Тафаев Г.И.
ФГБОУ ВПО «ЧГПУ им. И.Я.Яковлева»
Российская модульная цивилизация в процессе мировой глобализации
Мир по утверждению геополитика и экономиста
Владимира Путина резко трансформируется. Мировая глобализация идет в двух
направлениях:
·
Российская
внутренняя глобализация;
·
Мировая
(общепланетарная) глобализация.
В. Путин постоянно использует термины:
·
Цивилизация;
·
Вызов
-и - ответ;
·
Модернизация;
·
Трансформация;
·
Национальная
безопасность;
·
Глобализация;
·
Россия.
Исследователь А.А. Королев, доктор
исторических наук в статье «Цивилизация
как вечно развивающийся феномен» отмечает, что цивилизация как концепт, фундаментальная категория философии,
истории, культурологи и других гуманитарных наук, как объективно существующий и
вечно развивающийся феномен бытия, инструмент научного познания, один из
показателей многообразия мира, волнует как отечественных, так и зарубежных
мыслителей, государственных деятелей, озабоченных взаимодействием различных
государств, нередко переходящим в конфронтацию. Мировое сообщество использует
для установления взаимопонимания разнородных акторов - субъектов международного
права: специализированную организацию Организации Объединенных Наций - ЮНЕСКО,
которая по инициативе ее Генерального секретаря Фредерика Майора объявляла
акцию «Культура мира», неправительственные организации, различные международные
ассоциации, призванные донести до людей доброй воли (и недоброй) непохожесть культур и т.д. В цивилизационном
диалоге участвуют государственные и общественные деятели, представители творческого
мира (писатели, художники, артисты и т.д.), ученые, спортсмены, туристы,
словом, все те, кто несет свою национальную культуру [1].
Исследователь
считает, что в условиях деграданса российского (русского) социума, выявившегося
под влиянием объективных и субъективных факторов, важно определить (не только
определить), но и упрочиться в своей цивилизационной идентичности. Если это
будет достигнуто, то будет легче прочертить стратегию дальнейшего развития
современной России как державы самодостаточной, суверенной по духу и действиям.
Ведь цивилизационные войны, столкновения представителей различных культур,
миропониманий - это уже явь, а не прожекты кабинетных ученых. Например, пророчества С.
Хантингтона. Напряжение между западной (англо-саксонской) и мусульманской
цивилизациями нарастает. Президент США Дж. Буш в октябре 2007 г. высказал
озабоченность, что Третья мировая война может быть спровоцирована Ираном. Хотя
известно, что эта страна не располагает средствами доставки ядерного оружия. Не
получится ли так, как это было с Ираком. США утверждали, что режим С. Хусейна
располагает смертоносным оружием, представляющим угрозу международной
безопасности и, прежде всего, США. На поверку все оказалось фикцией. Мораль:
учитывая сокращение рождаемости в Старом свете и увеличение народонаселения в
исламском мире, а, также имея в виду непримиримость миропонимания указанных
цивилизаций, можно прогнозировать их столкновение в радикальной форме.
В. Путин
озабочен ситуацией Россия – США, Россия и Китай. Современные геополитические
векторы России:
- США,
Канада;
- Китай;
- Исламский
мир;
- Япония;
- Индия;
-
Африканские страны;
-
Европейское содружество, Скандинавия;
- Латинская
Америка.
Сэмюэль Хантингтон в
исследовании «Столкновение цивилизаций» (1993 г.) писал о переделе мира в 90 г.
XX века. Он говорил следующее: Впервые в истории
глобальная политика и многополюсна, и полицивилизационна; модернизация отделена
от «вестернизации»– распространения западных идеалов и норм не приводит ни к
возникновению всеобщей цивилизации в точном смысле этого слова, ни к
вестернизации незападных обществ.
Часть II: Баланс влияния между цивилизациями
смещается: относительное влияние Запада снижается; растет экономическая,
военная и политическая мощь азиатских цивилизаций; демографический взрыв ислама
имеет дестабилизирующие последствия для мусульманских стран и их соседей;
не-западные цивилизации вновь подтверждают ценность своих культур.
