САМОИДЕНТИФИКАЦИЯ ЧУВАШ В ПРОЦЕССЕ ИСТОРИЧЕСКОЙ ТРАНСФОРМАЦИИ РАЗЛИЧНЫХ ЭПОХ (ЭТАПОВ)

ТАФАЕВ Г. И.

САМОИДЕНТИФИКАЦИЯ ЧУВАШ В ПРОЦЕССЕ ИСТОРИЧЕСКОЙ ТРАНСФОРМАЦИИ РАЗЛИЧНЫХ ЭПОХ (ЭТАПОВ)

Тут захочется узнать мне

 О стране моей,

О поэтах - кто любимей,

 Кто из них славней.

Имена родных поэтов

 Славьте в песне вы,

Громко их стихи пропойте

 Вы в тени листвы.

Михаил Сеспель

Выносимые проблемы:

- Русская империя;

- Советская империя;

- Российская Федерация – путь имперской глобализации.

Русская империя (царство) стало формироваться в эпоху Ивана IV. Первыми субъектами русской империи были:

1.           Финно-угорские народы: мордва и марийцы;

2.           Тюркско-огурский (болгарский) народ – волжские болгары.

Таким образом, имперской этноначинкой были славяне – русские как господствующий этнос. Вторыми – угро-финские племена: мордва и черемисы, третьими – болгаро-чуваши (волжские). По Татищеву – «болгоры» [1]. Исследователь В.В. Викторов в пособии «Российская цивилизация: тенденции развития от истоков к современности» [2] пишет, что о начале русской цивилизации связано с христианизацией славян. В его книге имеется раздел «ДРЕВНЕРУССКОЕ ГОСУДАРСТВО И РУССКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ В ИСТОРИИ КУЛЬТУРЫ РОССИИ». «Исторически в России существовали четыре модели государ­ственно-церковных отношений, имевшие, скорее, политизиро­ванный характер:

•        клерикальная модель просуществовала с X в. до 1917 г., имеет свою периодизацию: древний (X — конец XVI в.), патриарший (конец ХVI — начало XVIII в.) и синодальный (начало XVIII в. — 1917 г.) периоды. При клерикальной модели отношений преобладала связь между государственными и церковными структурами при определяющей и регламентирующей цер­ковную деятельность роли государства;

•        либеральная модель отношений начала складываться при Временном правительстве в 1917 г., когда была провозгла­шена свобода совести, а церковь отделена от государства при сохранении церковной собственности;

•   атеистическая модель связана с советским этапом российской цивилизации, когда церковь была отделена от государства, отношения между религиозными конфессиями и государ­ством были сложными, а государственная политика носила откровенно антирелигиозный характер;

•   протекционистская модель формируется с начала 90-х гг. XX в. после распада СССР. Первоначально восстанавливалась либеральная модель государственно-церковных отношений.

Однако слабая степень развития демократических институ­тов в обществе, недостаточная материально-техническая и финансовая база церковных учреждений, отсутствие единой государственной идеологии фактически привели к установ­лению протекционистской модели отношений государства с большинством конфессиональных организаций и особенно с Русской православной церковью [3].

«Возникновению клерикальной модели государственно-церковных отношений предшествовал период господства у восточных славян язычества. Наши отдаленные предки обожествляли природу, по­клонялись солнцу, небу, воде, земле, ветру, деревьям и т.д., в честь которых совершались обряды и проводились праздники. Места отправления культовых ритуалов, так называемые капища, еще не превратились в храмы, хотя на этих местах ставились изображения богов — идолов, которым поклонялись.

Конечно, представления человека о природе были еще прими­тивны и далеки от ее понимания. Так сформировались воззрения о существовании людей после смерти в замогильном мире, который представлялся воображению живущих как продолжение земной жиз­ни, а статус умершего в загробном мире, по их мнению, определялся его положением до смерти. Они чествовали умерших прародите­лей, считая их покровителями и принося им жертвы. Восточные славяне верили в тайные силы, в волшебство и поэтому уважали волхвов, считая, что они общаются с ними и имеют на них воз­действие. Особенно велика была вера в тайное могущество слова и разных суеверных приемов (заговоров, гаданий, завязывания узлов и др.). К началу распространения христианства в Киевской Руси восточнославянское язычество еще, видимо, не успело выработать строгие формы культа, а служители язычества не сформировались в особое сословие».           

