Эсхатологические идеи в истории чувашского народа

Г.И.Тафаев

Эсхатологические идеи в истории чувашского народа

Эсхатология (от греч. Eschatos) – последний, конечный. В истории древнеболгарской (древнечувашской) цивилизации мы можем увидеть несколько циклов (этапов) конца болгар или болгаро-чувашского мира.

В философии древних болгар (сохранились у наследников болгар- чуваш) имеются несколько изречений, которые касаются эсхатологических идей.

1.   Чăваш çĕр чăмăрти кăвапи;

2.   Чăваш пĕтсен- тĕнче пĕтет;

3.   Паттăрăн пуç юлнă- тараканăн йĕр юлнă;

4.   Чаваш- чăваша çиеть;

5.   Чăваш- чăваша сутать, мăшкăлать.

Такие взгляды (последний, конечный) могли сформироваться, конечно в эпохи военно-политических, социально- экономических религиозных потрясений. Эсхатологическая идея конца болгарского мира чăваш умер (болгарин умрет) – мир умрет. Болгаро-чувашский конец не есть ожидания первого, второго или третьего пришествия Иисуса Христа- это другое.

1.   Болгары (чуваши)- центр земли в этой философии звучит вера в бессмертие, вечное существование болгара- чуваша. Такая идея могла сформироваться в условиях Волжско- Камской Болгарии, которая существовала в форме классической цивилизации около 500 лет. Центр мира- это Волжская Болгария (болгарин).

2.   Раскол в болгарском обществе закрепляется с 922 г.- принятием частью населения ислама. Религиозный раскол передал философию (идею) «сиеть».

Философия «пĕрпĕрне сутать» закрепляются в условиях религиозного раскола. Религиозный раскол мы наблюдаем:

1.   С 922 года –исламско-языческий раскол;

2.   С сер. XVI в. после вхождения Чувашии в состав российской цивилизации- христианско-языческий раскол.

Наибольшее потрясение (300 летие) древнеболгарская цивилизация переживала эсхатологические идеи конца болгар (чуваш) и болгарского мира  (язычника и мусульманина) (Ах, пропали мы, пропали).

На первом этапе холокоста погибло до 30 % болгарского населения, 32 города и городищ, сотни деревень. Например, в Волжско- Камской Болгарии проживало до 3 млн. человек. Болгарский мир разрушился:

1.   Языческие жители искали путь спасения в лесах, болотах, оврагах Арской и Горной Болгарии (Боже, Тăрă нам конец);

2.   Исламское духовенство и население частью отказалась от ислама и вернулась в народную религию (Всюду трупы – нет им счета);

3.   Третья группа, болгаро-финского населения пассивно воспринимала различные пророчества (Души сохранить свои);

4.   Четвертая группа, очевидно, наиболее малочисленная, переходила на сторону оккупантов и воспринимала их приход как «божье наказание».

Таким образом, в 1236 г. по 1395 г. закрепляется идея «Тĕнчĕ пĕтĕт» («мир завершится»). Второй этап холокосты со стороны Тамерлана привел к уничтожению до 80 % - населения Болгарской земли, 170 городов и городищ, 2000 деревень (Каждого погибель ждет).

Профессор В.Д. Димитриев в книге «Чувашские исторические предания» пишет, что из чувашей не осталось ни одного мужчины. Татарский хан отобрал женщин, чтобы они рожали солдат. Но бог превратил чувашек в каменных баб. Живой осталась лишь одна чувашская женщина с грудным младенцем. Она укрыла его в рукав чапана и переправилась на правый берег Волги. От этого мальчика размножилось чувашское племя.

В легендарном предании говорится, что татарский царь разгромил Чувашское царство (Болгарское), разорил и разгра­бил города  и селения, перебил жителей. Татарский царь запер чувашского царя с семьей в храме («Черная палата», г. Болгар) и поджег его. Чувашский царь обратился в орла, сделал над го­родом три круга и улетел далеко-далеко. С тех пор пе­рестало существовать Чувашское царство.

