БОЛГАРСКАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ В УРАЛО-ПОВОЛЖСКОМ РЕГИОНЕ

ТАФАЕВ Г. И.

БОЛГАРСКАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ В УРАЛО-ПОВОЛЖСКОМ РЕГИОНЕ

Бълеария

Сега цъфтиш! Набъбва чернозема

 под ласкавите български ръце,

 дъхти на здравец твоею лице

 и нова песен вятърът подема.

Земя, като една човешка длан...

Но ти за мен си цяло мироздание,

 че аз те меря не на разстояние,

 а с обич, от която съм пиян!

Георги Джагаров

С известного сталинского постановления ЦК ВКП (б)  1944 года по трансформации татаро-ордынской идентичности в болгарско-татарскую прошло 70 лет. В 2014 году исполняется ровно 70 лет с данной метаморфозы. Общественность Татарстана, конечно, должна благодарить Сталина за геополитическую прозорливость и великую снисходительность к казанским татарам.

Возможно, что в 2014 г. болгаристы Татарстана поднимут вопрос о положительной роли Сталина в новейшей истории республики. Конечно, общество раскололось:

- татары-болгаристы;

- татары-татаристы (ордынцы).

В схеме:

Татары-болгаристы

Русскоязычная часть населения

Татары-ордынцы

 

Чувашское общество также расколото:

болгаристы

чувашисты

нигилисты

Русскоязычное население

суваристы

шумеристы

гуннисты

 

                                                      24,4 %- чуваш

                                                       76,7%-русских

                                                       

 

1.     В условиях раскола татарского и чувашского обществ численность татар-казанских резко растет – 1, 950 тысяч человек;

2.     Чувашская нация резко стала терять своих соотечественников (500 тысяч чуваш за 25 лет).

Таким образом, сталинское постановление (1944 г.) резко обострило межнациональное и межконфессиональное противостояние в Урало-Поволжском регионе.

3.     Политическое и экономическое противостояние Татарстана и Башкортостана также больно ударяет по межнациональному комфорту в регионе.

Сталинское постановление привело за 70 последних лет к росту этнического самосознания, с нею и этнократических запросов буржуазии (этнократических элит). Недаром болгаро-татарская проблема стала «использоваться  в информационной войне с 40 г. XX в.

Как известно, в 30 г. XX в. болгаристы были репрессированы и расстреляны. Прошло каких-то 14 лет, процесс пошел в обратную сторону, но нужна была война с нацистской Германией. Война способствовала пересмотру Сталиным «болгарской концепции».

Обратим внимание на исследование В.Д. Димитриева «Историография этногенеза чувашского народа» [1]. Профессор – отец чувашской истории в данной книге писал: «В 30-40-x гг. XX в. сколько-нибудь серьезных работ о болгарском происхождении чувашей не публиковалось.

В 1954 г. арабист А.П. Ковалевский опубликовал книгу «Чуваши и булгары по данным Ахмеда ибн-Фадлана», в которой, следуя за решениями научной сессии 1946 г. о болгарском происхождении казанских татар, попытался «доказать», что в Волж­ской Болгарии сувазы (сувары) были не болгарским племенем, а народом, что чуваши - потомки не болгарского, а суварского народа.

В изданной в 1956 г. монографии «Чуваши» Н.И. Воробьев изложил вопрос о происхождении чувашского народа в свете автохтонной гипотезы» [2].

