Ритм рождения, распада, надлома в эпосе «Улып»

Ритм рождения, распада, надлома в эпосе «Улып»

Теоретики цивилизации: Н.Я. Данилевский, О.Шпенглер, А.Дж. Тойнби, С.П.Хантингтон, Л.Н. Гумилев рассматривают развитие цивилизаций в рамках распада, надлома и повторного рождения. В исследовании «Постижение истории»  английский историк А. Тойнби а надломе эллинской цивилизации писал, что момент надлома эллиистического общества нетрудно датировать: его можно сопоставить с Афино-Пелопоннесской войной 431 г. до н.э. Кроме того, можно датировать установление Рах Rотапа, который играл роль эллинистического Pax Оеситетса, взяв за точку отсчета победу Августа у мыса Акций в 31 г. до н.э. Можем ли мы вычленить движение Оживления-и-Спада в ходе смутного времени, простирающегося между этими двумя датами? Если мы пунктирно представим эллинистическую историю в течение четырех столетий  до 31 г. до н.э., безошибочно выявляются остаточные признаки оживления, не получившего, правда, завершенного вида. Однако если мы попытаемся определить период, когда предпосылки оживления могли реализоваться в конкретные дела, придется выделить краткий этап между смертью Пирра в 272 г. до н.э. и событием, отметившим конец борьбы за раздел наследия Александра Великого, - началом войны Ганнибала. Этот относительно благополучный промежуток эллинистической истории можно сравнить с периодом еще большего процветания, имевшим место в V в. до н.э., и продолжившимся также не более полувека, - между вторжением Ксеркса и началом Афино-Пелопоннесской войны. Обе войны, оборвавшие эти передышки, представляли собой катастрофы приблизительно равного масштаба. И так, III в. до н.э. стал свидетелем оживления, обещавшего почти что возвращение к эпохе Перикла, но за этим оживлением последовал спад, который был не менее серьезен, чем катастрофа надлома, подведшая трагическую черту под эпохой Перикла.

В понятие «надлом» исследователь включает понятия:

·     Надлом;

·     Оживление;

·     Спад;

·     Война;

·     Процветание (промежуток);

·     Вторжение;

·     Катастрофа надлома;

·     Трагическая черта.

Появлению цивилизаций предшествует генезис (рождение), расцвет, увядание (надлом, распад, вторжение и катастрофа), территориальная трансформация.

В эпосе об Улыпе мы видем генезис (рождение) Улыпа (народа Улыпа).

Рождение Улыпа произошло в предгорье Арамаза.

О рождении Улыпа в песне пишется:

  Наша темная дубрава –

Роще липовой оправа.

В роще липовой поляна

Дышит кипенью медвяной.

Сколько же лесных даров

Ты таишь, зеленый кров!

Акатуй*  - наш славный праздник,

 Не семьсот ли свадеб разом!

Гусли, друг, возьми свои –

Струн серебряное чудо.

Мы и сами - соловьи,

Песни слышатся повсюду.

 Обошли семь городов,

Где на все семьсот ладов

Нас мелодии встречали.

И прошли мы весями –

Не сто тысяч песен ли

Честь народа величали.

Были на горе высокой,

Снег увидели глубокий,

Семилетний крепкий наст

На себе держать горазд. [1]

В песне отмечается «были на горе высокой, меч увидели глубокий». Как известно на территории Чувашии нет «высоких гор». Таким образом, рождение Улыпа происходит у гор с «семилетним крепким слоем льда» Арамази.

В легенде (эпосе) Улып говорится, что Улып много путешествовал  по Сибири ( вышел из тайги). Где праоснова? По историческим материалам этноязыка, культуры могли родиться только в Азии у границ Китайской цивилизации на земле Алтая и Сибири.

Вероятнее всего рождение Улыпа связано с рождением детей Улыпа. В легенде сказано: «выбрав самую красивую девушку, женился на ней и стал хозяином всех богатств здешней земли. Жена родила ему двух сыновей». [2]

О генезесе народа Улып:

·       Отец родился в Азии;

·       Отец много путешествовал(кочевники);

·       Сыновья Улыпа родились в предгорьях Арамази (Северный Кавказ).

·       Кто была жена Улыпа? Красивая женщина с предгорьев (кочевница).

·       Улып (отец) родился в Азии, но женился на девушке захваченный со скотом на территории Северного Кавказа.

