Тафаев Г.И.
ФГБОУ ВПО «ЧГПУ им. И.Я.Яковлева»
Территория, суверенитет, национальная безопасность
Российской Федерации
Шаньюй империи Хунну Модэ в 209 г. до н.
эры говорил врагам «Земля - основа государства». Прошло более двух тысяч
лет, территория - земля остается основой
государства. Геополитики говорили, что «государство прикреплено к земле».
Фридрих Ратцель утверждал, что сущность государств такова,
что они развиваются, соревнуясь с соседними государствами, причем наградой в
борьбе в большинстве случаев являются части территории. Народ растет,
увеличиваясь в числе, страна - увеличивая свою территорию. Так как
растущий народ нуждается
в новых землях
для увеличения своей численности, то он выходит за пределы
страны.
Российская
территориальная колонизация пошла за Урал, Сибирь, на Дальний Восток. Чувашия в
сер. XVI в. мирно вошла в состав России. Территория по утверждению военных должна себя
защищать. Например,
H.Я. Данилевский (1822-1885) в своих трудах «Россия и
Европа» рассматривал географическое положение
России как фактор формирования ее отношения с
остальным миром, прежде всего с Европой, идея же специфичности русского
цивилизационного пути, необходимость самостоятельных действий в мировых делах
актуальна и в наши дни. Лев Ильич Мечников (1838-1888) географ, социолог,
публицист, посвятил книгу
«Цивилизация и великие
исторические реки» о зарождении пространственно-временном развитии
цивилизации. Анализом природных и географических факторов в истории России
занимались С.М. Соловьев (1820-1879), В.О.Ключевский (1841-1911). В последние
годы были изданы учебники и
учебные пособия Н.С. Гаджиева, Н.А. Нартова, Ю.В. Тихонравова. Истории
формирования
геополитических идей посвящены
работы Т.В. Андриановой и Т.А. Михайлова. Геополитические аспекты международных
отношений и внешней политики анализируются в работах А.Г. Арбатова, А.Д. Богатурова, Н.С. Гаджиева, Н.В. Загладина, П.А. Касалапова, В.А. Кременюка, В.П. Лукина, А.И. Уткина
и др.
В мировой геополитике активно работают З.
Бжезинский, Г. Киссинджер. Некоторые читатели могут упрекнуть меня «причем З.
Бжезинский, Г. Киссинджер и В. Путин. Мол, те из США, а Путин из России». Это
связано с тем, что статьи Путина во многом перекликаются с геополитиками
мирового значения.
Геополитики
|
Збигнев Бжезинский
|
Генри Киссинджер
|
Владимир Путин
|
|
Защита интересов США
|
Приоритет в мире США и западной цивилизации
|
Приоритет национальной безопасности России
|
Несколько слов о З. Бжезинском. Например, в Интернете
о нем говорится, Збигнев Бжезинский — известный американский политолог,
специализирующийся на вопросах международных отношений и геополитики. Родился
в 1928 г. в Варшаве. Образование получил в Макгилском (Канада) и Гарвардском
(Бостон, США) университетах. В
1950-1970-х гг. преподавал и занимался научно-исследовательской деятельностью в
Гарвардском (Центр российских исследований, 1953-1960) и Колумбийском
(Нью-Йорк) университетах, в 1973-1976 гг. был директором трехсторонней комиссии
— «Трилатераля», прилагавшего усилия к экономической интеграции мира и созданию
всемирного рынка и всемирного гражданского общества, к тому, что потом получило
название «глобализация».
При президенте
Дж. Картере в 1977-1978 гг. 3. Бжезинский занимал должность советника по национальной безопасности.
Причастен к формулированию так называемой «доктрины Картера», объявившей
Персидский залив зоной жизненно важных интересов США.
В настоящее
время 3. Бжезинский — профессор Колумбийского университета, советник школы
современных международных исследований X. Нитце при Университете им. Дж.