Далее автор утверждает, что «в 1956 г. Научно-исследовательский институт языка, литературы, истории и экономики при Совете Министров Чувашской Н АССР провел научную сессию, посвященную проблеме происхождения чувашского народа. На сессии с докладами и сообщениями выступили археолог A.П. Смирнов, языковеды Б.А. Серебренников и Н.А. Андреев, этнограф П.В. Денисов, V историк В.Д. Димитриев. Научная сессия в целом реабилитировала теорию И.Н. Смирнова и Н.И. Ашмарина о болгарском происхождении чувашского народа, но выступившие с докладами и сообщениями А.П. Смирнов, Б.А. Серебренников, В. Д. Димитриев еще продолжали относить к потомкам волжских болгар и казанских татар, что в последующем не было подтвер­ждено фактическим материалом. Доклады и сообщения были изданы в 1957 г. в сборнике статей «О происхождении чуваш­ского народа» . По проблематике научной сессии Б.А. Сребренниковым были опубликованы статьи в 1956 и 1960 гг., Н.А. Андреевым - в 1956,1975 гг.

А.П. Смирнов в своем докладе на научной сессии 1956 г. со­общил о результатах исследований археологических памятников Среднего Поволжья, Чувашии со времен палеолита (дер. Ураз- лино Янтиковского района) до УП в. н.э. - до передвижения бол­гарских орд на север, обстоятельно проанализировал болгарские памятники в Волго-Камье УП-ХШ вв. Известно, что на террито­рии Чувашской Республики болгарские памятники с IX-X вв. расположены в ее юго-восточной части, а в конце XTV в. они прекращают свое существование. А.П. Смирнов ошибочно считал территорией формирования чувашей нынешнюю Чувашию, необоснованно считал, что еще до монгольского завоевания центральных и северных районах Чувашии появились болгарские поселения, а в левобережье началась кыпчакизация (отатаривание) болгар, не имел представления об опустошении Бол­гарской земли во второй половине XIV - начале XV вв.

Б.А. Серебренников в своем докладе «Происхождение чу­ваш по данным языка», компетентно исследовав топонимику Среднего Поволжья с древних времен до середины VII в. н.э., определил смену носителей языка здесь в разные эпохи, а на ос­нове изучения чувашского языка пришел к выводу: «Весь облик чувашского языка, его отдельные фонетические особенности грамматического строя свидетельствуют о том, что этот язык так же, как и родственный ему язык камских булгар, исторически развивался отдельно от кыпчакских тюркских языков. Предки чуваш и камских булгар проникли на территорию Чувашии и Татарии значительно раньше кыпчакских тюркских племен». Надо сказать, что кыпчакско-татарский язык в Среднем Поволжье распространился только с основанием Казанского ханства, а не в период Золотой Орды, никакого взаимодействия камскоболгарского и кыпчакского языков не было. В отличие от Н.Н. Поппе И С.Е. Малова, считающих болгаро-чувашский р-л-язык древним тюркским языком, а татарский и другие з-ш-языки новотюркскими языками, Б.А. Серебренников счита­ет, что «камскобулгарское слово хир «девушка, дочь» законо­мерно возникло из более древнего кыз (к перешло в х, конечное з превратилось в р). Если мы допускаем, что из булгарского хир возникло татарское кыз, значит мы должны признать, что это слово в своем развитии проделало какой-то головоломный ска­чок назад и снова вернулось к исходному состоянию. Некоторые товарищи из Татарии утверждают, что камскобулгарский язык состоял из двух диалектов: один диалект якобы был близок к современному татарскому, а другой к чувашскому языкам. Од­нако и эти положения остаются недоказанными. Все это свиде­тельствует о том, что некоторые лингвисты и историки Татарии почему-то не желают, чтобы татарский язык был языком кыпчаков». В статье, опубликованной еще в 1956 г., Б.А. Серебренников глубоко научно, доказательно показал взаимоотношения между чувашским, болгарским и татарским языками, как языками болгаро-чувашской (огурской) и кыпчакской поддержки тюркской группы алтайской семьи языков» [3].

В.Д. Димитриев обращает внимание на то, что именно с 40-50 гг. XX в. в регионе из-за сталинской метаморфозы болгарская идентичность стала на уровне государства (ТАССР), навязываться среди научной общественности.

Аллен Франк в своем исследовании «Исламская историография и «булгарская» идентичность татар и башкир в России» [4] много говорит о данной проблеме.