В.Д.Димитриев приводит отрывок из варианта записи (1950 г.)

В качестве примеров записей чувашских легенд об Улыпе приведем наше изложение на русском языке двух записей. Первая запись прислана Г.П. Любимовым в на­учный архив ЧНИИ ЯЛИЭ в 1950 г. В ней сообщается, что далеко за морями, на юге, спустился с высокой горы Арамази великан Улып. Он был послан на землю отцом - громовержцем Аслади поведать людям правду и бороть­ся со злом. Улып увидел пасущиеся в долине стада, при­надлежащие маленьким людям -  скотоводам. Позабыв наказ отца, Улып, одолеваемый завистью захватил себе все стада, взял в жены самую красивую женщину, людей разогнал. Жена родила ему двух сыновей-близнецов, которые выросли также громадного роста и необыкно­венной силы. Они пасли с отцом стада, а между делом развлекались охотой; стрелами поражали любого зверя за семь верст. Но в день Калыма (чувашский весенний праздник в честь плодородия неожиданно скон­чалась их мать. Похоронив жену, отец проклял землю, ук­рывшую жену, а сам пошел на гору Арамази искать себе в жены другую женщину. Прошло три дня, а Улып все не возвращался. Встревоженные сыновья пошли искать отца и нашли его на вершине горы прикованным к ска­ле цепями. Увидев сыновей, отец сказал: «Меня прико­вали к скале навечно за невыполнение заветов отца - Аслади. И вы, дети мои, никогда не делайте людям вре­да, а отсюда переселяйтесь». Улып указал им путь на се­вер — поселиться младшему между реками, старшему - на правом берегу одной из них. «Это будет родиной ва­шего племени. Пусть ваши потомки почитают ее во веки веков и посеют на ней добрые семена». Сыновья рас­прощались с отцом и обещали ему свято выполнить его заветы. Прощаясь с сыновьями, отец заплакал горючи­ми слезами. Его слезы растопили горные льды, и с гор потекли в долину ручьи, заливая зеленые луга. По всей долине расцвели красные макиСыновья пошли со сво­ими стадами на север, не раз отбиваясь от нападения сонных жителей. Через три дня они добрались до места впадения в море большой реки, которую назвали Атал (Волга), а потом шли вверх вдоль реки, много раз от­биваясь от нападений степных и лесных жителей. Через семь лет сыновья Улыпа дошли, наконец, до слияния двух больших рек. Здесь они остановились и в среду древний праздничный день чувашей, зарезав утку, сотворили молитву. Младший брат поселился в междуречье, а старший — на правом берегу реки Суры. Начали распахивать землю, сеяли яровые хлеба и ози­мую рожь.

Легенду, сходную с приведенной, опубликовал про­фессор И.И. Одюков в книге «Улып», изданной в 1975 г. Она сообщает, что близ горы Арамази жил богатырь Улып и содержал несметное количество скота. Но од­нажды начались невиданной мощи грозы, дождь полил как из кадки, лавинами неслись воды с гор и затопили долинах. Три дня и три ночи спасал свои стада Улып, однако не справился. На помощь пришел бога­тырь-кузнец Азамат, построив мост, сверкающий семью цветами. [3]

Эпос об Улыпе показывает длинный путь переселения из Азии(Сибири) в Причерноморье.

В Азии Улып:

·       Боролся со злом;

·       Кочевал.

Как известно, китайская цивилизация постоянно угрожала хуннскому государству. Исследователь А.А. Крадин в работе «Империя Хунну» пишет, что первым попытался решить хуннскую проблему, организовав  Drang nach Steppe, ханьский император Гао-ди. Его первая же военная компания 200 г. до н.э. против хунну продемонстрировала при Байдэне слабости прямой войны с кочевниками:

(1) номады, как этого и следовало ожидать, оказались более неприхотливыми и привычными к суровым условиям климата, а изханьской армии «генерал Мороз» выбил из строя каждого четвертого солдата;

(2) китайские пешие войска обладали меньшей маневренностью и мобильностью, в результате чего кочевникам удалось быстро растянуть их коммуникации, оторвать авангард от основных сил и обозов и окружить.

