, и раньше, будучи основано, однако, по всей вероятности не раньше VII ст., ибо готский историк Иордании в своей написанной около середины VI ст. история не упоминает булгар или чувашей несмотря на то, что сообщает весьма подробные сведения о других народностях Поволжья, а именно Merens (меря), Mordens (мордва),  Sremniscans (черемисы), подпавших еще около 350 года власти готского правления Эрманариха. Кроме Ибн-Фодлана о булгарах Х ст. сообщают некоторые сведения еще другие мусульманские авторы, вследствии чего можно путем сопоставления всех источников, соствить себе довольно ясное представление о Волжской Булгарии и культурном состоянии булгар.

В описании Булгарии, даваемом мусульманским авторами, нетрудно узнать среднее Поволжье: так напр., по Ибн-Рустэ (писал вероятно позже 913 г.) булгарская земля лежит у большой реки Итиль (татарское название Волги ‒ чувашское Атăл) и граничит с землей буртасов (мордвы); страна эта болотистая и покрыта дремучими лесами; ночи там согласно ал-Балхи летом коротки, а зимой очень долги. По Ибн- Фодлану, там часто бывают грозы и северные сияния. Последнее вероятно относится к северной части Булгарии, бывшей по всей вероятности не слишком отдаленной от страны веси, с которой торговали булгары и которая помещается летописцем Нестором в Белозерский край.

Согласно Ибн-Рустэ булгары были земледельческим народом и возделывали зерновой хлеб- пшеницу, ячмень, просо и др. То же говорит и Ибн-Фодлан, указывающий среди продуктов питания булгар толокно. Любопытно отметить, что в качестве питания булгары употребляли березовый сок и мед, что указывает на знакомство булгар с пчеловодством. Будучи земледельцами, булгары, конечно, очень давно перешли к оседлому образу жизни.  Поэтому они в Х ст. жили уже в деревянных домах и лишь лето переселялись в юрты, подобно тому, как и теперь представители многих народностей на лето переселяются в амбар или клеть. В эту эпоху в стане булгар было уже несколько крупных городов, среди которых самым блестящим был булгар на Волге, о котором Ибн-ал-Варди отзывается как о городе, описание которого превосходит всякую вероятность.

Город этот, туземное название которого было по всей вероятности Билер, находится на Волге там, где теперь село Булгарское или Успенское Спасского уезда Казанской губернии. Городские постройки были согласно Мукадесси (985 год) из дерева и камыша, на рынке находилась главная мечеть. Кроме того в городе имелось три купальни.

Помимо Булгара существовало еще несколько других городов, среди которых на первом месте стоит Сивар, лежавший по Мукадесси тоже на Волге, но в отличие от Булгара состоявший из войлочных построек. Город этот был повидимому сильно населен, на что указывает свидетельство Ал-Балхи, согласно которому в городах Булгаре и Сиваре вместе около 10 000 жителей. Мукадесси называет еще какой-то третий город, но имя его к сожалению неразборчиво. Наконец, Нестор и другие летописцы упоминают еще булгарские города Собекуль, Челхат и Торцьский город ( под 1183 год).

Что каксается политического строя волжской Булгарии, то там существовала монархия. В 921 году, когда прибыло в Булгар посольство халифа, в котором участвовал Ибн-Фодлан, царем был Алмус. Кроме царя у булгар существовали еще т.н. мелики, т.е. по всей вероятности его вассалы или наместники. В подчинении царя булгар было четыре таких мелика. Кроме того у булгар имелось еще так называемые туруны, т.е. резиденты, наместники.

Отец царя Алмуса был еще язычником, но сам он к прибытию Ибн-Фодлана уже был мусульманином, будучи обращен в могометанство жившим в Булгаре мусульманами. В 922 году значительна часть булгар тоже уже была мусульманами. Поэтому Ибн-Рустэ знал уже о существовавших у них мечетях и начальных училищах. Возможно, что среди булгар были распространены и другие религии, так напр. Истахри и Ибн-Хаукаль упоминают христианство, а Мукадесси иудейскую религию, которую исповедовали жители того самого города, название которого у Мукадесси передается в неразборчивой форме. Если это действительно так, то это может служить примером влияния хазар.