Конечно, надо было бы автору разобраться с понятиями:

- болгаро-чуваши;

- болгаро-бесермяне;

- болгаро-кряшен;

- болгаро-татары;

- болгаро-ордынцы;

- башкиры – кыпчаки.

Аллен Франк отмечает: «известная как булгарская идентичность, в Волго-Уральском регионе развилась во время российского правления, поначалу даже пыта­лись создать региональную идентичность, которая объединила бы волго-уральских мусульман как мусульман и которая, в то же время, сознавала бы религиозную основу общинной идентичности в Волго-Уральском регионе. Сторонники этой идеи выразились о булгарской идентичности в историографии, используя исторические ле­генды и сакральные истории, которые были значимыми если не для советских историков и историков-националистов, то для членов этих общин» [4].

Автор в разделе «Принадлежность к этносу; национальная идентичность и нации: некоторые общие понятия» считает, что «возникновение национальных идентичностей - относительно недавнее явление, но оно широко обсуждается учеными-общество- ведами на страницах многочисленных исследований, посвященных проблемам нации, принадлежности этносу и национализма. Тогда как каждое историческое явление уникально, эта более широкая ли­тература полезна для расположения специфического явления в бо­лее широкий контекст. Также, если учёные были настолько широко смотрящими, то опыт мусульман Центральной Азии, включая вол­го-уральских мусульман, в развитии общины, этнических и нацио­нальных идентичностей, возможно, мог облагородить некоторые из этих широких теорий, многие из которых остаются сфокусирован­ными на Западной и Центральной Европе и ни один не смотрит на опыт народов Центральной Азии» [5].

«Среди учёных, чьи научные интересы сфокусировались на национализме и национальной идентичности в Европе, и особенно в Западной и Центральной Европе, были Эрик Хобсбаум и Эрнест Геллнер. Геллнер связывает появление государства и идею нации с преобразованием общества из аграрной формы производства в форму, ориентированную на развитие. Геллнер считает, что индус­триальная нужда общества в массовом образовании и степень куль­турной однородности прокладывали путь идее о современной на­ции. Хобсбаум также видит современную нацию и национализм как феномен, связанный с идеями гражданства внутри государства, которые широко распространились в Европе после Французской ре­волюции. Экспрессии о национальной идентичности за пределами этого контекста Хобсбаум категоризировал как «народный протона­ционализм». Геллнер и Хобсбаум замечают, что этнические и поли­тические корни современных наций уходят корнями в до-настоящее время, но Хобсбаум прикрепляет ярлыки, по крайней мере к некото­рым из этих исторических связей, «изобретённых легенд», которые служат проектированию отпечатков древности и стабильности на­ционального движения или государства. Особый акцент Геллнер и Хобсбаум делают на роли государства в определении нации и в раз­витии национализма. В схожем «современном» настроении работы Бенедикта Андерсона, который основывает свои находки на юго-вос­точных азиатских, в том числе индонезийских, фактах и также видит нации как «выдуманные» общины, которые появились в результате «отпечатка капитализма» и которые дали возможность членам нации «представить» своих неизвестных соотечественников как связанных с ними».

Попробуем разобраться с понятием этнос, нация и национальная идентичность. В 2009 году в Москве была издана прекрасная книга «Русская нация. Современный портрет» [7]. В I Главе «Что такое нация и что ею является? Краткий теоретический курс» сказано .

Тем более Аллен Франк говорит о концепции Э. Геллнера и др. Авторы монографии «Русская нация» более детально разбирают подходы по нациям. В параграфе «§ 1.1. Основные подходы этнологии к нации и русский вопрос» Для научного решения русского вопроса - вопроса о русской нации - требуется рассмотрение и пересмотр понятий «нация», «этническая общность», типов этнических общностей. Нации весьма различны, и к ним нельзя подходить с единым шаблоном.