Правда, китайцев было все равно так много, что Модэ не рискнул бросить своих воинов в решающую атаку и согласился на мирные переговоры. Но для китайцев этот мир оказался поражением. Гао-ди пришлось признать Хуннскую державу равной Срединному государству по статусу, отдать в жены шаньюю принцессу императорского дома, ежегодно отправлять в степь обусловленное договором количество даров.

В степной войне хунну имели ряд тактических преимуществ. «Хуннско-парфянский» лук, вероятно, был лучшим луком конца. [4]

Обратим внимание на символы Улыпа (распад):

·       Боролся со злом;

·       Говорил правду;

·       Маленькие люди-скотоводы;

·       Был завистливым;

·       Людей убивал, разогнал;

·       Проклял землю;

·       Красные маки;

·       Горные люди;

·       Степные люди;

·       Лесные люди;

·       Сеял хлеб;

·      

г. Болгар

Мост Азамата;

·       Переселение.

 

I тыс. до н.э.. Правда, китайские солдаты имели лучшее защитное вооружение из нашитых на кафтан металлических пластинок, их алебарда в ближнем бою была удобнее хуннских палашей, а арбалет бил на 600 шагов. и вблизи сравнительно легко пробивал кожаные хуннские щиты и латы. Однако самострел нужно было перезаряжать, а за это время кочевники могли засыпать своих противников знаменитым «свистящим» дождем из стрел. Поэтому ближнему бою с ханьскими солдатами и арбалетчиками они предпочитали дистанционную стрельбу из лука на скаку, которой начинали обучаться еще в раннем детстве [и к зрелости достигали большого мастерства. Ханьские солдаты значительно уступали номадам в этом умении. Им приходилось обучаться стрельбе из лука с лошади уже в зрелом возрасте, а арбалет для стрельбы на скаку был практически не приспособлен.

Кроме всего прочего, на рубеже III-II вв. до н.э. китайцы не имели достаточного количества лошадей для оснащения свой армии. Их войско в основе своей состояло из пехотинцев и очень сильно уступало в подвижности кочевникам, которые при желании могли просто уклониться от сражения с превосходящими силами. Поэтому китайцы были очень заинтересованы в получении породистых скакунов, именуемых как небесные скакуны, «потеющие кровью» (ханъсюэ ма), из Ферганы. Возможно, еще при Цинь Ши Хуанди некоторое количество «небесных скакунов» при посредстве предприимчивого купца по имени Го попали в Китай. Однако только в годы правления императора У-ди китайцы получили массовую партию кобылиц и жеребцов для их последующего разведения в Китае. Эта акция была связана со знаменитыми путешествиями Чжан Цяня в далекий «Западный край», в результате чего китайцы не только получили необходимых им лошадей, но и очень многое узнали о диковинных странах, расположенных далеко на закате солнца.

Походы китайских армий на север требовали от ханьского правительства больших усилий. Янь Ю в своем докладе Ван Ману тщательно обосновал неоправданность затрат на снаряжение больших военных экспедиций в степь. Во-первых, требуется значительное количества припасов, для транспортировки которых необходимо большое количество волов. Но даже если питаться сухим вареным рисом, то по опыту предыдущих военных компаний примерно через 100 дней среди солдат должны начаться болезни от некачественной пищи и плохой воды (кочевники, кстати, практически не пьют воду). Во-вторых, для животных также нужны большие запасы корма. В-третьих, китайские волы плохо приспособлены к экологическим условиям аридных зон и максимум через 100 дней должны погибнуть от обезвоживания или засоления организма. В-четвертых, осенью и зимой в Халхе очень холодно (с собой нужно брать дрова или уголь), а весной и летом сильные ветры. Поэтому, если брать с собой большие обозы, кочевники легко уйдут от погони, а если и удастся с ними встретиться, маневренность китайских войск все равно будет ограниченной из-за тех же обозов.

Но если даже предположить, что такой поход завершился бы полным разгромом кочевников, китайцы все равно были бы вынуждены покинуть эти территории. Ханьцы, впрочем, и сами понимали, что «среди озер и солончаков» заниматься земледелием было сложно. В конечном счете, из-за общего дефицита влаги, отсутствия леса для строительства и теплоснабжения, частых засух и т.п. им так и не удалось освоить многие маргинальные зоны, из которых они вытеснили кочевников-скотоводов.