Первобытной же религией булгар было повидимому шаманство с его обрядами и обычаями. Так напр., по лаю собак предсказывали счастье и урожай; дом, в который ударила молния, покидался, т.к. считался проклятым; северное сияние считалось борьбой демонических существ; змеи считались неприкосновенными; запрещалось мочиться при оружии и т.д.

Ислам дал булгарам просвещение, которое стояло на высокой ступени. Так напр. Хаджи Хальфа сообщает, что среди булгар были распространены все науки, известные мусульманам. Дошли многие имена булгарских ученых: один по имени Бурхан-эд-Дин Ибрахим Ибн-Юсюф Булгари сочинил комментарии к прославленной среди мусульман книге «Адаб», сочиненной самарканди, и другой комментарий к книге Иссери о реторике. Его же пару принадлежит сочинение «О простых лекарствах».

Другой ученый - Якуб бен-Номан, более известный под именем булгарского Казая, написал в первой половине XII ст., т.е. за столетие до монгольского нашествия, историю Булгарии.

Мерилом экономического благосостояния страны является ее торговля, и в этом отношении Булгария должна была занимать по тогдашнем понятиям одно из первых мест, ибо имела крупную торговля с русскими, весью (западно-финским народом, жившим, как уже сказано выше, в Белозерском краю), с югрой (вероятно остяки), хазарами, Хорезмом (нынешняя Хива), Хорасаном (провинция Пресии) и побережьем Каспийского моря. Предметами вывоза, в частности в Хорезм, согласно Мукадесси были: зайцы (вероятно шкуры), меха- собольи, беличьи, горностай, куница, лисьи, бобровые, козьи шкуры, воск, стрелы, крупная рыба, шапки, белужий клей, рыбьи зубы, бобровая струя, янтарь, юфть, мед, орехи, барсы или гончие собаки, мечи, рогатый скот. По Андалусии- еще мамонтова кость. Кроме того из Булгарии в различные страны вывозили курения. Особенно же славилась булгарская юфть, которая на всем востоке среди различных народов была известна под названием «булгари», т.е. «булгарская», под каковым названием особый вид дорогой кожи известен еще и теперь среди турок и монголов. Любопытно также отметить, что Булгария, обладавшая большими запасами зернового хлеба, в годы неурожая снабжала им русских: так напр., известно, что в 1229 г., когда русскую землю постиг сильный неурожай, булгары возили хлеб по Волге и Оке во все русские города.

Ведя такую широкую торговлю с другими народами, Булгария естественно не могла удовлетворить спрос исключительно своими товарами и поэтому скупала их у соседей. Так например, известно, что из Пермского края в Булгар ввозились собольи меха, из земли веси ввозились разные другие меха, за которыми ездили булгарские купцы, поднимаясь вверх по Волге на кораблях. Точно также меха ввозились к ним для дальнейшего следования в стране ближнего востока и из Руси.

В результате торговых сношений с мусульманским миром появилась у булгар своя денежная система. Таких булгарских монет известно довольно много, причем к наиболее древним принадлежат монеты 950 и 976 годов, чеканенные в Булгаре и Сиваре при царях Талиб и Мумин. Булгарские монеты, из которых монеты XIV ст. дошли до нас в особенно большом количестве, проливают некоторый свет на темные периоды истории Булгара. Так например, на основании монетных легенд мы знаем, что город Булгар существовал еще в первой четверти XV ст., ибо имеются булгарские монеты 1427-1428 года.

Кроме монет у булгар имели хождение повидимому шкуры: Ибн-Фодлан, например, сообщает, что булгары платят подать воловьими шкурами, а Ибн-Рустэ говорит, что булгарам звонкую монету заменяют куньи меха, причем один мех приравнивался к двум диргемам с половиной.

Все это говорит в пользу того, что Булгария была весьма богатая страна, игравшая первую роль в Поволжье и имевшая поэтому огромное влияние на своих соседей, благодаря ей познакомившихся со многими продуктами земледельческой культуры, ибо, как и в период между VI и IX ст., так и в период от Х до ХV столетия, булгары среди своих ближайших соседей не имели никого, кто мог бы с ними конкурировать.