Далее автор утверждает, что «Сношения с цивилизованными соседями оказали благотворное воздействие на восточнославянские племена, находившиеся под влиянием византийской цивилизации, варягов, Великой Степи и других соседей. Однако мы еще недостаточно знаем о начале жиз­ни восточнославянских племен и их знакомстве с христианской религией. Существует легенда о деятельности апостола Андрея Первозванного, проповедовавшего уже в III столетии Евангелие среди восточных славян. Начиная с III в. упоминаются несколько епархий в южных областях Восточной Европы, возглавлявшийся главным образом греческими иерархами. Имеются свидетельства о знакомстве руссов с византийским христианством и даже о принятии ими крещения приблизительно за полвека до образования древнерусского государства. Во всяком случае наши предки были хорошо знакомы с христианством до его принятия».

 По его мнению «Не которые ученые полагают, что со времени похода легендарных древнеславянских князей Аскольда и Дира против Византии начинается медленное проникновение христианства на Русь, Первым князем, принявшим христианство, они считают Аскольда. Име­ются свидетельства, что в войске киевского князя Игоря было уже немало христиан, а его жена княгиня Ольга в 957 г. приняла обряд крещения. Известно, что в Киеве христиане имели свою церковь Святого Ильи» [4].

Автор считает: «В определенной степени распространению христианства пре­пятствовали князь Святослав и поначалу его младший сын Вла­димир. Крестителем восточных славян мог стать Ярополк, стар­ший сын Владимира, воспитанный бабкой-христианкой княгиней Ольгой. В 972 г. Ярополк, после гибели отца, становится князем Киевской Руси. Но языческие силы были достаточно сильны и, ви­димо, появилось опасение, что с принятием христианства может произойти их религиозно-политическое подчинение Византии. Поэ­тому их глава, новгородский князь Владимир, в конечном итоге победил своего брата Ярополка и завладел властью.

Начавший править в Киеве князь Владимир первоначально от­давал предпочтение языческим богам: Перуну, Хорсу, Даждьбогу, Стрибогу и др. Но из фанатика-язычника он превратился в ис­кателя веры. Судя по летописным источникам, оценка Влади­миром различных вер и культов носила «былинно-сказочный и даже юмористический оттенок». Дошедшие до нашего времени источники XI в. не объясняют причину поворота киевского князя к христианству, которое он принял в 987 г. В последующем 988 г. начинается Крещение Руси.

Существуют различные версии принятия христианства князем Владимиром. Митрополит Иларион объясняет это духовной талан­тливостью князя и его благодатным озарением Духом Божьим, о чем он пишет в «Слове о Законе и Благодати»: «...и была явлена ему милость Вышнего, заметило на него всемилостивое око Бла­гого Бога, и воссиял разум в сердце его. Он уразумел суету языческого заблуждения и обратился к Единому Богу, сотворившего всю тварь — видимую и невидимую. А особенно наслышан он был всегда о православной земле греческой, христолюбивой и сильной верою, наслышан как чтят там Единого Бога в Троице и поклоняются Ему; какая власть духовная и чудеса, и знамения творятся там, как церкви там полны людей, как в селах и городах благоверных все прилежны к молитве, все перед Богом стоят».

Каковы же наиболее истинные причины обращения князя Владимира к христианству? Исследователи полагают, что:

- язычник Владимир понял весь ужас братоубийства, в результате которого получил княжение в Киеве, его охватил духовный кризис, и спасение он нашел в христианстве;

-  причина в княжеской «широкой русской натуре», когда ки­даются от одной крайности в другую;

-  здесь не обошлось без женского влияния;

- влияние на него оказали христианские скандинавские родственники и европейские (варяжские) дворы и т.д.»[5].

Мы приведем его позицию более подробно. «Очевидно одно: принятие Киевской Русью христианства оказало влияние на форму государственности, культуру и этническое самосознание восточных славян. На начальном этапе христианизации часть населения неохотно воспринимала новую религию. Карамзин полагал, что «многие люди крестились, рассуждая без сомнения так же, как граждане Киевские, другие, привязанные к Закону древнему, отвергали новый: ибо язычество господствовало в некоторых странах России до самого XII века. Владимир не хотел, кажется, принуждать совести; но взял лучшие, надежнейшие меры для истребления языческих заблуждений: он старался просветить Россиян».