Лишь спустя три четверти века император У-ди решился на отмену стратегии «пяти искушений» в пользу активной экспансии на север. Существует мнение, что главным мотивом, подтолкнувшим его на этот шаг, были националистически настроенные круги, получившие влияние в этот период при Ханьском дворе. Эта группировка не могла смириться с тем, что статус северных варваров был официально признан равным статусу Поднебесной.

   Постепенно сторонникам военной партии удалось  склонить императора к объявлению военной кампании против хунну.

«Сюнну можно подчинить только силой, к ним нельзя относиться гуманно. Сейчас Срединное государство находится в цветущем состоянии, оно в десять тысяч раз богаче прежнего, поэтому, если мы выделим лишь одну сотую имеющихся средств для нападения на сюнну, война с ними будет подобна стрельбе из тугого лука по созревшему нарыву; наши войска несомненно не встретят препятствий в походе.»[4]

Таким образом, мы видим, что кочевник Улып должен был бороться со злом. Как известно, в 71-68 гг. до н.э. болгаро-суварам пришлось покинуть пределы империи и уйти под защиту тайги. В 72 г. до н.э. китайские войска разбили проточуваш, взяли в плен 39 тысяч людей и 700 тысяч скота. Н.Н.Крадин о походах китайцев на хунну отмечает, что для того чтобы сравняться с кочевниками в мобильности У-ди применил новую тактику. Было решено создать специальные подразделения из легковооруженных всадников с небольшими обозами для маневренной войны с номадами за пределами Великой стены. Дело это было для китайцев новое и поэтому потребовало немало усилий.

Первые рейды ханьских конных армий принесли определенные результаты:

127 г. до н.э. - вновь отвоеван Ордос, хунну потеряли несколько тысяч номадов и более 1 млн голов скота;

124 г. до н.э. - поход на 600-700 ли (до 280 км). Захвачено 1 5 тыс. человек, в том числе 10 племенных вождей;

123 г. до н.э. - поход на несколько сот ли. Убито и взято в плен более 19 тыс. хунну;

121 г. до н.э. - поход на северо-запад на одну тысячу ли (400 км). Убито и захвачено в плен 18 тыс. человек. В качестве трофея взят золотой идол, использовавшийся при жертвоприношениях небу;

121 г. до н.э. - поход на северо-запад на две тысячи ли (800 км). Убито и взято в плен более 30 тыс. кочевников и более 70 мелких племенных вождей и старейшин.

Последние поражения ослабили позиции хунну на Западе. Разгневанный шаньюй хотел вызвать виновников поражения племенных вождей Хунье и Сючу в ставку, чтобы казнить. Испуганные такой перспективой, Хунье и Сючу решили вместе с остатками племен дезертировать в Китай. Во время побега Хунье убил колеблющегося Сючу и вместе с остатками его племени сдался китайским войскам. Номады предусмотрительно были поселены на другие территории, а земли Ганьсуньского коридора стали заселяться китайскими колонистами. Так Китай «прорубил» окно на Запад.

Определенные успехи новой тактики окрылили У-ди и сторонников военной партии. Весной 1 19 г. до н.э. было решено поразить хунну в самое сердце - быстрым маршем перейти Гоби и расправиться с номадами в их собственных кочевьях. Это был тонкий расчет. Поскольку конница рысью могла двигаться примерно раза в три быстрее, чем кибитки со скарбом по бездорожью, то хунну теряли главное тактическое преимущество - свою маневренность. Появлялся шанс встретиться с неуловимыми номадами лицом к лицу и разбить их в решающей битве. [5]

Улып в Азии «говорил правду». Известно, что древние тюрки всегда говорили правду, неправда оценивалась как трусость или потеря чести. Философия хунну являлась жизненной основой Улыпа.

Улып разно меняется на территории Северного Кавказа. Он убивает людей, становится завистливым, захватывает скот и «становится хозяином всех богатств здешней земли.»

Улып меняется, меняется и менталитет народа (болгаро-сувар).

Жену Улып взял из другого народа (отголоски биографии Аттилы), он имел 100 жен и около 200 детей. Настораживает позиция Улыпа «отец проклял землю». Надо вспомнить позицию Улыпа в эпоху Хунну «Земля- основа государства».

Улып мог знать об этом, вероятнее всего, да,  он боролся со злом.