Переходя теперь к взаимоотношениям волжских булгар IX столетия и более новых времен со своими соседями, каковыми являлись мари и пермские финны (т.е. коми и воты), следует заметить, что их взаимоотношения, как и взаимоотношения венгров и булгар, носили мирный характер. Это и неудивительно, ибо в военном отношении булгары тоже стояли неизмеримо выше своих ближайших соседей; имея хорошо вооруженную армию, о чем свидетельствует Ибн-Рустэ, говоря «булгары ездят верхом, носят кольчуги и имеют полное вооружение». Кроме того известно, что кольчуги, мечи и стрелы составили даже предмет вывоза из Булгариии в Хорезм.

Вообще, внешняя политика Булгарии носила повидимому миролюбивый характер. Тем не менее, если булгарам приходилось воевать с соседями, то войны эти обычно оканчивались удачно для булгар, как например, взятие булгарами города Мурома в 1088 году в отмщение за убийство разбойниками булгарских купцов, вторжение булгар в Муромские и рязанские земли в 1184 году, взятие булгарами в 1218 году Устюга и т.д.

Будучи народом миролюбивым булгары путем мирных сношений оказывали на своих соседей сильное влияние. Эти соседи, как уже сказано выше, были мари (черемисы) и воты. Кроме этих двух финских народностей по соседству с булгарами жила еще мордва (называемая мусульманами авторами «буртасами»), но повидимому она непосредственных сношений с булгарми- чувашами не имела, ибо слов действительно чувашского происхождения в мордовском языке чрезвычайно мало, и в сущности он сводятся к следующим: мордовское айра- прохладно (о погоде)= чув. уйар –ведро, морд.сирек-ясень=чув. сирек –ольха.

Поэтому можно полагать, что оживленных сношений между булгарами и мордвой никогда не было. По этому поводу финляндский исследователь Паазонен говорит  следующее «приведенные слова встречаются также у мордвы, жившей на крайнем западе в Пензинской и Тамбовской губерниях, которая ныне не соприкасается с чувашами и о существовании таковых даже ничего не знает. Безусловно отношения между этими двумя народностями с момента пришествия татар в XIII столетии никогда иными и не были. Поэтому едва ли будет ошибочно утверждение, что все эти слова восходят к до-татарскому периоду, когда предки чувашей, древние булгары, играли гораздо более значительную роль, чем их опустившиеся потомки, не только для мордвы».

И в отношении некоторых слов это замечание Паазонена справедливо, так напрмер, мордск. айра –прохладно, являет собой как – раз древнюю форму нынешнего чув. айар, именно форму до XIV столетия, ибо известно, что  переход а-у в чувашском языке завершился после XIV столетия. Тем не менее, чувашских заимствований в мордовском языке настолько мало и притом многие из них в фонетическом отношении настолько новы (напр. Формы с ç-дж-й, каковой переход завершился после XIV столетия), что мы вынуждены признать, что они попали в мордовский язык значительно позже булгарской эпохе и даже, быть-может, не непосредственно из чувашского языка, что особенно применимо в слову кереметь, чрезвычайно сильно распространенному среди всех финнов Поволжья, заимствовавших культур кереметя от чувашей, так, что возможно, что мордва переняла этот культ не непосредственно от чувашей, а у кого-нибудь из соседей последних.

Наконец, некоторые из чувашских заимствований в мордовском языке лишь предположительно чувашского происхождения, напр. мордов сера- медь- предполагаемой чувашской форме сер, против чего можно возразить, что такого чувашского слова нет. Впрочем, Мункачи выводит это из иранского zar - «золото».

Итак, из всего сказанного следует, что факт длительных сношений мордвы с чувашами и их предками мало вероятен. Зато не подлежит никакому сомнению факт чувашско- марийских сношений, что весьма понятно, ибо марийцы и чуваши еще и теперь являются во многих местностях непосредственными соседями. При этом чувашское влияние на марийцев оказалось настолько сильным, и настолько глубоко оно затронуло все стороны марийского быта, что по отзыву компетентных специалистов нет другого финского языка, в котором чувашское влияние ощущалось бы так сильно, как именно в марийском языке. А так как язык в значительной степени отражает культурное развитие народа, то на основании чувашских заимствований в марийском языке можно составить себе представление о том, в областях культуры марийцы подверглись влиянию со стороны чувашей.