Монголо-татарский Темир-хан (предание путает мон­гольского хана с Тамерланом; были золотоордынские хан Менгу Тимур и эмир Булат Тимур), поселившись в Казани, вызвал к себе чувашского торхана и болгарско­го князя и «потребовал, чтобы они со всем своим на­родом приняли магометанскую веру... По возвращении к своему народу князь болгарский собрал старейшин и передал им приказ хана. Болгарские старейшины ответили: «Мы недавно видели, как татары беспощадно жгли наши города и селения; можно предвидеть, что хороше­го от них ждать нельзя». И решили они от лютых татар уехать подальше. Торхан также собрал старейшин чувашского и черемисского народа — старейшины поста­новили отвергнуть царское требование. Узнав о том, Темир-хан выступил против чувашей с войском. Сеча была жестокая, но чуваши и черемисы не выстояли — побежали в лес, а торхан был убит в этой битве. Это был последний торхан... После смерти последнего тор-хана чуваши не имели покоя. Татары беспрестанно на­падали на их селения, которые чуваши с умыслом стро­или небольшие, потому что большие селения подверга­лись двум и трем нападениям в год. Забрав в селении все ценное, татары собирали народ в кучу, каждый та­тарский воин выбирал себе девиц, остальных же или за­гоняли в какой-нибудь амбар и сжигали, или бросали в воду».

К чувашам заявилось монголо-татарское войско. Нукеры стали уводить девушек, грабить, забирать ло­шадей, дорогие меха, деньги, сжигали деревни. Чува­ши горько плакали. Как вернулись нукеры, татарский царь спрашивает у них: «Что делают теперь чуваши?» Нукеры отвечают: «Плачут». Взбесился царь: «Если плачут, есть еще у них добро. Снесите их с лица земли». Войско вернулось к чувашам и все, что было, ограби­ло, разгромило и сожгло их города и селения, все срав­няло с землей. Чуваши подались в другое место и гру­стно пели. Татарский царь спрашивает у нукеров: «Чем занимаются теперь чуваши?» Те отвечают: «Поют чу­ваши-, пеши поют». Царь: «Если поют, то у них ничего не осталось. Пусть поют».

Татарские баскаки «грабили, жгли на кострах чу­вашей и вообще всячески вымогали у них деньги и раз­ное добро. Чуваши, конечно, от этого бедствовали»,— говорится в предании, записанном в 1904 году в дер. Чувашские Ишли Буинского уезда Симбирской гу­бернии.

При монголо-татарах было тяжело, говорится в пре­давии, записанном в селе Шигали Урмарского района. Татарские чиновники отбирали у чувашских крестьян хлеб, и чуваши, оберегая от насильников, прятали его в ямы.

Татарские феодалы разграбили и сожгли одну чу­вашскую деревню, стали делить между собой жителей. Всех поделили, осталась одна старуха. Один из господ все же взял ее. «Будет дома прясть»,—сказал он. Живет старуха у хозяина, прядет, ухаживает за его детьми. Неожиданно среди семерых жен хозяина она узнала свою дочь, но не призналась ей. Она сложила грустную песню о внуке и, качая его, пела. Однажды дочь стару­хи, по совету других жен, подслушала песню и узнала мать. На коне, приведенном дочерью, старуха сбежала из неволи. Фабула этого предания совпадает с сюже­том широко известной русской народной песни «Та­тарский полон».