Существующие определения нации - а их великое множество - в большей своей части или слишком аморфны, или пригодны лишь для политических спекуляций и разработки популярных мнений - реко­мендаций для политиков, а не для углубленного анализа и построения долгосрочных стратегий. Приведём основные подходы к понятию «на­ция». Все они делают акцент на каком-то одном «ключевом» признаке нации, а также на ограниченном наборе признаков» [8].

Попробуем разобраться далее.«2.Релятивистским конструктивистским технологический подход (нация, воображаемое сообщество и идеологический конструкт, «идея нации», овладевшая массами через посредство националистов или национальной интеллигенции). Ключевым признаком нации в релятивистском подходе является особый язык или языковые конструкты в виде текстов - носителей этнического сознания.

Обычно в связи этим подходом упоминается работа Э. Геллнера «Нации и национализм», которая положила начало новой парадигме изучения и практического моделирования этничности - конструкти­визму. Конструктивизм восходит к слову «конструирование», и имен­но в нём видится суть наций как процесса их сознательного создания.

«Суть этого направления в изучении этничности заключается в том, что этническое сообщество, возникающее на основе дифференциации этнокультур, существует, базируясь на различных доктринах и представ­лениях, имеющих место в той или иной этнокультуре. В свою очередь, доктрины «изобретаются» интеллектуальной элитой этноса - писате­лями, учёными, художниками, политиками. Таким образом, получает­ся, что этнос есть не что иное, как интеллектуальный конструкт элиты. Далее этот конструкт (этничность) транслируется на потенциальных представителей этноса при помощи различных средств, имеющих воз­можность воздействовать на сознание членов общности (СМИ, книги, фильмы, выставки и т.д.). То есть помимо того, что этничность есть вы­мышленный интеллектуальный конструкт, он суть «навязанная» соци­альность. Причём эту социальность часто используют различные лиде­ры для «этнической мобилизации» населения. Подобных индивидов, использующих этничность для достижения личных выгод, называют «этническими предпринимателями», которые являются центральной категорией, используемой одним из ответвлений конструктивизма - инструментализмом» [9].

Понятие нации можно свети к двум положениям Э. Геллнера:

«1. Два человека принадлежат к одной нации лишь только в том случае, если их объединяет одна культура, которая в свою очередь пони­мается как система идей, условных знаков, связей, способов поведения и сообщения.

2. Два человека принадлежат к одной нации лишь только в том случае, если они признают принадлежность друг друга к этой нации. Ины­ми словами, нации делает человек; нации - это продукт человеческих убеждений, пристрастий и наклонностей. Обычная группа людей ста­новится нацией, если и когда члены этой группы признают общие права и обязанности по отношению друг к другу в силу объединяющего их членства. Именно взаимное признание такого объединения и превра­щает их в нацию, а не другие общие качества какими бы они ни были, которые отделяют эту группу от всех, стоящих вне её».

Очевидна связь этой концепции с указанным выше подходом политической нации-государства или согражданством, что и использовали конструктивисты для расширения своей позиции. Конструктивизм является своего рода логичной критической реакцией на изначальную позицию 1 (гражданскую нацию) и объективизм (примордиализм) как часть своего рода мифологии творцов нации.

Этот подход очень хорошо выражает механизм формирования на­ций по заготовленному шаблону, однако очень слаб при анализе объ­ективной обусловленности нации. Он соответствует «духу нашего времени», когда происходит весьма резкое и направленное перефор­матирование этносов и государств. Экстренное переформатирование и быстрое строительство наций имело место, конечно же, и раньше, например, французская революция конца XVIII века, однако в конце XX века приобрело характер глобальных пандемий. Развал СССР, Югославии и структурирование новых национальных государств про­исходили не без влияния этой ставшей популярной доктрины. Кон­структивизм стал оружием циничных агентов влияния, консультантов и экспертов, стоявших у руля процессов распада и синтеза новых нацио­нальных государств. Большинство же интеллигентов-националистов свято верили в изначальность своего формируемого этноса» [10].