На Северном Кавказе он стал царем, а после смерти жены « отец проклял землю, убившую жену, а сам пошел на гору Арамази искать другую женщину.» Для тюрка проклять свою землю величайший грех, но возможно жена была убита и Улып был разгромлен в битве. Улып ушел в горы, вероятнее всего это путь к спасению. Например, Гадло о процессе войны и поражений отмечает, что автор начала X в. Ибн Рустэ на самом западе Кавказа называт народ тулас. Этноним тулас легко сопоставим с родовым именем оногуров-булгар Дуло. Рядом с тулас Ибн Рустэ помещает народ лугар, имя которого может быть искаженной передачей имени венгров. Следующий традиции Ибн рустэ автор «Худуд ал-алама» говорит, что тулас и лугар- две области в стране хазар. Эти свидетельства дают основание для вывода о том, что родовое имя оногуро-булгарской династии покрыло собой в IX в. ( которому восходят данные Ибн Рустэ) все население Во­сточного Приазовья — потомков орды Батбаяна (сын кагана Кубрата).

Возвышение булгаро-оногурекой конфедерации и рас­ширение ее владений на территории Северного Кавказа нашли отражение не только в западной, но и в восточ­ной литературе. Первые арабские отряды, которые про­двинулись в Предкавказье, столкнулись здесь со «стра­ной» Баланджар (Беленджер), в имени которой, по-ви­димому, следует видеть один из вариантов транслитера­ции имени оногуров. Вопрос о Баланджаре весьма акту­ален в связи с дискуссией последних лет вокруг про­блемы хазарских городов на территории Дагестана.

По данным ат-Табари (в персидском переводе Бала­ми), Баланджаром называлось «целое царство и много городов». Баланджар находился так далеко от об­ластей непосредственной активности арабов в Иранском Азербайджане, что представлялся им лежащим на краю света, чуть ближе мифической стены, якобы построен­ной Александром (Зулькарнаином) для сдерживания северных народов Яджудж и Мажудж (Гога и Магога). По ат-Табари, арабский полководец Абдуррахман ибн Раби'а проник в эту страну в 652-653 г. на 200 фарсахов, что принесло ему особую славу. Подвиг его брата Сал­мана ибн Раби'а, по одной из версий, также достигшего Баланджара, воспевался поэтом Абдуррахманом ибн Джумани ал-Бахили, его соплеменником, наравне с под­вигом Кутейбы нбн Муслима, который проник в Сини-стан (Китай). В арабском мире долго жили легенды не только об Абдуррахмане и Салмане, но и об их вои­нах, участниках первых битв в этой далекой стране.

В рассказе ат-Табари-Балами и восходящем к нему рассказе Ибн ал-Асира о походе ал-Джарраха ибн Аб-даллаха ал-Хаками на север в 721—722 гг. приводятся данные» позволяющие конкретизировать представление о Баланджаре. Преследуя отступающих хазар, захваты­вая одно за другим селения Дагестана, ал-Джаррах, по ат-Табари, подошел к Баланджару, который назван «хазарским городом». Из дальнейшего описания осады «города», однако, следует, что Баланджар вовсе не был городом в обычном понимании этого термина. Это был большой лагерь, для защиты которого был применен традиционный в военной практике кочевников способ. Его территория была ограждена связанными повозками (3 тыс. штук), за которыми укрылись его защитники. В версии Ибн ал-Асира (XIII в.) Баланджар уже на­зван «замком». Ибн ал-Асир повторяет рассказ о том, что при обороне Баланджара были использованы по­возки (в его версии 300 штук), но, не понимая их назначения, полагает, что они были поставлены вокруг стен «замка».

Во главе Баланджара стоял правитель (сахиб, мих-тар). Он был лицом, подчиненным хазарам, но вместе с тем достаточно независимым. Во время битвы он бежал в сопровождении небольшого отряда в Семендер, где, судя по тексту источника, в это время находились сами хазары. Поражение сахиба Баланджара никоим обра­зом не отразилось на его престиже и положении. В дальнейшем ал-Джаррах сумел его подкупить. Сахиб Баланджара стал осведомлять арабов о действиях хазар и предотвратил их разгром.