Чуваши сохранили предания и о разорении южных районов Болгарского улуса Золотой Орды Тамерланом в 1391 и 1395 годах. Согласно письменным источникам, в 1391 году 200-тысячное войско Тамерлана двигалось со стороны Урала. Между войсками Тамерлана и золотоордынского хана Токтамыша 18 июня «в местности Кундурча произошла великая битва», в которой последний потерпел поражение. Место боя — несколько южнее го­рода Биляра, который мог быть разгромлен уже во время первого похода. В 1395 году Тамерлан, разбив войска Токтамыша, направил свои полчища на разгром и раз­грабление городов Болгара, Жукотина (Чикету), Керменчуга и др.  О разорении Биляра Тамерланом записано несколько преданий, причем не только у закамских чувашей, но и на территории современной Чува­шии. Тамерлану не удавалось овладеть сильно укреп­ленным Биляром. Это удалось ему лишь после того, как он, по совету колдуньи, поджег город, пустив туда голубей с привязанной к их ногам и зажженной серой. Здесь мы встречаемся с тем же мотивом, что и в выше­приведенном предании о Хулагу. На сюжет преданий Н. И. Полоруссовым - Шелеби написана лирико-эпическая поэма «Взятие Аксак-Тимуром Биляра».

Определенный интерес представляют чувашские предания об основании Казани.

Согласно одному из них, Казань была основана бол­гарами. Болгарский князь жил в городе на берегу Вол­ги, где теперь расположен Верхний Услон. Старуха-болгарка, идучи по воду, поскользнулась, упала на камень и ушибла ногу. При этом она сказала: «Какой он князь! Не нашел для столицы места! Дурак он! На неровном месте выстроил город!» Эти слова дошли до князя, и он вызвал старуху к себе. Старуха извинилась, но сказала, что лучшее место для столицы имеется на луговой стороне, где ныне стоит гор. Казань. Князь счи­тал это место неудобным: болотистое, лесистое, и там много страшных змей, так что люди боялись туда хо­дить за ягодами. Старуха посоветовала навозить зи­мой много соломы, весной в солому соберутся змеи, а летом; в жаркое время, солому поджечь. Так и сделали. На это место «перевели город, дав ему имя Хузан».

По другому преданию, два сына старого богатого чуваша Хузана, охотясь, погнались за оленем далеко в глубь леса и вышли на реку и красивую поляну. Во­круг — бортевые деревья, в реке много рыбы, в лесу полно дичи. А земля пустует. Возвратившись, сыновья рассказали отцу о прекрасной поляне. Старик Хузан через некоторое время сам осмотрел местность. Она ему понравилась, но в реке лежал огромный змий-дракон: с крыльями и тремя—змеиной, орлиной и львиной — головами. Одной головой ловит птиц в воздухе, дру­гой — рыб и других обитающих в воде, третьей — на­земных животных. Вокруг дракона кишели мелкие змеи. Никто не мог сюда подойти, никто не мог пройти, проплыть, пролететь мимо чудовища. По старику захотелось непременно  поселиться здесь и основать город. Однако как избавиться от дракона? 110-летний знахарь подсказал: «Заготовьте 41 воз сухого хвороста. Меня посадите на лучшего аргамака, залепите мне уши воском и отправь­те на поляну. Привезите следом за мной хворост». По­чувствовав приближение знахаря, дракой начал страш­но свистеть, но знахарь не услышал его и остался жив. Он змеиным языком собрал всех змей вокруг дракона, окружил их железной оградой, после чего на змеиную кучу навалили 41 воз хворосту и подожгли с четырех сторон. 41 день горели змеи. Лишь один змей остался в живых. Дракон дал ему свои крылья, и он улетел. Старик Хузан основал на Змеиной горе город Хузан и реку назвал Хузаном же. Однако недолго пришлось жить чувашам в Хузане. Спасшийся змей привел сюда монголо-татарское войско, которое подожгло город. Пра­витель Хузана превратился в лебедя и улетел. Монголо-татары на месте Хузана построили Казань.

Третье предание повествует о строительстве после завладения Казанью татарским ханом каменной кре­пости (в действительности же каменный кремль был выстроен после присоединения Казани к России русским правительством). Вместо того чтобы положить под крепость сына хана, строители положили рыжую собаку, что означало, по предсказанию хана, потерю самостоятельности города. Воспроизводя название го­рода от татарского слова казан «котел», предание при­писывает хану слова: «Надо дать городу имя Казан, чтоб народ кипел в нем, как вода в котле».