Русское православие сыграло большую роль в развитии духовных, социальных и культурных составляющих российской цивилизации. А.В. Карташов полагал, что «крупнейшим фактором, сопровождав­шим устроение на Руси официальной церкви, было введение про­свещения. Просвещение не случайный результат влияния церкви; оно неизбежный ее спутник, хотя этим еще предопределяется вы­сота его уровня. Св. Владимир, когда вводил на Руси христианство, то вместе с переменой веры более всего заботился о превращении своего народа в просвещенную, культурную и блестящую нацию подобно Византии». Князь Владимир хотел добиться измене­ния отношения к своим соплеменникам со стороны византийцев, которых те считали варварам, стремился к тому, чтобы вместе с христианством на Русь приняли учителя [6].

Некоторые могут упрекнуть автора, причем здесь русская цивилизация (империя) и христианство. Позиция исследователей однозначна. Русское царство (империя) опиралось на христианство.

Мы можем сослаться на А.С. Панарина. Так, в частности, он в исследовании «Православная цивилизация в глобальном мире» [6] утверждает, что основой русско-славянской цивилизации было христианство. В разделе своей работы «Топография православного космоса» он говорит о православной модели «о православном миропорядке». «Православная модель совсем иная. Она прямо предпола­гает периодическую отстранённость от коснеющей системы социальных установлений и норм, выход в «открытый кос­мос». Эти выходы проявляются в двух противоположных формах: потайного исхода — побега на окраины, в про­странство степной воли — и иноческого исхода в сокровен­ную обитель духа, заграждающегося от посягательств гре­ховного социума космическими барьерами. Б. П. Вышеслав­цев писал, что русский православный человек, с одной стороны, устремлен к стихийно-природной воле, с другой — к Божественной, мистической. Вкуса к собственно социаль­ной свободе в либеральном смысле этого понятия ему нико­гда не хватало.

Топография русского православного космоса такова: на одном полюсе — светлый космос, уводящий от социальной греховности и стесненности в высшую духовную сосредоточенность, в горние дали; на другом — языческий космос сти­хийной природной воли. Между этими полюсами, захваты­вающими своими крайностями, зажато зыбкое пространство более или менее упорядоченных социальных форм. Причем сами эти формы в нашей исторической жизни почему-то лишены позитивного саморазвития и подвержены мощному напору энергий со стороны то одного, то другого из указан­ных полюсов».

Таким образом, русский человек с 988 г. причислял себя к христианину – православному.

 Мы – болгарско-огурская цивилизация, также были с 619 г. душой христианства. Надо вспомнить, что каган Кубрат и его дядя Орган принимали христианство в Константинополе.

В.Д. Димитриев также не отрицает вклад христианства в болгаро-огурскую цивилизацию (термин Г.И. Тафаева). Профессор В.Д. Димитриев считает, что «Z-язычные тюрки в 552 г. на территории восточнее Нижней Волги объединились в Тюркский каганат. В конце 560-х гг. ала­ны и болгарские племена Северного Кавказа попали под власть этого каганата. Он вскоре распался на Восточнотюркский и За­паднотюркский каганаты. В начале VII в. наместником Западно­тюркского каганата был хан Органа. Его посольство в 619 г. при­было в Византию и договорилось о дружественных отношени­ях с ней. Еще ранее племянник Органы Кубрат был направлен в Константинополь в качестве заложника. Он в императорском дворце был крещен и воспитан в христианском духе, получил звание патрикия» [7].

Моя позиция, следующая:

- часть болгар с 619 г. и далее самоидентифицировали  себя не только болгарами по этноязыку и этнокультуре, но и по этнорелигии – христианство.

Следует сказать, что военно-политическая ситуация на Северном Кавказе да и вообще на Кавказе была крайне сложной и христианство среди болгар не распространялось вглубь  народа.

В.Д. Димитриев о северокавказском этапе (северокавказская трансформационная эпоха по Г.И. Тафаеву).

«В Западнотюркском каганате в борьбе за каганский трон в 630—631 гг. шла гражданская война. Болгары сражались на сто­роне претендента Органы, но он погиб в 631 г. Его место занял Кубрат. Он был из рода Дулу (Дуло), как и Аттила, и другие огурские правители. Кубрат отказался подчиняться Западно­тюркскому каганату, создал суверенное государство - Вели­кую Болгарию. При нем в 635 г. болгары воевали против Авар­ского каганата, в результате чего авары были вытеснены из Се­верного Причерноморья, кутригуры присоединены к Великой Болгарии, в которой уже состояли оногуры, утигуры, часть сабиров, алан. Столицей Великой Болгарии являлся город Фана­гория. В государстве было введено традиционное для огуров управление, идущее от Империи хунну. Значительная часть бол­гар уже осела, занималась придомным садоводством и земледелием» [9].