Что касается хронологии чувашских заимствований в марийском языке, то большинство из них относится не к эпохе начала булгарского царства, а скорее к концу, причем среди этих заимствований имеется ряд совершенно новых, что доказывает, что чувашское влияние на мари до самого нового времени не прекращалось совсем. Так например, в отношении передачи чувашского у-а (каковой переход как сказано, произошел после XIV столетия), соответствующие чувашские заимствования в марийском языке должны быть признаны совсем новыми, ибо взяты они уже с у, т.е. после XIV столетия, и единственным исключением является марийск. Парьна – (палец). Точно также слова с чувашским а-ă заимствованы в марийский язык уже с а, причем этот переход позднего происхождения. Наконец чувашские слова с начальным о-й (через звук дж) в марийском языке заимствованы с с или сь, причем в булгарских надгробных надписях ХIV столетия нынешним чувашским словам на с еще соответствуют формы на дж ( в арабской транскрипции).

Из всего этого можно заключить, что большинство чувашских заимствований в марийской языке недавнего происхождения. Совершенно очевидно, что марийцы, включая и уфимских, вплоть до минувшего столетия находились в оживленных сношениях с чувашами, не говоря уже о продолжающихся и ныне сношениях западных марийцев с ними, благодаря чему, в силу еще недавнего культурного превосходства чувашей, марийчкий язык все больше и больше обогащается чувашскими заимствованиями, число которых теперь доходит до 500 (1500 слов).

Не имея поэтому возможности в настоящем кратном очерке перечислить все чувашские слова, заимствованные в марийский язык, мы можем мы можем ограничиться лишь перечислением тех понятий, которые ими выражаются, отсылая интересующихся к специальной книге Рэзэнена, посвященной исключительно вопросу о чувашских заимствованиях в марийском языке и содержащий полный словарь чувашский слов, встречающихся и в марийском языке. В связи с этим любопытно отметить, что чувашское влияние на марийцев оказывается сильнее, чем даже татарское, ибо татарских заимствований в марийском языке около 650 против 500 чувашских, причем однако из этих 650 значительная часть заимствована не непосредственно из татарского языка, но опять-таки через чувашское посредство.

Переходя теперь к отдельным категориям понятий, выражаемых словами чувашского происхождения в марийском языке, мы можем в общем установить следующие: 1) слова, относящиеся к скотоводству, 2) к земледелию, 3) к постройкам, 4) к ремеслам, 5) к домашней утвари, 6) к пище, 7) к одежде и 8) к общественному быту.

Чувашских слов, относящихся к скотоводству, мы находим в марийском языке всего 30. К коневодству относятся- седло, потник, хомут, дуга, узда, удило и т.д. Из земледельческих терминов (37 чувашских против 25 татарских) можно упомянуть- овес, хмель, горох, редиса, капуста, просо и т.д. К строительной терминологии относится 20 чувашских слов, среди них –постройка, баня, стойло, погреб, окно, ключ и т.д.

Испытав такое сильное влияние со стороны чувашей во всех областях культуры, марийцы естественно заимствовали от своих соседей также много религиозных  обрядов и церемоний. Так например, мы находим у марийцев во всей культ кереметя, заимствованный от чувашей вместе с ним названием духа.

Возможно, что от чувашей же заимствовано марийское божество водыш, хотя происхождение его еще недостаточно выяснено. Зато определенно чувашского происхождения марийское представление о водяном божестве вутоза и о злом божестве вевур.

По совершенно понятной причине чуваши не могли также не оказать влияния и на брачные обряды мари, настолько разнообразные, что их здесь невозможно коснуться. Итак, мы видим, как сильно влияние чувашей на марийцев. Неудивительно поэтому, что марийский язык так далеко отошел от прочих финно-угорских языков, ибо он впитал в себя неимоверное множество чувашских элементов, сильно изменивших его первоначальный вид, причем это влияние коснулось не только словаря марийского языка, но и его морфологии в результате чего марийский язык утратил старое финно-угорское окончание множественного числа, заменив его новым-шам или шамыч, заимствованным из чувашского. И это чувашское влияние на марийцев не есть, как мы видим, нечто отошедшее к давно прошедшим временам, но нечто, местами продолжающееся и до настоящего времени.