Мотив о драконе и змеях на месте Казани бытовал еще в ХVI веке. Казанский летописец отмечает, что на месте города было «издавна гнездо змиево». Здесь возгнездился «змий (то есть дракон) велик и стра­шен о дву главу: едину имея змиеву, а другую главу волову. Единою пожираше человеки и скоты и звери, а другою главою траву ядяше. А иныя змии около его лежаше». Людям нельзя было подходить сюда от драко­нова свиста. Но основатель города, по совету хитрого волхва, извел драконов.

Историками установлено, что Казань была осно­вана в 1370 году местным (из болгар) князем Хасаном и получила название от его имени (позднее наимено­вание города получило татарскую форму Казан) [1].

Таким образом, конец болгарской земли «Тĕпчĕ пĕтет» связан с Тамерлановским геноцидом 90 г. XIV в. сохранилась легенда о разгроме Тамерланом г. Биляр (Пюлер). В 2009 г. Аристарх Дмитриев по просьбе автора перевел данное произведение.

Эсхатологическая идея сквозит в этих строках исторической легенды.

Из огня берет золу

И себе швыряет в рожу,

Та - в багровых волдырях.

Смотрит, вылупив глаза

С целый ковш величиною.

Вдруг неделями она

Никуда не вылезает,

Дома лает, как собака,

И голодным волком воет.

То с чертями на пиру

Бьет по бедрам и хохочет.

Для улета- дымоход,

Для прилета -тот же ход,

Целый день обычно спит,

Где-то носится всю ночь.

Та колдунья будто знает,

Как Биляром овладеть.

Будто бы из дальних мест

За советом к нем приходят.

«Ты бы тоже, Чинбусьхан[1],

Обратился к той ведунье.

 И не мешкая скачи,

До ее деревни близко»

Тот воителя рассказ

По душе пришелся хану.

Вмиг садится на коня

И в старухину деревню.

Вот уже на месте он,

Сразу прыг с коня на землю,

Открывает дверь пинком

И врывается в избушку,

Отдуваясь тяжело.

А старуха между тем

Кашей пшенной наполняет

Чашу прямо из котла,

Хану руки пожимает

И, накрыв скатеркой стол,

Ставит кашу на него.

В середине пышной горки

Лунка-масляный глазок.

И давай Аксак- Тимура

Честь по чети угощать.

На почин Аксак- Тимур,

Кашу зачерпнув из лунки

Вместе с масляным глазком,

К рот спокойно отправляет.

Как увидела его,

Стало боязно старухе,

Но как будто бы она,

Посмотрев в глаза, спросила:

«Ты и есть Хромой Тимур?»

Говорят, вот так и он

Кашу черпает из лунки

Вместе с масленым глазком.»

«Правду говоришь, старуха,

Я- тот самый человек,

А теперь мой сказ послушай-

Вот что от людей узнал:

Ты- великая колдунья,

Все об этом говорят.

От тебя не устоится.

Все, чем правит белый свет-

Ни худое, ни благое,

Зримо это иль незримо,

Быль иль небыль- все равно.

Растолкуй же нынче мне:

Как мне город взять Биляр?

Подойти с какой уловкой?

Дабы получить добычу,

Что я должен распознать?

За правдивые слова

Будет целой голова,

Лживую мне скажешь речь-

Голова слетает с плеч.»

«О, великий Чинбусьхан,

Войско у тебя –гроза.

Но и силищем таким

Одолеть Биляр невмочь

Взять ты сможешь этот город

Только вот таким путем:

Подмести гумно вели,

Да силки расставить там,

Да пшеницы раскидать,

Да поймать всех голубей,

Да им к лапам привязать

Серу с тлеющим трутом,

Да под вечер стаю птиц

Разом отпутить вели.