Часть III: Возникает мировой порядок, основанный на
цивилизациях: общества, имеющие культурные сходства, сотрудничают друг с
другом; попытки переноса обществ из одной цивилизации в другую оказываются
бесплодными; страны группируются вокруг ведущих или стержневых стран своих
цивилизаций.
Часть IV: Универсалистские претензии Запада все
чаще приводят к конфликтам с другими цивилизациями, наиболее серьезным – с
исламом и Китаем; на локальном уровне войны на линиях разлома, большей частью –
между мусульманами и не-мусульманами, вызывают «сплочение родственных стран», угрозу
дальнейшей эскалации конфликта и, следовательно, усилия основных стран
прекратить эти войны.
Часть V: Выживание Запада зависит от того,
подтвердят ли вновь американцы свою западную идентификацию и примут ли жители
Запада свою цивилизацию как уникальную, а не универсальную, а также их объединения
для сохранения цивилизации против вызовов незападных обществ. Избежать
глобальной войны цивилизаций можно лишь тогда, когда мировые лидеры примут
полицивилизационный характер глобальной политики и станут сотрудничать для его
поддержания [2].
В.В. Путин в
статье «Россия и меняющийся мир» считает, что необходимо повысить роль
Азиатско-Тихоокеанского региона. Он отмечает: с нашей страной соседствует важнейший центр глобальной экономики —
Китай. Стало модным рассуждать о его будущей роли в глобальной экономике и
международных делах. В прошлом году китайцы вышли на второе место в мире по
объему ВВП и уже в ближайшей перспективе, по оценке международных, в том числе
американских экспертов, превзойдут по этому показателю США. Растет и совокупная
мощь КНР, включая возможность проекции силы в различных регионах.
Как нам вести себя с учетом
динамично укрепляющегося китайского фактора?
Во-первых, убежден, что рост
китайской экономики — отнюдь не угроза, а вызов, несущий в себе колоссальный
потенциал делового сотрудничества, шанс поймать «китайский ветер» в «паруса»
нашей экономики. Мы должны активнее выстраивать новые кооперационные связи,
сопрягая технологические и производственные возможности наших стран, задействуя
— разумеется, с умом — китайский потенциал в целях хозяйственного подъема
Сибири и Дальнего Востока.
Во-вторых, своим поведением
на мировой арене Китай не дает повода говорить о его претензиях на
доминирование. Китайский голос действительно звучит в мире все увереннее, и мы
приветствуем это, поскольку Пекин разделяет наше видение формирующегося
равноправного миропорядка. Будем продолжать оказывать друг другу поддержку на
международной арене, сообща решать острые региональные и глобальные проблемы,
наращивать взаимодействие в Совете Безопасности ООН, БРИКС, ШОС, «двадцатке» и
других многосторонних механизмах.
И, в-третьих, у нас закрыты
все крупные политические вопросы в отношениях с Китаем, включая главный —
пограничный. Выстроен прочный, оформленный юридически обязывающими документами
механизм двусторонних связей. Между руководством двух стран достигнут
беспрецедентно высокий уровень доверия. Это позволяет и нам, и китайцам
действовать в духе настоящего партнерства, на основе прагматизма и учета
взаимных интересов. Созданная модель российско-китайских отношений — весьма
перспективна.
Сказанное, конечно, не
означает, что у нас с Китаем все беспроблемно. Те или иные шероховатости имеют
место. Наши коммерческие интересы в третьих странах далеко не всегда совпадают,
не совсем устраивает нас и складывающаяся структура товарооборота, низкий
уровень взаимных инвестиций. Будем внимательно следить за миграционными
потоками из КНР.
Главная же моя мысль —
процветающий и стабильный Китай нужен России, и, в свою очередь, Китаю, уверен,
нужна сильная и успешная Россия.
Очень быстро растет и другой
азиатский гигант — Индия. С ней Россию связывают традиционно дружественные
отношения, содержание которых определено руководством двух стран как особо
привилегированное стратегическое партнерство. От его укрепления выиграют не только
наши страны, но и вся формирующаяся система полицентричности в мире.