Хопкинса, автор многих политологических и геополитических трудов, в числе
которых «Советский блок: единство и конфликт» (1960), «Между двумя веками: роль
Америки в технотронную эру» (1970), «Власть и принцип» (1983), «План игры»
(1986), «Большой провал: рождение и смерть коммунизма в XX веке» (1989), и ряда
статей. Среди них важное значение имела статья «Новая геостратегия Америки»,
опубликованная в известном нью-йоркском журнале Foreign Affairs (1988), посвященная
оценке и переоценке роли, которую США играют в мире. Статья Бжезинского в этом
смысле явилась откликом на дискуссию (развернувшуюся как в Америке, так и за ее
пределами) об упадке США и снижении их влияния на мировые дела, а также о том,
как избежать этого упадка и снижения. При этом главная полемика развернулась
вокруг трех комплексов проблем: во-первых, сущность и характеристики
американской доктрины национальной
безопасности; во-вторых, направление и значимость национальных
стратегий, а значит, и
уровень вовлеченности США в региональные конфликты; в-третьих,
американское влияние в мире и в частности на трансформацию международных
отношений. Бжезинский последовательно анализирует указанные проблемы, наиболее
интересная из которых — трансформация стратегической доктрины США и новое
понимание геополитических реалий.
Другая статья,
написанная 3. Бжезинским в 1989 г. специально для московского журнала
«Международная жизнь», имела знаменательное название «Окончилась ли «холодная
война»?». В ней была предпринята попытка осмысления мира после холодной войны и
поиска новых формул американской геополитики в этом мире.
Второй
исследователь (геополитик) Генри Киссинджер активно работает в начале XXI века. В
частности, в Интернете о нем утверждается, что академическая карьера Киссинджера
оказалась весьма успешной. В 1957 году он стал профессором государственного
управления и международных отношений Гарвардского университета, В своих оценках
внешней политики США Киссинджер придерживался линии «реалистов», которые в
отличие от «идеалистов» выступали за более прагматичный и приближенный к
современной ситуации политический курс. В 1957 году опубликовал книгу «Ядерное
оружие и внешняя политика». В ней он предлагал отказаться от
военно-политической доктрины «массированного возмездия» и перейти к более
гибкой стратегии ограниченного применения ядерного оружия — тому, что получило
название стратегии «гибкого реагирования» и стало официальной доктриной НАТО в
1960-х. Эта публикация принесла ему известность в научных и политических
кругах. Его стали привлекать к работе в правительстве в качестве эксперта по
вопросам безопасности при президентах Д. Эйзенхауэре Дж. Кеннеди, Л. Джонсоне.
Так он работал консультантом Объединенного комитета начальника штабов
(1956-1960), Совета национальной безопасности США (1961-1962), Агентства по
контролю над вооружениями и разоружению США (1965-1969).
В 1968 году он
занял должность советника по национальной безопасности в администрации Ричарда
Никсона. Киссинджер стал одним из разработчиков политики разрядки,
заключавшейся в установлении постоянного диалога США с СССР и Китаем, смягчении
международного климата и прекращении локальных конфликтов, в сокращении
стратегических наступательных вооружений (СНВ) и предотвращении мировой ядерной
войны. В период своей карьеры Киссинджер добился подписания соглашения между
Брежневым и Никсоном об ограничении СНВ, обеспечил урегулирование двух
палестино-израильских конфликтов (1968 г. и 1973 г.) и прекращение Вьетнамской
войны, за что совместно с президентом Южного Вьетнама был удостоен Нобелевской
премии мира 1973 года. В 1973 г. Киссинджер стал совмещать свою должность с
постом государственного секретаря, на котором оставался и при Джеральде Форде
до 1977 г. В 1977 году вместе с администрацией Дж. Форда он покинул Белый Дом и
стал преподавать в Джорджтаунском университете.
В 1983
году Рональд Рейган пригласил его — своего бывшего противника по вопросам
политики разрядки и сближения с КНР — возглавить Национальную двухпартийную
комиссию по Центральной Америке. С 1984 по 1990 гг. Киссинджер был членом
Президентского Совета по иностранным делам. Консультировал Рейгана и Буша
(старшего) при подготовке их встреч с М. Горбачевым. В 1988 в качестве эмиссара
Буша посетил Москву, где встречался с советскими руководителями. В июле 2001
года участвовал в форуме Международного олимпийского комитета в Москве. Во
время визита встречался с Владимиром Путиным для обсуждения темы углубления
интеграции России в систему международного сообщества В ноябре 2002 года Джордж
Буш (младший) назначил его главой независимой комиссии по расследованию
терактов 11 сентября.
Большинство
геополитиков мира проводники сильной армии, флота и космических войск.
Например, мы говорили о Ф. Ратцеле, о Р. Челлене и др. Обратим внимание на слова
В.В. Путина из статьи «Быть
сильными: гарантии национальной безопасности для России».