Фактически самоидентификация болгар и сувар (Алп-Илитвер в 682 г. принял христианство) оставалась языческо-народной. После переселения болгаро-сувар (огуро-болгар) в Среднее Поволжье с 922 г. ислам стал проникать в душу болгаро-суварской аристократии.

1.     Мы считаем, что в условиях Причерноморья (с 619 г.) болгар можно отнести к языческо-христианской цивилизации.

2.     После их переселения и принятия в 922 г. ислама – к языческо-мусульманской.

3.     В Ордынскую эпоху процесс отхода от ислама продолжается, а в годы Казанского ханства с 1445 г. происходит повторная исламизация части болгаро-чуваш.

4.     В Российскую эпоху самоидентификация шла по пути трансформации болгаро-чуваш (чуваши с 1508 г.) в православие.

5.     Русская империя (царство) Ивана Грозного ускорила данные процессы:

- христианизация чуваш;

- исламизация чуваш (отпадание от язычества и христианизации).

Классический пример трансформации кряшен – русско-российская империи просуществовала до 1917 г. Родилась в крови и муках новая советская ситома. («советская цивилизация).

Происходит дальнейшая трансформационная самоидентификация народов Среднего Поволжья. Ученые С.Д. Баранов и Д. В. Конов в исследовании «Русская нация» [10] о специфике формирования русской нации, а с нею и советской нации (советской самоидентификации) много пишут в своем исследовании.

«Судьба идеи российской гражданской нации (нации-государства) и статус общности «россияне». Сегодня уже окончательно становит­ся понятна несостоятельность проекта российской гражданской нации, включающей в себя все этнические группы, проживающие в РФ. Такой нации, конечно же, не будет. Вместо неё существует и будет развиваться большая русская нация, включающая в себя ассимилированных потомков других народов» [11].

Приведем авторское понятие по советской нации (советской самоидентификации). Автор монографии пишут: «Среди прочих важных социальных и культурных причин было не­довольство империей, в которой русский народ эксплуатировался в ка­честве орудия для создания нации и её поддержания. (Отсюда, и лёгкая совместимость оппозиционности русской интеллигенции с патриотиз­мом и даже национализмом, приступы патриотизма во время военных кампаний.)

В частности, старый порядок не давал возможности для достаточно­го социокультурного развития «простого народа», крестьянства, а на националистическом языке - именно этнической «почвы». Они оста­вались в рамках очень архаичных укладов.

Как следствие, разрушение старой империи заменилось новой мо­дернизированной советской империей, в которой национальные рамки были расширены до квазинациональных государств (республик титуль­ных этносов), якобы добровольно объединившихся в империю» [12].

В разделе работы «Советский проект и русская нация. Евразийство и русские» исследователи утверждает: «Рассмотрим советскую империю с точки зрения государственной формы развития русской нации.

Под советским проектом в национальном аспекте мы понимаем: 1) национальное устройство СССР, синонимом которого является тер­мин «советская империя»; 2) проект создания «советского человека» как наднациональной общности будущего; 3) комплекс социальных преобразований, затронувших этническую структуру страны под назва­нием «советский народ». Все эти аспекты достаточно тесно взаимос­вязаны.

Развитие русской нации в советский период было противоречи­вым. В период 1918—1938 гг. русский проект понёс наибольший ущерб за всю историю этногенеза: произошли дробление территории на национально-государственные образования и откол от русского про­екта всего, что только можно было отколоть. Советская власть интен­сивно развивала другие этносы как политическую альтернативу велико­русскому.

В начале 1990-х г. был осуществлён римейк антирусской политики раннего советского периода: следствием его был полный развал большого русского проекта под благовидным предлогом демонтажа империи. На уровне практической политики эти действия были предприняты для получения поддержки национальных элит тогдашним руководством, и только!

В сталинский период большевики заменили идеологически господ­ствовавший в Царской России триединый проект (великороссы, мало­россы, белорусы) на проект советского народа, который был идеологи­чески и практически более для них приемлемым, но по национальному содержанию выражал ту же суть. «После Второй мировой войны в быв­шем Советском Союзе вся национальная политика строилась исходя из идеологической концепции формирования новой исторической общ­ности (которая мыслилась как надэтническая общность) людей - совет­ского народа... Цементирующей основой этой общности должны стать русские, а основным средством коммуникации - русский язык». Что касается русского вопроса, то СССР и для русского этноса создал более широкие возможности развития, чем они были ранее в рамках Царской России. Основой всех этих возможностей была русская природа СССР как государства, несмотря на влияние представителей других этносов.