На наших глазах происходит
не только рост Китая и Индии, но и повышение веса всего Азиатско-Тихоокеанского
региона. В этой связи открываются новые горизонты для плодотворной работы в
рамках российского председательства в АТЭС. В сентябре этого года мы принимаем
саммит этой организации во Владивостоке, активно готовимся, создаем современную
инфраструктуру, что само по себе будет способствовать дальнейшему развитию
Сибири и Дальнего Востока, позволит нашей стране в еще большей степени
подключиться к динамичным интеграционным процессам в «новой Азии».
Придаем и будем придавать
приоритетное значение взаимодействию с партнерами по БРИКС. Эта уникальная структура, созданная в
2006 году, нагляднее всего символизирует переход от однополярности к более
справедливому мироустройству. Она объединяет пять стран с населением почти в
три миллиарда человек, обладающих наиболее крупными развивающимися экономиками,
колоссальными трудовыми и природными ресурсами, огромными внутренними рынками.
С присоединением Южной Африки БРИКС приобрел в полном смысле глобальный формат,
и уже сейчас на него приходится свыше 25% мирового ВВП.
Мы еще только привыкаем
работать в таком составе, притираемся друг к другу. В частности, предстоит
наладить более тесную координацию по внешнеполитическому досье, плотнее
работать на площадке ООН. Но когда «пятерка» БРИКС развернется по-настоящему,
ее влияние на международную экономику и политику будет весьма весомым.
В последние годы российская
дипломатия, наши деловые круги стали уделять больше внимания развитию
сотрудничества со странами Азии, Латинской Америки и Африки. В этих регионах
по-прежнему сильны искренние симпатии к России. Вижу в качестве одной из
ключевых задач на предстоящий период наращивание с ними торгово-экономического
взаимодействия, реализацию совместных проектов в области энергетики,
инфраструктуры, инвестиций, науки и техники, банковского бизнеса и туризма.
Возрастающую роль упомянутых
континентов в формирующейся демократичной системе управления глобальной
экономикой и финансами отражает деятельность «Группы двадцати». Считаю, что это
объединение вскоре превратится в стратегически важный инструмент не только
кризисного реагирования, но и долгосрочного реформирования мировой
финансово-экономический архитектуры. Россия будет председательствовать в
«Группе двадцати» в 2013 году. Несомненно, мы должны использовать
председательские функции и для усиления сопряженности работы «двадцатки» с
другими многосторонними структурами, прежде всего с «большой восьмеркой» и,
конечно же, с ООН.
В предыдущие годы до 2010
года приоритет в работе МИД и геополитики России строился на сотрудничестве с
Европой и США.
Новая стратегия Путина – это Азия, Латинская Америка, Африка, Исламские
страны.
|
Политика Медведева
|
Политика Путина
|
|
Европа
|
Китай
|
|
США
|
Индия
|
|
Западная
цивилизация
|
Европа
|
|
|
Исламская
цивилизация
|
Плохо для нас, России, или хорошо, время покажет, но
нефть, газ, электроэнергию покупает Европа. Таким образом, Европейское
направление останется приоритетным. Вновь обратим серьезное внимание на позицию
С. П. Хантингтона. Так, он в разделе
«Многополюсный, полицивилизационный мир» он писал,
что политика в мире после «холодной войны» впервые в
истории стала и многополюсной, и полицивилизационной. Большую часть
существования человечества цивилизации контактировали, друг с другом лишь время
от времени или не имели контактов вовсе. Затем, с началом современной эры,
около 1500 года н.э., глобальная политика приобрела два направления. На
протяжении более четырехсот лет национальные государства Запада – Британия,
Франция, Испании, Австрия, Пруссия, Германия, Соединенные Штаты и другие –
представляли собой многополюсную международную систему в пределах западной
цивилизации. Они взаимодействовали и конкурировали друг с другом, вели войны
друг против друга. В то же время западные нации расширялись, завоевывали,
колонизировали и оказывали несомненное влияние на все остальные цивилизации. Во время «холодной войны» глобальная политика стала биполярной,
а мир был разделен на три части. Группа наиболее процветающих и могущественных
держав, ведомая Соединенными Штатами, была втянута в
широкомасштабное идеологическое, экономическое и, временами, военное противостояние
с группой небогатых коммунистических стран, сплоченных и ведомых Советским
Союзом. Этот конфликт в значительной степени проявлялся за пределами двух
лагерей – в третьем мире, который состоял зачастую из бедных, политически
нестабильных стран, которые лишь недавно обрели независимость и заявили о
политике неприсоединения.