В 3главе «Чуваши и пермские финны» говорится, что к народам, которыми чуваши соприкасались на пути своего исторического бытия и на они оказывали могучее влияние, кроме венгров и марийцев, принадлежат еще пермские финны, т.е. воты и коми.

К хронологии сношений чувашей с этими народностями, нашедших отражение в языках последних, следует заметить, что современная наука их относит к эпохе волжско-болгарского царства, т.е. к периоду между VII и XIV столетиями. Однако, более точное обследование характера чувашских заимствований в языках коми и вотов показывает, что оин восходят к гораздо более новым временам, чем эпохабулгарского царства.

Итак, большинство чувашских заимствованиц в пермских языках нового, сравнительно, происхождения, ибо они восходят в лучшем случае к XIV столетию, а то и к временам, значительно более поздним.

Таким образом, и этот аргумент в пользу древности чувашских заимствований в пермских языках отдает, ибо все говорит в пользу противоположного, т.е. в пользу того, что заимствования эти совсем недавнего происхождения.

Отсюда следует, что сношения чувашей с пермскими финнами должны были происходить не только в эпоху булгарского царства, но и значительно позднее, а именно в период после падения волжско-булгарского царства. Картина здесь, как видно, совершенно та же, что и выше, когда речь шла о чувашско- марийских сношениях.

Таким образом теория о том, что конец пра-пермской эпохи относится к  VII-VIII столетию, при ближайшем рассмотрении ее с точки зрения чувашского языкознания оказывается чрезвычайно шаткой, и т.к. других критериев для точного определения времени, когда вотский язык и язык коми образовали еще единство нет, то следует признать, что вопрос этот нуждается в коренном пересмотре, ибо часть самых древних чувашских заимствований в пермских языках ныне оказывается не чувашскими, а другая часть датируется во всяком случае не VIII столетием, но гораздо более поздним временем. Таким образом, данные чувашского языка оказываются чрезвычайно ценными для решения одного весьма важного вопроса финно-угорского языкознания.

Переход к более детальному освещению вопроса о влиянии чувашей на пермских финнов, следует заметить, что нет такой области культуры, на которую чувашское влияние не простиралось бы. Разделив чувашские слова в пермских языках по значению на отдельные категории, мы получаем: 1) слова, относящиеся к постройкам и утвари, 2) к земледелию, 3) к общественной жизни, 4) к родству, 5) животному миру, 6) одежде, 7) растительному миру, 8) религии, 9) торговле, 10) врачеванию. Что касается отдельных слов, входящих в круги понятий, то количество их настолько велико, что простое перечисление их заняло бы много страниц.

Характер и количество чувашских заимствований в пермских языках свидетельствует о том, что сношения, происходившие между чувашами и обитателями пермского края, некогда должны были отличаться большей оживленностью. Что это было действительно так, мы можем заключить из того, что через Пермский край пролегали в разные стороны торговые пути- одни в Югорскую землю, а другие в Булгар, так что Пермский край оказывался как бы в центре между тремя торговыми пунктами- Булгаром на Волге, Чердыном на Колве (приток Камы), и Холмогорами на Северной Двине), столицей царсва Биармов. 

Языковед  Н.Н.Поппе делает выводы:

1.     Итак, с древнейших времен начиная, и почти до самого последнего времени руководящая роль в распространении земледельческой и скотоводческой культуре в Поволжье и, как мы раньше видели, также в южно-русских степях, принадлежала чувашам и их славным предкам-булгарам. Трагически сложившиеся для чувашского народа обстоятельства-татарское нашествие и затем русское завоевание, не дали дальше развиваться чувашскому народу, вследствии чего мы теперь только на основании различных косвенных указаний можем составить себе представление о том, чем были чуваши в прошлом.