Образ русского в проекте «советского народа», конечно, выглядел по-другому. Он был мультиэтничен по своему замыслу и предполагал интенсивное смешение, которое, конечно, тормозилось объективными традиционными условиями жизни этносов и их искусственным уско­ренным развитием. Но со временем он мог стать реальностью. В СССР же реальностью была по-прежнему триединая русская интеграция и ассимиляция.

Советская империя имела специфическую особенность по сравне­нию с колониальными и европейскими империями. Она заключалась в сравнительно слабых статусных позициях русского этноса по сравнению с колониальными и европейскими империями. Она заключалась в сравнительно слабых статусных позициях русского этноса по сравне­нию с имперскими этносами в других империях. Мультинациональное влияние в советском руководстве поставило русских в жёсткие рамки. Эта тенденция сложилась ещё в Российской империи, но после револю­ции она многократно возросла. В то же время имперское бремя русских было тяжелым. За счёт него ускоренно выравнивался и повышался эко­номический и социальный уровни других этносов. Это привело к не­брежному и жестокому использованию русского этнического материала в интересах империи и её составных частей.

В отличие от других этносов, которые получили в СССР чёткие позиции, часто намного превосходящие их социальный потенциал, русская нация развивалась в латентном виде, как некая объединяющая всех наднациональная сила. К тому же было закреплено разделение на великороссов, украинцев и белорусов, которое коснулось не только государственной надстройки РСФСР, УССР и БССР, но и их эконо­мики, культуры. Тем самым был дан старт этническим проектам, прямо конкурикурирующим с проектом большой русской нации» [14].

Далее автор отмечает: «Внутри РСФСР также возникло множество автономных республик титульных этносов, которые не способствовали развитию русских в этих автономиях, хотя и не смогли его предотвратить.

«Стремление сделать каждый народ страны всесторонне развитым, так что даже малые и отсталые народы приобрели быстро все те атри­буты, которыми обладали народы большие (академии наук, универси­теты, консерватории, учреждения власти и т.д.), принимало карикатур­ные формы, гипертрофически развивало самомнение этих народов, не соответствовавшее их реальным данным. Рассматриваемая установка практически оказалась нежизненной, как и общая установка на воспи­тание идеальных людей. Так что уже на уровне человеческого материала советский коммунизм имел мало шансов выиграть битву с Западом за мировую гегемонию». (А. Зиновьев).

И всё же Советский Союз был русской империей, укрепившей по­зиции русских и сплотившей их. В чём состоял, на наш взгляд, прогресс русской нации в рамках СССР по сравнению с Российской Империей?

Во-первых, русская расово-этническая «почва» (крестьянство) была втянута в управление обществом и его модернизацию. Это приве­ло к большей гомогенности нации, её социокультурной сплочённости, что связано с резким усилением вертикальной социальной мобильно­сти, когда произошла смена элиты и субэлиты. Разумеется, имелись и отрицательные последствия этого процесса, сопоставимые с позитив­ными и даже превышающие их, но факт остаётся фактом: «низы приш­ли», и это были русские национальные низы (великороссы, украинцы, белорусы).

Во-вторых, произошло интенсивное перемешивание великорос­сов, украинцев, белорусов, а также их территориальных подгрупп, диа­лектов, субэтносов, что усилило ассимиляцию примыкающих малых этносов, несмотря на их номинальное закрепление в национально- государственном устройстве. Это окончательно размыло привязку русских к определённой территории, то есть признаки народности и родоплеменных групп. С этой горизонтальной мобильностью связа­ны и значительные культурные потери, в частности и в основном по­теря пласта поздней народной языческой культуры и её региональных особенностей, а также частичное выпадение из православия. В долго­срочной перспективе было разрушено крестьянство и традиционное общество. Об активности вступления в браки русских с представителя­ми других народов, а именно восточнославянских, в первые годы суще­ствования советского государства свидетельствуют следующие данные: в 1920-е годы в смешанные браки в РСФСР вступили 2 % русских, на Украине - 28 %, в Белоруссии - 34 %. Эти браки, дети от которых считались преимущественно русскими, вели ко втягиванию украинцев, белорусов и других этнических групп в общерусский проект.