В конце 1980-х коммунистический мир
рухнул, и международная система времен «холодной войны» стала историей. В мире
после «холодной войны» наиболее важные различия между людьми уже не
идеологические, политические или экономические. Это культурные различия. Народы
и нации пытаются дать ответ на самый простой вопрос, с которым может
столкнуться человек: «Кто мы есть?». И они отвечают традиционным образом –
обратившись к понятиям, имеющим для них наибольшую важность. Люди определяют
себя, используя такие понятия, как происхождение, религия, язык, история,
ценности, обычаи и общественные институты. Они идентифицируют себя с
культурными группами: племенами, этническими группами, религиозными общинами,
нациями и – на самом широком уровне – цивилизациями. Не определившись со своей
идентичностью, люди не могут использовать политику для преследования
собственных интересов. Мы узнаем, кем являемся, только после того, как нам
становится известно, кем мы не являемся, и только затем мы узнаем, против кого
мы.
Основными игроками на поле мировой
политики остаются национальные государства. Их поведение, как и в прошлом,
определяется стремлением к могуществу и процветанию, но определяется оно и
культурными предпочтениями, общностями и различиями. Наиболее важными
группировками государств являются уже не три блока времен «холодной войны», но,
скорее, семь или восемь основных мировых цивилизаций.
Heзападные общества, особенно в
Южной Азии, повышают свое экономическое благосостояние и создают базис для
увеличения военной мощи и политического влияния. С повышением могущества и
уверенности в себе незападные страны все больше утверждают свои собственные ценности
и отвергают те, которые «навязывает» им Запад. «Международная система двадцать
первого века,– заметил Генри Киссинджер, – будет состоять по крайней мере из
шести основных держав – Соединенных Штатов, Европы, Китая, Японии, России и,
возможно, Индии, а также из множества средних и малых государств». Шесть держав
Киссинджера принадлежат к пяти различным цивилизациям, и кроме того, есть еще
важные исламские страны, чье стратегическое расположение, большое население и
запасы нефти делают их весьма влиятельными фигурами мировой политики. В этом
новом мире локальная политика является политикой этнической, или расовой,
принадлежности; глобальная политика – это политика цивилизаций. Соперничество
сверхдержав сменилось столкновением цивилизаций.
В этом новом мире наиболее масштабные,
важные и опасные конфликты произойдут не между социальными классами, бедными и
богатыми, а между народами различной культурной идентификации. Внутри
цивилизаций будут случаться межплеменные войны и этнические конфликты [3].
Такова была позиция С.П. Хантингтона (умер
в 2008 году).
Третье
направление в геополитике экономиста В.В. Путина – это Европа. Что здесь
главное по Владимиру Путину: Россия —
неотъемлемая, органичная часть Большой Европы, широкой европейской цивилизации.
Наши граждане ощущают себя европейцами. Нам далеко не безразлично, как
развиваются дела в объединенной Европе.
Вот почему Россия предлагает
двигаться к созданию от Атлантики до Тихого океана единого экономического и
человеческого пространства — общности, называемой российскими экспертами
«Союзом Европы», который только укрепит возможности и позиции России в ее
экономическом повороте к «новой Азии».
На фоне подъема Китая,
Индии, других новых экономик остро воспринимаются финансово-экономические
потрясения в Европе — прежнем оазисе стабильности и порядка. Поразивший
еврозону кризис не может не затрагивать интересов России — прежде всего с
учетом того, что ЕС является нашим крупнейшим внешнеэкономическим, торговым
партнером. Очевидно и то, что от состояния дел у европейцев в значительной
степени зависят перспективы развития всей глобальной экономической конструкции.
Россия активно подключилась
к международным мерам по поддержке пострадавших европейских экономик, последовательно
участвует в выработке коллективных решений по линии МВФ. Не исключаем в
принципе и возможности оказания в ряде случаев финансовой помощи напрямую.
Вместе с тем полагаю, что
внешние финансовые вливания способны решить проблему лишь частично. Для
полноценного выправления ситуации требуются энергичные меры системного
характера. Перед европейскими руководителями стоит задача проведения масштабных
преобразований, принципиально меняющих многие финансово-экономические
механизмы, обеспечивающих подлинную бюджетную дисциплину. Мы заинтересованы в
сильном Европейском союзе, каким его видят, например, Германия и Франция,
заинтересованы в реализации мощного потенциала партнерства России и ЕС [4].