2.     Влияние чувашей на их соседей будет вполне оценено наукой лишь впоследствии, когда будет изучен быт чувашей, когда станут известны основные, характерные для чувашской национальности мотивы и сюжеты сказок и форма их поэтических произведений, когда будет чувашский орнамент и т.д. Теперь перед нами во всей широте своей встает задача всестороннего изучения чувашского народа в его прошлом и настоящем, в чем заинтересованы не только те, кто занимается чувашами, но и все те, которые интересуются историей Поволжья. Организованные собирания произведений народного творчества чувашей когда-нибудь даст нам более богатые материалы чем те, которыми мы располагаем в настоящее время. И оно будет лучшим памятником, который  мы можем воздвигнуть прошлому чувашского народа. Он этого вполне заслужил.

Позиция Н.Н. Поппе в 20-30 гг. ХХ в.:

1.     Необходимо опираться при исследованиях на смежные науки;

2.     В ходе своего развития народы меняются в культуре, религии, антропологии, но язык остается;

3.     Народы прошли кочевую и земледельческую стадии;

4.     Чуваши были потомками волжских болгар.

Книга языковеда имеет три раздела:

1.     Булгары и венгры;

2.     Чуваши и марийцы;

3.     Чуваши и пермские финны.

Заполните таблицу «Общеболгарский праздник Акатуй (Олимпийские игры)»

Древнеболгарские праздники	Общегосударственный праздник «Акатуй»	г. Болгар ‒ центр всегосударственного праздника

Выводы

1.     Н.Н. Поппе не употребляет понятие болгарская или древнеболгарская цивилизация;

2.     Впервые на уровне Урало-Поволжского региона его стал употреблять русский профессор истории И.Н. Смирнов;

3.     Не употреблял понятие болгарская цивилизация Н.И. Ашмарин;

4.     Впервые после И.Н. Смирнова (1856-1904 гг.) повторно стал употреблять Г.И. Тафаев, но с учетом всех цивилизационных трансформаций;

5.     Обратите внимание на позицию Н.Н. Поппе по изменениям народа:

·        изменения в культуре;

·        изменения в религии;

·        изменение антропологические.

Я предложил в 1999 году понятия цивилизационная трансформация, которая происходит в направлениях:

·        военно-политическом;

·        социально-экономическом;

·        территориальном;

·        религиозном;

·        этнокультурном;

·        этноязыковом (Н.Н. Поппе отрицает, он замечает, что «язык остается, хотя и сильно изменившийся, по все же остается». Конечно, он полностью не отрицал трансформации.

·        этнопсихологическом;

·        антропологическом.

Таким образом, мы солидарны с Поппе по четырем направлениям изменений ( по Г.И. Тафаеву, трансформациями)

Направления трансформации.

Н.Н. Поппе языковед	Г.И. Тафаев Историк-цивилизаций
В культуре  В языке В религии В антропологии	Этнокультурная Этноязыковая Этнорелигиозная Этнополитическая Этнопсихологическая

6.     Н.Н. Поппе и Н.И. Ашмарин одновременно доказали, что «чуваши являются потомками одного хорошо известного народа древности, а именно болгар»;

7.     К сожалению, в Чувашской Республике идет процесс сокращения объема часов узучения чувашской литературы и чувашского языка;

8.     Не все гладко с преподаванием ИКРК и истории Чувашии в вузовской системе;

9.     Преподавание ИКРК в школах республики также под угрозой.

10.                         Историческое сообщество в Чувашской Республике, к сожалению, находится в условиях разброда и  шатания. Самодурство со стороны чиновников и историков продолжается.

Литература

1.     Алишев С.Х.все по истории татарского народа. – Казань, 2010.- 608 с.

2.     Поппе Н.Н. О родственных отношениях чувашского и тюрко-татарских языков / Н.Н. Поппе – Чебоксары, 1925. ‒ 33 с.

3.     Поппе Н.Н. Чуваши и их соседи / Н.Н. Поппе ‒ Чебоксары, 1927. ‒ 32 с.

4.     Поппе Н.Н. Чуваши и их соседи / Н.Н. Поппе ‒ Чебоксары, 1927. ‒ С. 3.

5.     Поппе Н.Н. Чуваши и их соседи / Н.Н. Поппе ‒ Чебоксары, 1927. ‒ С. 5.

6.     Поппе Н.Н. Чуваши и их соседи / Н.Н. Поппе ‒ Чебоксары, 1927. ‒ С. 13.