Птицы полетят в Биляр,

В гнезда прилетят свои,

Вспыхнет пламя там и тут-

И весь город запылает.

Сделав это,  Чинбусьхан,

Овладеть Биляром сможешь.»

Тут Аксак- Тимур старуху

За совет благодарит

И спешит в обратный путь,

Чтобы сделать как велела.

Все, что удалось узнать,

Приказал скорей исполнить

И Биляр со всех сторон

Запылать огнем заставил.

Чувашский конец (Тĕпчĕ пĕтĕт) звучат в строках произведения «Взятие Биляра Аксак Тимуром».

Заполняют город враз

Крики. Стоны, горький плач.

Перепуганный народ

Мечется в сплошном дыму,

Люди в ярости совоем

Проклинают царский род-

Сквозь потоки слез недаром

Страшные слова летят

«Боже, тора, нам конец,

Да куда теперь деваться?

Ах, пропали мы, пропали,

Что же делать, как тут быть?

Матерь пламени- огня,

Свой огонь сама уйми.

Добрый тора, Пюлехсе,

Будь спасителем для нас.

Ах, чем будем мы питаться?

Что придется пережить?

Как от гибели коварной

Души сохранить свои?

Ох, ужасно, ужасно!

Каждого погибель ждет,

Жутко даже посмотреть-

Все грохочет и трясется.

Словно мухи, люди мрут,

Всюду трупы -нет им счета.

Враг лютует, будто зверь,

Никакой не жди пощады.

Впал он в бешенство совсем,

О добре и знать не знает,

Горы срубленных голов

За собою оставляет,

Все народы на земле

Устрашая дикой злобой.

О, Биляр, Биляр! Уже

Нет его перед глазами.

Вот и к царскому дворцу

С гулом ринулся огонь.

Страшно дочерям- царевнам-

На мечеть забрались вмиг.

Вперемешку со слезами

Песни горькие поют.

Пламя рядом уж трещит!

И три дочери- царевны,

Обернувшись в лебедей,

Семь морей перемахнули.

Крылья светом серебра

На прощание блеснули.

И в мгновенье ока их

Поглотила даль небес.

Невзирая на геноцид (холокост) у болгар сохранилась вера в светлое будущее:

1.   Конец мира («Тĕпчĕ пĕтĕт»);

2.   Вера в будущее («Чăваш вильмĕн- пурнапăр»);

3.   Идея «от смерти (конца) убежать» «çул юлнă»).

Перед тем, как улететь,

Вот, что молвили царевны:

- Мы сегодня улетаем

Далеко, за семь морей.

Ведь родную землю нашу

Топчут полчища врагов.

Только к светопреставленью

Возвратимся мы сюда

И родную нашу землю

Всю опять себе вернем.

Города и веси наши

Уж исчезнут все тогда,

Часть из них, по воле Бога,

В подземелье перейдет,

Накануне конца света

Возродятся вновь они.

А покуда много крови

Потечет по той стране.

Впереди шел- будет сзади,

Шедший сзади- впереди.

О, Биляра благодать,

Ты куда же удалилась?

И когда же злодеянья

Прекратятся на земле?

Эх, родимая страна,

Эх, Биляр ты наш, Биляр,

Блага целого народа

Как присвоил супостат?

Твою славу, мощь твою

Признавал весь белый свет.

Достоянием твоим

Восторгались все вокруг.

Эксатолгические идеи о конце света звучат в словах: «Только к светопреставленью. Возвратимся мы сюда. Накануне конца света. Возродятся вновь они.

Обратите внимание на изречение «Чăваш (пăлхар) çер чăмăрти кăвапи» «Чуваш пуп земли». Эти слова звучат в легенде.

Говорили: О, Биляр,

Сорок тысяч в нем дверей!

Из далеких разных царств

Приезжали торговать.

Простокваша, молоко-

Лето напролет рекой.

Выручать в нужде друг друга

Было правилом всегда.