Сегодняшний уровень
взаимодействия России и Евросоюза все-таки не соответствует глобальным вызовам,
прежде всего в плане повышения конкурентоспособности нашего общего континента.
Вновь предлагаю поработать в пользу создания гармоничного сообщества экономик
от Лиссабона до Владивостока. А в будущем выйти и на формирование зоны
свободной торговли и даже более продвинутых механизмов экономической
интеграции. Тогда мы получим общий континентальный рынок стоимостью в триллионы
евро. Есть ли сомневающиеся в том, что это было бы здорово, отвечало бы
интересам россиян и европейцев?
Нужно задуматься и о более
глубокой кооперации в сфере энергетики — вплоть до создания единого
энергокомплекса Европы. Важные шаги в этом направлении — строительство
газопроводов «Северный поток» по дну Балтики и «Южный поток» в Черном море. Эти
проекты поддержали правительства многих стран, в них участвуют крупнейшие
европейские энергетические компании. После их полного ввода в эксплуатацию
Европа получит надежную и гибкую, не зависящую от чьих-либо политических
капризов систему газоснабжения, что позволит не формально, а реально укрепить
энергобезопасность континента. Это особенно актуально в свете решения некоторых
европейских государств сократить или вообще отказаться от использования ядерной
энергии.
Прямо скажу, что
пролоббированный Еврокомиссией «Третий энергопакет», направленный на
выдавливание российских интегрированных компаний, не укрепляет наших отношений.
Но он — с учетом возросшей нестабильности альтернативных России поставщиков
энергоресурсов — еще и обостряет системные риски для самой европейской
энергетики, отпугивает потенциальных инвесторов в новые инфраструктурные
проекты. В беседах со мной многие европейские политики поругивают «пакет». Надо
набраться мужества и убрать это препятствие на пути взаимовыгодного
сотрудничества.
Считаю, что подлинное
партнерство между Россией и Евросоюзом невозможно, пока сохраняются барьеры,
мешающие человеческим и экономическим контактам, в первую очередь — визовый
режим. Отмена виз стала бы мощным импульсом для реальной интеграции России и
ЕС, помогла бы расширить культурные и деловые связи, особенно между средним и
малым бизнесом. Угрозы для европейцев со стороны т.н. экономических мигрантов
из России — большей частью надуманные. Нашим людям есть, где приложить свои
силы и умения у себя в стране, и таких возможностей становится все больше.
В декабре 2011 года мы
согласовали с ЕС «совместные шаги» к безвизовому режиму. [5].
Направления сотрудничества:
·
Германия;
·
Франция;
·
Европейский Союз.
По каким «делам»:
·
Свободная
торговля;
·
Энергетика;
·
Энергобезопасность
Европы;
·
Открытый визовый
режим;
·
Реальная
интеграция с Европой.
Направление США и Канада. Мы
говорили, что в 20-25 гг. XXI века США и
Канада объединятся. Некоторые, конечно
будут возражать. Две западные однородные страны, конечно, создадут одно
государство. Так будет. Как в этих условиях быть России? Путин им отводит
третье направление. Конечно, причина – конкуренция двух сверхдержав. Россия по
Владимиру Путину не должна уступать США и Канаде. Он пишет следующее: За
последние годы сделано немало в развитии российско-американских отношений. Но
все-таки решить вопрос о фундаментальном изменении матрицы этих отношений пока
не удалось, они по-прежнему подвержены приливам и отливам. Такая неустойчивость
партнерства с Америкой — отчасти следствие живучести известных стереотипов и
фобий. Наглядный пример — как Россию воспринимают на Капитолийском холме. Но
главная проблема — это то, что двусторонний политический диалог и
сотрудничество не опираются на прочный экономический фундамент. Объем торговли
далеко не отвечает потенциалу экономик наших стран. То же самое — с взаимными
инвестициями. Таким образом, страховочная сетка, которая оберегала бы наши
отношения от конъюнктурных перепадов, так и не создана. Над этим надо работать.