Мы приступили к масштабному,
комплексному перевооружению Армии и Флота, других силовых структур,
обеспечивающих безопасность государства. Приоритеты здесь – это ядерные силы,
воздушно-космическая оборона, системы связи, разведки и управления,
радиоэлектронной борьбы, «беспилотники» и роботизированные ударные комплексы,
современная транспортная авиация, системы индивидуальной защиты бойца на поле
боя, высокоточное оружие и средства борьбы с ним.
Система подготовки органов управления и
войск должна стать более качественной, интенсивной и всеохватывающей. Основные
усилия будут сконцентрированы на «сколачивании» эффективных межвидовых
группировок войск и сил. Повышении готовности воинских частей к выполнению
боевых задач.
Нашим специалистам предстоит определить
перспективную идеологию развития видов и родов войск, ясно обозначить их цели и
задачи в соответствующих концептуальных документах. Но уже сейчас очевидно, что
в структуре Вооружённых Сил сохранится роль и значение сил ядерного
сдерживания. Во всяком случае, до тех пор, пока у нас не появятся другие виды
оружия, ударные комплексы нового поколения. В том числе – высокоточное оружие,
которое, как уже отмечал выше, способно решать задачи, сопоставимые с теми, что
стоят сегодня перед силами ядерного сдерживания. Кроме того, в ближайшие годы
значительно вырастет значение ВМФ, ВВС и воздушно-космической обороны.
Время требует решительных шагов по
укреплению единой системы воздушно-космической обороны страны. К этим действиям
нас подталкивает политика США и НАТО в вопросе развертывания ПРО.
Гарантией от нарушения глобального
баланса сил может служить либо создание собственной, весьма затратной и пока
ещё неэффективной системы ПРО, либо, что гораздо результативнее, способность
преодолевать любую систему противоракетной обороны и защитить российский
ответный потенциал. Именно этой цели и будут служить Стратегические ядерные
силы и структуры воздушно-космической обороны. В этом вопросе не может быть
«слишком много патриотизма». Военно-технический ответ России на глобальную
американскую ПРО и её сегмент в Европе будет эффективным и ассиметричным. И
будет полностью соответствовать шагам США в сфере ПРО.
Наша задача — возрождение в полном
смысле «океанского» военно-морского флота, прежде всего на Севере и на Дальнем
Востоке. Активность, которую начали ведущие военные державы мира вокруг
Арктики, ставит перед Россией задачу обеспечения наших интересов в этом
регионе.
Обратите внимание на слова «флот» ВМС,
ВВС, США, НАТО, ПРО. Наше государство окружено морями и океаном. Нам нужен
флот. Вспомним военную реформу Петра I и создание
военного флота. Флот активно воевал в I и II мировых войнах.
Несколько слов о теории военно - морской
обороны и экспансии. Например, Альфред Мэхэн (1840-1914 гг.) обращал большое
внимание на создание «морского могущества» в противовес «континентальной силе»
(России).
В.В. Путин понимает, что ВМС необходимо
развивать «мол, морская держава» и «сухопутная держава». Геополитики замечают,
что идеи Мэхэна были
восприняты во всем мире и повлияли на многих европейских стратегов. Даже сухопутная и
континентальная Германия в лице адмирала Тирпица приняла на свой счет тезисы
Мэхэна и стала активно развивать свой флот. В 1940 и в 1941 году две книги Мэхэна были
изданы и в СССР.
Но
предназначались они в первую очередь Америке и американцам. Мэхэн был горячим
сторонником доктрины президента Монро (1758 1831), который в 1823 году декларировал
принцип взаимного невмешательства стран Америки и Европы, а также поставил рост
могущества США в зависимость от территориальной экспансии на близлежащие
территории. Мэхэн считал, что у Америки «морская судьба», и что эта «Manifest Destiny» («Проявленная
Судьба») заключается на первом этапе в стратегической интеграции всего
американского континента, а потом и в установлении мирового господства.
Надо отдать
должное почти пророческому видению Мэхэна. В его время США еще не вышли в
разряд передовых мировых держав, и более того, не был очевиден даже их «морской
цивилизационный тип». Еще в 1905 году Макиндер в статье «Географическая ось
истории» относил США к «сухопутным
державам», входящим в состав «внешнего полумесяца» лишь как полуколониальное
стратегическое продолжение морской Англии. Макиндер писал: «Только что восточной державой стали США. На баланс сил в Европе они влияют не непосредственно,
а через Россию» [1].