В водах цвета серебра

Рыба, словно рой, кишела.

И стадами по лесам

Тучного зверья водилось.

Столько ягод и плодов-

Все собрать никто не смог бы

Оставались до весны

Гроздья красные калины.

Сравнивали родники.

С журавлиными глазами

И носили колпаки

Белые пуховые.

До чего приятным был

Выделанной кожи скрип!

Как зеленое сукно,

Издали луга виднелись.

Где поляны, там цветы

Искрами костра пылали,

Много сел и городов

всюду быстро вырастали.

И зимою вместе с сеном

Кони хрумкали овес.

Каждый мог идти верблюд

С вьюком сорокапудным.

Шишки в хмельниках росли

С петушиную головку.

На гуляньях молодежь

Веселилась беззаботно.

Подносил лещины куст

Крупные, как хмель, орехи.

И блаженствуя, как птахи,

Жил весь булгарский народ.

Серебром сверкая, воды

Родниковые неслись.

Ставили чиряк к чиряку,

В них солили сало впрок.

Не кончался и шыртан

В погребах зимой и летом

Крупные водились щуки

В глубине прибрежных вод.

А вокруг- луга, покосы,

Им конца и края нет.

Сколько же зерна гноили

Скопидомы, богачи!

Белоснежную одежду

Надевали на себя,

Так в работу погружались-

Забывали и про сон.

Пруд для мельницы прудили-

Даже сено в дело шло.

Хлеб выращивать умели,

Брать отличный урожай,

С русскими всегда делились,

Если голод был у них.

Те же не могли не видеть,

Как могуч билярский род,

И своим соседям добрым

Часто наносили вред,

Города, селенья булгар

Слезы лили из- за них.

По четыре- пять упряжек

Вывозили в посевную.

Славный город-сам Багдад

Присылал сюда гостей.

Ежели за что брались,

Сутки напролет трудились.

Если затевали пир,

То гуляли всю неделю.

Медовуха шла по кругу,

Пиво пенилось в ковшах.

И шелка над головами

Развевались там и тут.

Растянуть гармонь старались,

Скрипку трогали смычком.

Соловьями распевали

Песни звучные свои.

Гусляры, домристы тоже

Струнный разговор вели.

А на игрищах забавных

Веселились стар и млад.

Были рады иноземцам

Из-за тридевять земель.

Зайцев по лесам ловили,

Ставя крепкие силки.

Как лебедушки, девицы

Выходили погулять,

Ниткой шелковой узоры

Вышивали на нарядах.

Рожь вымахивала так,

Что едва дугу видать.

А когда гостей встречали,

Подносили пиво- мед.

Просо, греча вырастали

Густо-густо –не сожнешь,

И амбары наполнялись

Про запас сухим зерном.

Много сеяли пшеницы,

Рос отменно и ячмень.

И нетронутые земли

Каждый год под них пахали.

Летом большинство селян

На полях и проводило.

До шести- семи годов

Лошадей не запрягали

Из сушеного овса

Толокно молоть умели

Часто девок умыкали-

Звали снохами потом.

На лугах росли по пояс

Травы, чтобы сеном стать.

По воде плоты и лодки

Проплывали не спеша.

После жертвоприношений

Осенью пускались в пляс,

На потеху деревенским

Шел вприсядку и медведь.

Возле печки, на столбе,

Свечи трепетно горели.

 И, под мышку шапку взяв,

Там хозяева молились.

Блюдом из гуся они

Жертву приносили торе,

Говоря, что души предков

Тоже на обряде том.

Шапкой помахав слегка,

Зять приветствовал с порога,

Тесть усаживал его,

Постелив кошму привычно…

Русские с татарами

Как клещами стали жать-

И развеялась, как прах,

Жизнь Булгарии вконец.

Страшно землю сотрясая,

Будто белый свет померк,

Окружили супостаты

Благодатный град Биляр.