Не способствуют упрочению
взаимопонимания и регулярные попытки США заниматься «политической инженерией»,
в том числе в регионах, традиционно важных для нас, да и по ходу избирательных
кампаний в России.
Повторю, что американская
затея с созданием системы ПРО в Европе вызывает у нас законные опасения. Почему
эта система беспокоит нас больше, чем других? Да потому, что она затрагивает
имеющиеся только у России на этом театре силы стратегического ядерного
сдерживания, нарушает выверенный десятилетиями военно-политический баланс.
Неразрывная взаимосвязь
между ПРО и стратегическими наступательными вооружениями отражена в подписанном
в 2010 году новом Договоре по СНВ. Договор вступил в силу и неплохо
работает. Это крупное внешнеполитическое достижение. Мы готовы рассматривать
разные варианты того, что может составить нашу совместную с американцами
повестку дня в области контроля над вооружениями на предстоящий период.
Незыблемым правилом при этом должен стать баланс интересов, отказ от попыток
через переговоры добиться для себя односторонних преимуществ.
Напомню, что я еще
президенту Дж. Бушу на встрече в Кеннебанкпорте в 2007 году предлагал
решение проблемы ПРО, которое — будь оно, принято — изменило бы привычный
характер российско-американских отношений, перевело бы ситуацию в позитивное
русло. Более того, если бы тогда удалось добиться прорыва по ПРО, то в
буквальном смысле открылись бы шлюзы для выстраивания качественно новой,
близкой к союзнической модели сотрудничества.
Не получилось. Было бы,
наверное, полезно поднять запись переговоров в Кеннебанкпорте. В последние годы
российским руководством делались и другие предложения, как можно было бы
договориться по ПРО. Все они — в силе.
Во всяком случае, не
хотелось бы ставить крест на возможности поисков компромиссных вариантов
решения проблемы ПРО. Не хотелось бы доводить дело до размещения американской
системы в таких масштабах, чтобы это потребовало реализации наших объявленных
контрмер.
Недавно у меня состоялась
беседа с Г. Киссинджером. Мы с ним встречаемся регулярно. И я полностью
разделяю тезис этого большого профессионала о том, что в периоды международной
турбулентности тесное и доверительное взаимодействие Москвы и Вашингтона
особенно востребовано [6].
Владимир Путин о США
говорит, что вообще в отношениях с США мы были бы готовы пойти действительно
далеко, совершить качественный прорыв, однако при условии, что американцы на
деле будут руководствоваться принципами
равноправного и взаимоуважительного партнерства.
По Владимиру Путину «мы
готовы приоритеты не менять, но надо «взаимоуважать» друг друга». Таким
образом, подведем геополитические итоги. Каковы геополитические приоритеты «эры
Путина»?
1.
Сотрудничество с
Азиатскими странами и цивилизациями:
· Китайской;
· Японской;
· Исламской
2. Европейским Союзом;
3. США и Канадой;
4. Латинской Америкой;
5. Африкой.
По Владимиру Путину у нас в XXI веке геополитических приоритетов останутся пять. Мы
их перечислили. Владимир Путин считает: 1)В декабре прошлого года, наконец, был
завершен многолетний марафон присоединения России к ВТО. Не могу не отметить,
что на финишном отрезке администрация Б. Обамы и руководители ряда ведущих
европейских государств активно способствовали достижению окончательных
договоренностей.
Скажу откровенно, на этом
длинном и тернистом пути иной раз хотелось «хлопнуть дверью», вообще бросить
переговоры. Но мы не поддались эмоциям. В итоге достигнут вполне благоприятный
для нашей страны компромисс — удалось обеспечить интересы российских
промышленных и сельскохозяйственных производителей с учетом предстоящего
возрастания конкуренции извне. Наши экономические операторы получают существенные
дополнительные возможности для выхода на мировые рынки и цивилизованной защиты
там своих прав. Именно в этом, а не в символике присоединения России к
всемирному торговому «клубу» вижу главный результат.
Россия будет соблюдать нормы
ВТО, как и все свои международные обязательства. Рассчитываю, что так же
честно, по правилам будут играть и наши партнеры. Попутно отмечу, что мы уже
перенесли принципы ВТО в нормативно-правовую базу Единого экономического
пространства России, Белоруссии и Казахстана.