Вспомним
время Н.С. Хрущева, когда он «урезал» ВМС и упор сделал на стратегические
ракеты и атомные подводные лодки. Л.И. Брежнев упор сделал на концепцию
«сухопутной войны». Путин не говорит о войне или «упора на ВМС, он больше стратег, геополитик и экономист-
хозяйственник». Конечно,он делает упор на сухопутные войска. Так, он говорит,
что в предстоящее десятилетие в войска поступит более 400 современных
межконтинентальных баллистических ракет наземного и морского базирования, 8
ракетных подводных крейсеров стратегического назначения, около 20 многоцелевых
подводных лодок, более 50 боевых надводных кораблей, около 100 космических
аппаратов военного назначения, более 600 современных самолетов, включая
истребители пятого поколения, свыше тысячи вертолетов, 28 полковых комплектов
зенитных ракетных систем С-400, 38 дивизионных комплектов зенитно-ракетных
комплексов «Витязь», 10 бригадных комплектов ракетного комплекса «Искандер-М»,
свыше 2 тысяч 300 современных танков, около 2 тысяч самоходных артиллерийских
комплексов и орудий, а также более 17 тысяч единиц военной автомобильной
техники.
Сейчас на современную военную технику уже
переведено более 250 частей и соединений, в том числе — 30 авиационных
эскадрилий. А к 2020 году доля новых образцов вооружений в войсках должна
составлять не менее 70 процентов. Что касается систем, остающихся на
вооружении, то они будут подвергнуты глубокой модернизации.
Таким образом, задача предстоящего
десятилетия заключается в том, чтобы новая структура Вооружённых Сил смогла
опереться на принципиально новую технику. На технику, которая «видит» дальше,
стреляет точнее, реагирует быстрее, чем аналогичные системы любого
потенциального противника.
Некоторые упрекнут его «зачем нам
столько платить военным», «зачем столько техники закупать для армии» и т.д. но
посмотрите, что твориться в мире? Что будет дальше в мире XXI- XXIII вв.?
Флот, армия, космос России нужен. Читая
все статьи Путина, думаешь, что он очень верно увидел мировые (планетарные)
вызовы. Он дает населению России не только геополитический ликбез, но и
«заставляет» задуматься всем гражданам российской цивилизации, куда модульные
цивилизации идут. Имеется в геополитике шкала определения могущества.
В своих книгах
«Американская стратегия в мировой политике» и «География мира» Спикмен выделяет
10 критериев, на основании которых следует определять геополитическое
могущество государства. Это развитие критериев, впервые предложенных Мэхэном.
Они таковы:
·
Поверхность
территории
·
Природа границ
·
Объем населения
·
Наличие или
отсутствие полезных ископаемых
·
Экономическое и
технологическое развитие
·
Финансовая мощь
·
Этническая
однородность
·
Уровень
социальной интеграции
·
Политическая
стабильность
·
Национальный
дух.
По этой шкале мы
можем определить могущество России в начале XXI в. каждый читатель,
исследуя статьи Путина, может его концепции (и переживания) положить на «шкалу
могущества». Что мы можем увидеть. Да, В.В. Путин прав.
·
Объем населения
уменьшается;
·
Технологическое
отстаивание углубляется;
·
Социально-
экономическая стагнация;
·
Уровень
социальной интеграции «хромает»;
·
Политическая
нестабильность;
·
Нет
общегосударственного (российского) духа;
·
Поверхность и границы
уменьшились.
Общество должно понять, что необходимы
продолжения реформ и укрепление российского духа. Путин считает, что
необходимы:
·
Новая
экономическая политика;
·
Новая
индустриализация;
·
Укрепление
демократии и плюрализма мнений;
·
Укрепление
дружбы народов (этносов);
·
Развитие
культуры;
·
Техническое
перевооружение;
·
Развитие
образования, здравоохранения;
·
Развитие
армии, флота;
·
Освоение
Космоса.
Он отмечает, что выход был только один –
строить Новую Армию. Армию современного типа – мобильную, находящуюся в
состоянии постоянной боевой готовности. Это очень трудный процесс,
затрагивающий десятки тысяч людей. С
этим связаны неизбежные ошибки, обиды, претензии. Обострённая общественная
реакция, в том числе в самой армейской среде. Реформу проводит не один человек
и не десять. Меняется сложнейший институт, внутри которого накопилось
множество изъянов. Сбои, «эксцессы
исполнителей», слабая информационная работа и отсутствие каналов «обратной
связи», формальное исполнение директив –
всё это реальные «проблемные точки» идущей реформы. Наша задача – видеть эти
«проблемные точки» и корректировать те или иные решения. Выдерживая общую логику на системные преобразования
Вооружённых Сил [2].