Все сокровища, богатство.

Расхватали кто как мог,

Вызывая у народа

Реки крови, реки слез.

Города сожгли, деревни,

Стрелы запалив огнем.

Мясо, масло- весь приварок

На провизию войскам.

Зла такого натворили,

Даже молвить страх берет:

Грудь невинную земную

Кровью залили, слезой.

Будто бы покосы в поле,

Трупы падали в боях

Замер в страже небывалом

Весь животворящий мир.

Головы свои сложили

Молодцы билярские.

А девиц на выданье

В землю заживо зарыли.

Место погребенья их

«Девичьей горой! Назвали

А Хромой Тимур навек

Приобрел худую славу.

Только те спастись сумели,

Кто скрывался по лесам.

Страшные дела творились-

И вовеки не забыть!

Мать огня не оградила,

Не помог Пюлехсе- бог-

Стерт Биляр с лица земли,

Город славы всех чувашей.

Гусли и гармонь играли

Жалобный до слез мотив,

Царь трусливо убежал,

Чтоб найти укромный угол.

Даже шапку с головы

За Биляром второпях

Где-то в поле потерял,

Голову же на плечах

Сохранил своим побегом.

Нынче отпрыски его

Где-то за семью морями

Продолжают колебаться:

«Как бы съездить и забрать

Шапку бедную отца».

Эсхатологические идеи в истории болгаро-чувашской цивилизации звучали не раз. В 70-е годы XX в. идея конца чувашского мира стала звучать среди писателей и поэтов Чувашии. Например, Петер Хузангай писал:

Могила безымянная.

Плита. Здесь римлянин

оставил людям просьбу:

«О путник, даже если ты спешишь,

То здесь остановись

хоть на мгновенье...»

И слово, пережившее века,

Меня зовет сегодня к размышленьям.

Со временем всегда спешивший вместе,

Внезапно я прозрел:

ведь надо все же Помедлить, подождать, остановиться

— Хотя б затем, чтоб дух перевести,

Ошибки взвесить, оценить поступки,

Чтоб в пламени великом, светоносном,

Зажженном человечеством когда-то,

Свою негаснущую искру ощутить...

«О мутник, даже если ты спешишь,

То здесь остановись хоть на мгновенье...»

                               19.10.69

Метель... Болгария родная,

Ты снова — вдалеке.

Долг пред тобою длится, знаю,

И сердце — лист в руке.

Смежу я веки — и увижу

Небес голубизну,

Холмы и горы — круче, ближе,

И тихую волну...

Целебный свет согреет темя,

Прошепчет горячо:

«Дружище, стариться — не время,

Поберегись еще...»

Метель...

Бескрайна, право слово!

И нас вот из тепла

Волна движения людского

На север унесла.

Но южной крови нет покоя

— Нахлынет, укорит.

Тысячелетнею тоскою Душа моя горит... [2]

                            4.11.69

Вывод

1. Эсхатологические идеи у чуваш звучали в годы существования Казанского ханства. Причинами такого «уныния» были процессы:

·                        Татаризация- 300 тыс. чуваш;

·                        Исламизация чуваш;

·                        Предательство части чувашской аристократии и переход их на сторону татар.

2. По мере российской трансформации закрепляются идеи «чăваш- чăваша çиет», «чăваш- чăваша сутат».

3. В конце ХХ- начале ХХI вв. чувашский мир рухнул, вера в её будущее у народа пропала. По выражению чувашской политической элиты «через 100 лет чуваш, татар в России не будет». Получается, что чуваш в XXI веке завершит свой цивилизационный путь развития и перейдет в новое понятие «российский народ».

Литература

1.   Димитриев, В.Д. Чувашские исторические предания /В.Д. Димитриев- Чебоксары, 1983. -. С. 37-40.

2.   Хузангай П.П. Вечная тень / П.П.Хузангай ‒ М., 1987. ‒ С. 279-280.

---

[1] Чингисхан.