 Они утверждают: «В 2000-е годы наконец-то схлынула мутная волна постмодернизма, и конструктивизм перестал казаться таким уж блестящим теоретическим перестал казаться таким уж блестящим теоретическим конструктом в этнологии. Но он остался, хоть и не догмой, но руковод­ством к действию для национальных революций и их нацпроектов. Они вначале строились как воображаемые сообщества, и в тезисах сборни­ков национал-интеллектуалы ссылались на работы классиков конструк­тивизма.

Не хотелось бы отождествлять научный подход с теориями глобали­стов, действующих через национальные сецессионистские проекты, так как это оружие обоюдоострое и может использоваться для торпедиро­вания конструируемых глобалистами государств и этносов.

Однако один из первых на постсоветском пространстве конструкти­вистский проект, требовавший именно конструирования, а не просто мобилизации национал-сецессионистов, был реализован не где-то, а в Российской Федерации. Это проект российской гражданской нации, более известный по эвфемизму «россияне», давно вышедшему за рам­ки простого политкорректного собирательного обращения власти к гражданам РФ.

Проект должен был убить одним выстрелом нескольких зайцев и «зайчиков». Так, например, легитимизировать создание отдельных на­ций на базе украинской и белорусской народностей и табуировать рус­ский национализм внутри страхи.

Подвергнутый мощнейшей критике в 2000-е годы, конструкт рос­сийской нации показал свою нежизнеспособность на практике благода­ря росту антирусского национализма внутри РФ и ответной реакции на него ещё в 1990-е гг. Являются ли «россияне» воображаемым сообще­ством? В каком-то смысле да, но не совсем в геллнеровском. Во всяком случае, выйти из него для российского истэблишмента не так-то просто, скорее, даже невозможно.

Симптоматично, что к этой платформе принадлежал В. А. Тишков - один из архитекторов национальной политики в период реформ 1990-х, министр по делам национальностей и по совместительству - идеолог конструктивизма в отечественной этнологии. Весьма вероятно, что дефекты в исходной теоретической платформе привели к дефектам в вопросе о русской нации и её соотношении с другими этносами в постсоветской истории. Главный дефект состоял в игнорировании объ­ективной жизнеспособности этносов и склонности их к конфликтному противопоставлению друг другу, хотя бы и в рамках одного государства. Ставка делалась на технологии, а не на объективный порядок вещей. Максимальное принижение ведущей роли русских в Российской Феде­рации как этноса-гегемона, способного поддерживать порядок в стра­не, преувеличение роли этносов РФ в ущерб русским и другим этносам, игнорирование единства великороссов и белорусов, великороссов и украинцев. В общем, строительство из обломков нового целого создало нестабильное общество. Новое государство создано с дефектами, кото­рые хотя и сглаживаются по ходу дела, но остаются. И вместо того, что­бы признать их и исправить, лишь обновляется фасад, что характерно для государства той поры, где пренебрегали качеством ради скорости» [12].

Таким образом, мы можем, по мнению авторов книги «Русская нация» дать критерии нации (русской, чувашской, татаро-казанской, украинской и т.д.). Недаром в начале XXI века в Казани вышла книга «Татарская нация в XXI веке». К сожалению, заказ на покупку данной книги не был выполнен. Следует сказать, что никто еще в Урало-Поволжском регионе (кроме казанцев) не издал такую книгу.

1.                «Общность культуры и языка. Ключевым признаком нации явля­ется общий язык, преобладающий над языковыми различиями состав­ных группу. Общий язык предполагает наличие способности свободно изъясняться и понимать на родном языке любую из групп в рамках на­ции, не прибегая к помощи неродного языка.