Упор в реформировании, по мнению Путина
должны делать на изменение армии к 2018 г. приведем его позицию:
Планируется, что уже к 2017 году — при
общей штатной численности Вооружённых Сил в один миллион человек — 700 тысяч
будут составлять «профессионалы»: офицеры, курсанты военных вузов, сержанты и
солдаты-контрактники. А к 2020 году —
число служащих по призыву сократится до 145 тысяч.
Логика преобразований со всей
очевидностью свидетельствует о том, что наша цель — построение полностью
профессиональной армии. Вместе с тем, и это надо четко понимать:
профессиональная армия — это «дорогая» армия. Сохранение смешанной системы
комплектования на обозримую перспективу — это компромисс между поставленными
задачами и текущими возможностями страны.
Но служба по призыву также должна
качественно меняться. Это обязательное требование к военной реформе.
Для поддержания дисциплины в воинских
коллективах создаётся Военная полиция. И, конечно, в воспитании военнослужащих,
в защите их прав и интересов, в обеспечении здорового морального климата в
частях должны активно участвовать общественные, ветеранские, религиозные и
правозащитные организации.
Считаю, что необходимо на должный
уровень поставить развитие института военного духовенства. В ближайшие годы в
каждом воинском контингенте должны появиться военные священники.
И ещё — мы понимаем, что нынешняя
система призыва содержит большой элемент социального неравенства. По призыву
главным образом идут служить ребята из небогатых, сельских или рабочих семей,
тот, кто не поступил в вуз и не смог воспользоваться отсрочкой. Нам нужны шаги,
которые бы значительно повысили престиж срочной службы. На деле превратили бы
её из «повинности» в «привилегию».
В том числе речь должна идти о
дополнительных правах при поступлении в лучшие университеты для тех, кто
отслужил. О предоставлении им возможности за счёт государства получить
дополнительную подготовку для сдачи профессиональных экзаменов. Для отслуживших
выпускников вузов — о бюджетных грантах на обучение в лучших отечественных и
зарубежных бизнес - школах. А также — о преференциях при приёме на
государственную гражданскую службу. При включении в управленческие резервы.
Армия должна вернуть себе традиционную роль важнейшего социального лифта.
В перспективе следует подумать и о таком
понятии, как служба в «обученном резерве». Такие резервисты — как это принято
во многих других странах — должны будут проходить регулярную, а не от случая к
случаю, как сейчас, переподготовку, сборы, быть готовы пополнить ряды боевых
частей.
Сегодня у нас — нет внятной концепции
национального резерва Вооруженных Сил. Его создание — и открытое обсуждение такой концепции —
наша ближайшая задача.
Особо хочу сказать о казачестве. Сегодня
к этому сословию себя относят миллионы наших сограждан. Исторически казаки
находились на службе у Российского государства, защищали его границы,
участвовали в боевых походах Русской Армии. После революции 1917 года
казачество было подвергнуто жесточайшим репрессиям, по сути — геноциду. Однако
казачество выжило, сохранив свою культуру и традиции. И задача государства —
всячески помогать казакам, привлекать их к несению военной службы и
военно-патриотическому воспитанию молодежи [3].
Вывод
1.
Мы
не хотим вдаваться в цифры и проблемы жилья, садиков, военных. Проблемы,
конечно, имеются. Нас волнует проблема геополитическая. Хотелось бы завершить
словами С.П. Хантингтона (некоторые его позицию отвергают).
2.
С.П
Хантингтон
выдвинул предположение о том, что международные отношения в XXI веке будут
определяться взаимодействием цивилизаций. Он полагает, что в нарождающемся мире
преобладающие источники конфликтов будут определяться культурой.
Нация-государство останется главным действующим лицом в международных делах, но
наиболее значимые конфликты глобальной
политики будут разворачиваться между нациями и
группами, принадлежащими к разным цивилизациям. Такая позиция, конечно, беспокоит Путина и
он в своих статьях с позиции геополитика XXI века обстоятельно и
вдумчиво (доходчиво) донес до российских граждан свою точку зрения.
Литература
1.
Мухаев,
Р.Т. Геополитика/ Р.Т. Мухаев – М., 2010 – С. 149-154.
Комментариев нет:
Отправить комментарий