Получив известие сахиба Баланджара, арабы реши­ли отступить. Перед отступлением на юг для облегче­ния обоза ал-Джаррах приказал пленных ввиду их мно­гочисленности топить в реке Баланджар. Локализация этой реки и места, где стоял лагерь баланджарцев во время похода ал-Джарраха, вряд ли возможна. Но из рассказа о походе ал-Джарраха вытекает, что баланд-жар — это этноним одного из племен, обитавших к севе­ру от Семендера по ал-Масуди, продвигаясь к Баланджару, прошел Се-мендер, которое в начальный период вторжения арабов на Кавказ (годы правления халифа Османа) предста­вляло в северо-восточном Предкавказье одну из глав­ных политических сил. Как показывают события 721— 722 гг.» Баланджар уже утратил свою прежнюю незави­симость и оказался не только союзником хазар, но и их вассалом. В дальнейшем баланджары, видимо, подобно части суваров, барсилов и булгар, отошли из между-морья на север. Родо-племенную группу, носившую то же имя баранджар (баланджар), встретил среди волж­ских булгар в 922 г. Ахмед ибн Фадлан. По его свиде­тельству, она насчитывала пять тысяч душ мужчин и женщин.

Ал-Джаррах не двинулся дальше «города», имя ко­торого ат-Табари-Балами передает как «Вабандар», а Ибн ал-Асир — «Олубандар» (вар. «Олугбендер»). По­следний также называет его, как и Баланджар, «зам­ком». В этом «городе»-«замке», по Ибн ал-Асиру, было сосредоточено около 40 тыс. тюркоких (т. е. варварских, не арабских) домов (семей). Если верить этому свиде­тельству, то численность «города»-«замка» достигала 200—250 тыс. человек. Это никак не согласуется с пред­ставлениями о «замке». Здесь речь безусловно идет о стране или племенном объединении. Причем имя «горо-да»-«замка» явно включает тюркское слово улу (улуг)— большой, великий. Вабандар-олубандар, несомненно, по­добно баланджару, -представлял одно из племенных объ­единений в глубине северокавказской степи. Возможно, под этим 'именем скрывается та группа булгарских ро­дов, которая осталась в районе Великой Булгарни пос­ле подчинения в конце VII в. хазарам. С Олубандаром ал-Джаррах заключил мир на условии выплаты ежегод­ной дани. Однако «жители этих стран» пытались отре­зать ал-Джарраху путь в Закавказье, и ему с трудом удалось избежать поражения.

При локализации Баланджара, принимая буквально арабскую характеристику его как «города», исследова­тели обычно стремятся проследить путь арабских войск к Баланджару и от Баланджара в Дербенд. При этом полагают, что действия арабов развертывались главным образом в приморской части Дагестана. Однако это по­нимание источников не совсем точно. Арабы, базиру­ясь на твердыне Дербенда (Баб ал-абваба), совершали глубокие рейды в горы. Описание маршрута ал-Джарра-ха 721—722 гг. допускает предположение о том, что он попал в Баланджар, обойдя Семендер через предгорья .и выйдя в степь к западу от района Семендера. Ибн ал-Асир, повествуя о походе ал-Джарраха в страну алан в 723—724 гг., говорит о том, что он действовал «за Ба-ланджаром». Судя по тексту источника, тот же путь .проделал в 727-728 г. Маслама ибн Абдулмалик. Он, дви­гаясь из Азербайджана, обошел Дербенд и через горы вышел к Баланджару. О другом арабском полководце Мерване ибн Мухаммеде источник прямо говорит, что он «через Баланджар проник в страну Хазарскую». Таким образом, Баланджар следует локализовать в степях центральной части Предкавказья — к востоку от страны алан и к западу от Семендера.

После событий, связанных с походами ал-Джарра­ха, Масламы и Мервана, описания Баланджара исчеза­ют из арабской исторической литературы. Баланджар по традиции упоминают, но он не получает локализа­ции. Его называют Ибн Хордадбех, Ибн ал-Факих, ал-Мукаддаси, автор «Худуд ал-алам'а» и другие авторы. Ал-Масуди при описании рек, впадающих в Каспий (Ха­зарское море), при упоминании Итиля мимоходом заме­чает, что некогда столицей хазар был город Баланд­жар. Это сообщение не находит никаких подтверж­дений и с полным основанием может быть отнесено к домыслам самого ал-Масуди, который точно так же счи-тал прежней столицей хазар Семендер. Вовсе не знает Баланджара географическая традиция ал-Истахри—Ибн Хаукаля (конец IX — начало X в.). Попытки геогра­фов XI—XIV вв. приурочить ранние известия о городе Баланджаре к географической карте (ал-Бирунн, ал-Идриси, Абу-л-Фида, Хамдулла Казвини) полны та­ких противоречий, что не оставляют сомнения в том, что они не обладали определенными и точными знаниями. [6]

Столетняя хазаро-арабская война (640-747 гг.) изменила этнопсихологию Улыпа (народа Улыпа).