Язык, однако, как ключевой элемент культуры не исчерпывает раз­нообразие культурных феноменов, скрепляющих нацию. Среди суще­ственных элементов, кроме языка, это:

- общность религии и, особенно, религиозной организации;

- сходство традиций и системы образования, воспитания.

Видно, что объединение этих подходов к изучению этноса может

быть залогом успеха описания такого многогранного объекта.

2. Экономика. Общность экономической и хозяйственной жиз­ни как основы общения. Прежде всего общие рынки товаров, труда, капиталов, разделение труда. Кроме того: общая инфраструктура, ин­формационные системы, средства коммуникации.

3. Общность национальной мифологии, наличие широко рас­пространённых представлений о единстве (этнические мифы - мифы самоописания).

4. Политическая общность. Политическая общность не обязатель­но означает национальное государство, но и другие формы политиче­ской жизни, в том числе общественные организации.

Более того, она не всегда требуется в данный исторический момент, но должна прослеживаться длительное время.

5. Общность территории проживания основной части нации (общность «почвы»). Нация проживает в географически единой зоне. Составляющие её подгруппы обитают в смежных частях данной зоны. Причём представители нации преобладают на этой территории.

6. Биологическая и генетическая гомогенность (общность «кро­ви») ядра нации. Данная общность проявляется в биологическом портрете (генотипе и фенотипе) представителей, стандартном наборе доминирующих расовых типов, специфических для данной нации (ко­торые, тем не менее, могут встречаться и даже быть основными у других народов).

Для изучения русской нации принципиальное значение имеют во­просы, связанные с тремя антропологическими подразделениями лю­дей: 1) состав антропологических типов русских; 2) место русских сре­ди малых рас; 3) отношение к монголоидной расе как к ближайшему соседу среди больших рас.

7. Психологическая общность. Поскольку психология охватывает широкий диапазон функций и феноменов, укажем и основные направ­ления:

- «национальный характер»,

- национальные архетипы,

- преобладающие типы личности,

          - стереотипы своего этноса и других (авто- и гетеростереотипы),

          -привычки и свойства поведения, «повседневные ценности» (индивидуализм, альтруизм).

8. Общая продолжительная история и этногенез. Указанная выше устойчивость перечисленных 10 объединяющих признаков касает­ся лишь последнего и предпоследнего этапов общей истории нации. Однако эти признаки могут проявляться в гораздо более отдалённой перспективе. В вышеуказанных культурной сфере и мифологии общ­ность истории может восприниматься как общность судьбы.

Под общей историей подразумевается продолжительное пребыва­ние в составе одного государства, слияние этнических групп и их по­литических образований, наследование их культурных, расовых черт формирующейся нацией. Ключевую роль в общей истории играет не столько государство само по себе, сколько этногенез.

9. Наличие национализма и его роль - как конструирующего фактора. Национализм представляет собой не просто национальную интеллигенцию, а политически действующий фактор, увеличивающий дистанцию с другими этносами»

10. Отталкивание от других этносов (межэтническая дистанция). Отличие от других наций и этнических общностей значительно сильнее, чем различия этнических компонентов нации (подгрупп) между собой. Важно и закрепление этого мнения у представителей других наций и этни­ческих общностей. Фактически у других этносов существует как бы единый портрет представителя данной нации как сумма маркеров «свой-чужой».

С точки зрения этого подхода, являются ли, например, евреи наци­ей? Евреи государства Израиль безусловно, если брать в целом еврей­ские сообщества - нет, не являются по целому ряду причин. Хотя если мы возьмём в абстракции от них государство Израиль, то в его рамках евреев вполне можно было бы считать нацией. Но в целом это нечто другое: этническое религиозное сообщество, суперэтнос, который выходит за пределы нации как объекта изучения» [13].

О проблеме наций Аллен Франк далее говорит: «анализ Андерсона особо эффективен в обсуждении появления национального самоопределения народов Юго-Восточной Азии и Нового Мира, где этнические основания, настолько важные в европейском национализме, особенно недостаточны.