В-третьих, культурная революция (образование и просвещение масс), значительно расширившая зону влияния русского культурного кода и его универсальность, утилитарную применимость в социаль­ном и технологическом развитии, осуществлялась преимущественно на русском литературном языке. Русский язык стал высоко конкурентным языком, легко вытесняющим диалекты и языки малых этносов. До культурной революции в ходе строительства социализма русский лите­ратурный язык был языком ограниченной верхушечной группы «обра­зованного класса». Народ же разговаривал на диалектах и социолектах (языки социальных групп). Особенно это касается этнической перифе­рии нации.

В-четвёртых, Советский Союз в результате победы во Второй миро­вой войне включил в состав государства значительные территории, во­шедший в ареал если не русской нации, то русской цивилизации. Впер­вые все восточнославянские народы были объединены вокруг русских. К этому объединению примкнули индоевропейские народы, молдаване, например.

В-пятых, русские были втянуты в массовом порядке в глобальный обмен, что позволило укрепить культурную идентичность путём взаи­модействия и отталкивания от других народов. Русские перестали быть «народом в себе», а стали центром глобальной империи.

Цена, которая была за это заплачена, огромна. Она касается прак­тически всех структурообразующих признаков нации: от сокращения численности и генофонда до утраты многих культурных ценностей и общей усталости» [15].

Чувашская (болгаро-огурская) самоидентификация привязывалась:

1.     В условиях Причерноморья Великой Болгарии, Хазарского каганата, Суварии – Алп-Илитвера к этнокультуре, этноязыку, этнорелигии.

2.     С 619 г. и 682 г. в процессе христианской трансформации часть огуро-болгар, огуро-сувар самоидентифицировали себя и с христианством (религиями).

3.     В Волжско-Камской Болгарии процесс шел по этнокультурной, этнорелигиозной трансформации. После 922 г. и принятия частью аристократии ислама стала закрепляться религиозная самоидентификация:

- мусульманская;

     - христианская;

     - языческо-народная.

В годы войны и нашествия Батыя и Тамерлана этноязыческая (этноязыковая) самоидентификация побеждала (все считали себя болгарами (болгорами по Татищеву).

4.     В условиях Российской Федерации самоидентификация чуваш не имеет четких границ (критериев) для большинства. Заменяется «он живет в России», «он россиянин». Недаром за 25 лет «исчезло» до 500 тысяч чуваш. Придет время, и чуваши будут говорить «русский чуваш» или просто «россиянин».

Литература

1.     Димитриев В.Д. Чувашский народ в составе Казанского ханства – Чебоксары, 2014. – 190 с.

2.     Викторов В.В. Российская цивилизация / В.В. Викторов, М. – 336 с.

3.     Викторов В.В. Российская цивилизация / В.В. Викторов, М. – С. 36.

4.     Викторов В.В. Российская цивилизация / В.В. Викторов, М. – С. 37.

5.     Викторов В.В. Российская цивилизация / В.В. Викторов, М. – С. 38.

6.     Панарин А.С. Православная цивилизация в глобальном мире / А.С. Панарин – М., 2002. – 496 с.

7.     Панарин А.С. Православная цивилизация в глобальном мире / А.С. Панарин – М., 2002. – 131-132.

8.     Димитриев В.Д. Чувашский народ в составе Казанского ханства – Чебоксары, 2014. – С.93.

9.     Димитриев В.Д. Чувашский народ в составе Казанского ханства – Чебоксары, 2014. – С.93.

10.            Баранов С.Д., Конов Д.В. Русская нация. Современный портрет / С.Д. Баранов, Д.В. Конов – М., 2009. – 596 с.

11.            Баранов С.Д., Конов Д.В. Русская нация. Современный портрет / С.Д. Баранов, Д.В. Конов – М., 2009. – С. 49.

12.            Баранов С.Д., Конов Д.В. Русская нация. Современный портрет / С.Д. Баранов, Д.В. Конов – М., 2009. – С. 53.

13.            Баранов С.Д., Конов Д.В. Русская нация. Современный портрет / С.Д. Баранов, Д.В. Конов – М., 2009. – С. 54.

14.            Баранов С.Д., Конов Д.В. Русская нация. Современный портрет / С.Д. Баранов, Д.В. Конов – М., 2009. – С. 54.

15.            Баранов С.Д., Конов Д.В. Русская нация. Современный портрет / С.Д. Баранов, Д.В. Конов – М., 2009. – С. 56.