·       Народ стал зависливым;

·       Стал жестоким;

·       Прокляли свою землю;

·       Покинули (бежали) на территориию Среднего Поволжья.

Улыпа приковали к высокой горе. Возможно это отголоски того что арабы-мусульмане захватили царя сувар и его приковали к горе, дому, одели цепи. Детям он говорит «идите отсюда прямо на север; через три дня вы дойдете до большой реки, впадающей в Черное море, и продолжите ваш путь вдоль этой реки.

Надлом совершился в ходе раскола болгар и сувар на два государства:

·       Великая (старая) Болгария;

·       Хазарский (болгарский) каганат.

Раскол на два государства, где говорили на р-языке. Он произошел в 635 году и завершился со смертью Кубрата в 660 году. Раскол укрепился в 651 году-образованием Болгаро-хазарского каганата.

Как отмечает А. Тойнби: можно ли определить слабый пункт в оживлении, которое заканчивается столь крупным поражением? Слабость возникла из неожиданного повышения материальной шкалы эллинистической жизни, что было побочным продуктом первого пароксизма эллинского смутного времени. Эллинское оружие, которое оттачивалось и закалялось в течение ста лет братоубийственных войн, к концу IV в. до н.э. было направлено на неэллинские мишени. Оказавшись в руках македонян и римлян, это смертельное оружие завоевало, а завоевав, аннексировало для эллинистического мира владения четырех чужих цивилизаций (сирийской, египетской, вавилонской и индской). Это неожиданное изменение материального равновесия серьезно - и, как выяснилось, фатально - повлияло на решение той основной проблемы, от которой зависела судьба эллинистической цивилизации. Проблема, как мы уже упоминали, состояла в создании нового политического мирового порядка, способного преодолеть традиционную суверенность отдельного города-государства.

Произошло хазарское оживление, но которое привело к потере на северном Кавказе своего видения носителей р-языка (гуннов, болгар, сувар, хазар.)

·       Раскол завершился распадом;

·       Распад завершился трагедией.

Трагедия раскола и распада усугубилась вторжением и 100 летней войной. А. Тойнби на примере Греции пишет, что эксперименты, направленные на преодоление традиционного местничества, сами по себе имевшие беспрецедентный успех, теперь были обращены не к широкой И Жизненно важной задаче создания всеобъемлющего эллинского мирового порядка, а к мелкой и неправой цели усиления новообразовавшихся великих держав сверхполисного калибра, с тем чтобы и в дальнейшем продолжать братоубийственные войны, но уже на другом, более высоком уровне, чем те, что велись между Спартой, Афинами, Фивами. Таким образом, политическая структура, которую предпочло эллинистическое общество, была в некотором роде противоположностью всеобъемлющего политического мирового порядка.

Хазарский или болгарский (праболгарский) мировой порядок завершился трагедией и переселением.

Далее А.Дж. Тойнби замечает, что неизбежным следствием этого явилось повторение в III в. до н.э. катастрофы, которую эллинистическое общество пережило в V в. до н.э. Передышка, наступившая после смерти Пирра, закончилась войной 218-201 гг. до н.э. Опустошение, которое сеяла эта война, было беспрецедентным по своему характеру. Падение Карфагена в 201 г. до н.э. сопровождалось серией решительных конфликтов и разрушением и покорением трех других великих держав. Лишь Риму удалось сохранить себя в полувековой череде непрекращающихся военных конфликтов. Однако эта серия войн подорвала жизнеспособность эллиинистического общества. Триумф победителя также не мог быть полным, так как за катастрофой войны последовала волна социальных конвульсий, которая нанесла победителю столь же жестокий ущерб, как и. побежденным. Второй пароксизм эллинистического смутною времени закончился медленным превращением римской анархии в римский мир.

Болгарского или хазарского мира на Северном Кавказе, Причерноморье не поучилось закрепить.