Признавая связь между появлением современного индустриального общества и национализма и разделением мира на нации и национальные государства, Энтони Смит заметил трудность в «модернистской» точке зрения. Другими словами, Смит доказывает, что на протяжении досовременной эпохи, включая древность, выясняется, что национальные движения и национальное сознание схожи; есть доказательство существования национальных государств даже в древности на Ближнем Востоке (XIV в. до н.э). В то же время Смит выражает скептицизм относительно той идеи, что нации и нацио­нализм - это «естественный» и вечный факт истории человечества, но делает различие между нацией и этносом (ethnie), или этнической общиной. В его понимании современная нация как нация содержит намного больше, чем этнос (ethnie), и она способнее в мобили­зации своего населения. По мнению Смита, «современные нации и национализм только расширили и углубили значение и сферу более старых этнических понятий и структур».

1.     Таким образом, для современной нации необходимы определенные критерии, включая и идеологическое осмысление.

2.     Болгаризм (булгаризм) фактически стал формой историко-политической, биолого-генетической и психологической консолидации казанских татар в татаро-булгарскую нацию.

 

I этап (XX в.)

                                          этнос

Казанско-татарская булгарская нация

 

этнопсихология                                            история

Болгаро-бесермяне

Татары-булгары

Болгаро-чуваши

                                                    культурах

 

Болгаро-кряшен

II этап

(XXI век)

                                             Ассимиляция болгарского корня

Среднее Поволжье Болгарстан (независимое государство, признанное ООН)

III этап (сер. XXI в.)

Литература:

1.     Димитриев В.Д. Вопросы этногенеза, этнографии и истории культуры чувашского народа: Сб. ст. Чебоксары, 2004. – С. 312.

2.     Димитриев В.Д. Вопросы этногенеза, этнографии и истории культуры чувашского народа: Сб. ст. Чебоксары, 2004. – С. 25.

3.     Димитриев В.Д. Вопросы этногенеза, этнографии и истории культуры чувашского народа: Сб. ст. Чебоксары, 2004. – С. 26.

4.     Франк А. Дж. Исламская историография и «булгарская» идентичность татар и башкир в России / А.Дж. Франк. – Казань: АИУ, 2008. – С. 23.

5.     Франк А. Дж. Исламская историография и «булгарская» идентичность татар и башкир в России / А.Дж. Франк. – Казань: АИУ, 2008. – С. 24.

6.     Франк А. Дж. Исламская историография и «булгарская» идентичность татар и башкир в России / А.Дж. Франк. – Казань: АИУ, 2008. – С. 24.

7.     Баранов С.Д., Конов Д.В. Русская нация. Современный портрет / С.Д. Баранов, Д.В. Конов – М., 2009. – 536 с.

8.     Баранов С.Д., Конов Д.В. Русская нация. Современный портрет / С.Д. Баранов, Д.В. Конов – М., 2009. – С. 10.

9.     Баранов С.Д., Конов Д.В. Русская нация. Современный портрет / С.Д. Баранов, Д.В. Конов – М., 2009. – С. 12.

10.            Баранов С.Д., Конов Д.В. Русская нация. Современный портрет / С.Д. Баранов, Д.В. Конов – М., 2009. – С. 13.

11.            Баранов С.Д., Конов Д.В. Русская нация. Современный портрет / С.Д. Баранов, Д.В. Конов – М., 2009. – С. 14.

12.            Баранов С.Д., Конов Д.В. Русская нация. Современный портрет / С.Д. Баранов, Д.В. Конов – М., 2009. – С. 14.

13.            Баранов С.Д., Конов Д.В. Русская нация. Современный портрет / С.Д. Баранов, Д.В. Конов – М., 2009. – С. 23-24.

14.            Франк А. Дж. Исламская историография и «булгарская» идентичность татар и башкир в России / А.Дж. Франк. – Казань: АИУ, 2008. – С. 25.