Причины:

·       Разные этноязыки;

·       Разные этнорелигии;

·       Войны и вторжения;

·       Слабые экономические связи;

·       Отсутствие политической воли;

·       Знать (Улып) « проклял свою землю»;

·       Геополитические столкновения.

В истории распада по мнению А.Дж.Тойнби эллинистического общества наблюдается совершенно отчетливый взлет и последовавшее за ним катастрофическое падение в период между первоначальным надломом эллинской цивилизации в 431 г. до н.э. и созданием эллинистического Рах Оеситспiса в 31 г. до н.э. Кроме того, мы обнаружили последующий спад н оживление, приходящиеся на время между первым созданием Рах Rотапа в 31 г. и его окончательным надломом в 378 г. н.э. Следовательно, мы можем свидетельствовать, что распад по крайней мере одного историческою общества может быть представлен схемой трех с половиной тактного движения спадов и оживлений. Посмотрим, подтверждается ли эта схема в других историях.

Выводы

1.      Для народа Улыпа раскол обернулся трагедией геноцида, ухода по Улыпу «идите отсюда прямо на север». Улып спас часть болгар, которые сформировали Волжско-Камскую Болгарию и Дунайскую Болгарию;

2.      Проклинают землю, когда она несет смерть, засуху, гибель и разрушение;

3.      Проклинают женщину, когда она занимается развратом, изменяет мужу,  уничтожает нравственность и семью;

4.      Проклинают детей, когда они предают отца и несут гибель семье, нравственности;

5.      Улып проклял свою землю, где похоронил жену, её убили мусульмане-арабы;

6.      Царь (Улып) проклял свою землю, зная что « земля является основой его государства» ( по Модэ). Земля разгромлена и его жена убита, а власть отнята;

7.      Родная земля была проклята своим царем;

8.      Поиски рая (счастья для народа) звучат в легенде «О взятии Тамерланом г. Болгара (г. Биляра) в 1391 году).

 

 

Не забыть нам года злого

Так сказали три царевны,

Три лебедки молодых,

И от слез горячих, гневных

Засверкали очи их!..

И, взмахнув легко крылами,

Вмиг покинули Болгар

А внизу - все пуще пламя!

Все неистовей Тимер!..

Все богатства тучей пыли.

Пеплом по ветру летят...

Все враги опустошили,

Не вернешь теперь назад.

Будто впрямь конец уж света

Ночью этой наступил...

Громко стонет кто-то, где-то

Слушать стон тот нету сил!..

Даже вспомнить жутко будет

Всем, кто выжил, эту ночь...

В страхе в степь бежали люди, -

От врагов свирепых прочь!..

Но и там их догоняли

И на всем скаку, сплеча

На куски их разрубали,

 Трупы конницей топча...

Ни невест, ни жен булгарских

Он под хохот басурманский

В землю их живьем зарыл.

 «Уж таков был злом обычай!» -

 Нам предание гласит;

До сих мор «курган девичий»

Посередь степи стоит!

9.      Уход в среднее Поволжье, к сожалению, не спас болгар и сувар от раскола, распада;

10.   Монголо-татарская экспансия в 1236 году уничтожила Волжско-Камскую Болгарию;

11.  Разочарование аристократии и элиты в своем народе углубляет раскол и распад общества, что в конечном счете « ведет к её катастрофе» (по А.Дж Тойнби).

 

Литература

1. Федор Сюин Улып: Чувашский народный эпос. / Ф.Сюин  - Чебоксары, 2009- С.434-436.  2. Чувашская литература – Чебоксары, 2007. - С.5.                                                                        3. Улып. - С.13-14.                                                                                                                              4. Крадин Н.Н. Империя хунну / Н.Н. Крадин - М., 2001. - С. 116.                                                 5. Крадин Н.Н. Империя хунну / Н.Н. Крадин - М., 2001. - С. 117.                                                6.  Крадин Н.Н. Империя хунну / Н.Н. Крадин  - М., 2001. - С. 119.                                                   7. Крадин Н.Н. Империя хунну / Н.Н. Крадин  - М., 2001. - С. 119.                                                 8.  Гадло А.В. Этническая история Северного Кавказа IV-X в. / А.В. Гадло - Л., -С. 118-122.

Заполните таблицу

Чӳк в чувашском мире.

Сематика чӳк	Жертвенные животные	Молитвы при чӳк	Одежда жреческой касты