Если попытаться
проанализировать, как мы продвигаем российские экономические интересы на
международной арене, становится ясно, что мы еще только учимся делать это
системно и последовательно. Еще не хватает умения, как это удается многим
западным партнерам, грамотно лоббировать на внешнеэкономических площадках
выгодные отечественному бизнесу решения.
Задачи же на этом
направлении, с учетом приоритетов инновационного развития страны, стоят более
чем серьезные — обеспечить России равноправные позиции в современной системе
мирохозяйственных связей, свести к минимуму риски, возникающие при интеграции в
мировую экономику, в том числе в контексте упомянутого вступления в ВТО и
предстоящего присоединения к ОЭСР.
2)
Нам как воздух необходим более широкий, недискриминационный выход на
внешние рынки. Пока с российскими экономическими операторами за границей особо
не церемонятся. Принимают против них ограничительные торгово-политические меры,
возводят технические барьеры, ставящие их в менее выгодное положение по
отношению к конкурентам.
Аналогичная картина и с
инвестициями. Мы стараемся привлечь в российскую экономику зарубежные капиталы,
открываем для них самые привлекательные отрасли, подпускаем к действительно
«лакомым кускам», в частности в топливно-энергетическом комплексе. Наших же
инвесторов за рубежом особо не привечают, а зачастую демонстративно оттирают в
сторону.
За примерами ходить далеко
не надо. Взять историю с германским «Опелем», который так и не смогли
приобрести российские инвесторы — даже, несмотря на то, что эту сделку одобрило
правительство ФРГ и позитивно восприняли немецкие профсоюзы. Или вопиющие
ситуации, когда российскому бизнесу, вложившему солидные средства в зарубежные
активы, попросту не дают вступить в права инвестора. Такое особенно часто
происходит в Центральной и Восточной Европе.
3) Все это подводит к мысли
о необходимости усилить политико-дипломатическое сопровождение действий
российских предпринимателей на внешних рынках, оказывать более плотную
поддержку крупным, знаковым деловым проектам. Не забывать и о том, что Россия
может применять зеркальные ответные меры в отношении тех, кто прибегает к
приемам недобросовестной конкуренции.
Правительству и
предпринимательским объединениям следовало бы четче координировать свои усилия
на внешнеэкономическом направлении, более настойчиво продвигать интересы российского
бизнеса, помогать ему,осваивать новые рынки.
4) Хочу обратить внимание и
на такой существенный фактор, который во многом определяет роль и место России
в нынешних и будущих международных политических и экономических раскладах, как
огромная территория нашей страны. Пусть сейчас мы занимаем не одну шестую часть
суши, но тем не менее Российская Федерация — самое крупное государство с
богатейшей ресурсной базой, которой нет равных в мире. Имею в виду не только
нефть и газ, но также леса, сельскохозяйственные земли, запасы чистой пресной
воды.
5) То есть территория России
— источник ее потенциальной силы. Раньше огромные пространства служили для
нашей страны преимущественно как буфер от внешней агрессии. Сейчас, при
правильной экономической стратегии, они могут стать важнейшей основой для
повышения ее конкурентоспособности.
6) Упомяну, в частности,
быстро возрастающий в мире дефицит пресной воды. Можно предсказать, что уже в
недалеком будущем развернется геополитическая конкуренция за водные ресурсы, за
возможность производить водоемкие товары. У нас в руках оказывается сильный
козырь. Наша страна понимает, что доставшимся богатством надо распорядиться
рачительно и стратегически грамотно [7].
Вывод
· Геостратегия в условиях «эры Путина» меняется, она становится более наступательной и решительной;
· Направления по В.В.
Путину:
· Азия;
· Европа;
· Америка и Канада;
· Латинская Америка;
· Африка.
· Приоритет в «эре Путина» отводится Европе. Газ, нефть,
электроэнергия, торговля и т.д.
· Философия «эры Путина» звучит : « Россия намерена и
далее обеспечивать свою безопасность и национальные интересы путем самого
активного и конструктивного участия в мировой политике, в решении глобальных и
региональных проблем. Мы готовы к деловому, взаимовыгодному сотрудничеству, к
открытому диалогу со всеми зарубежными партнерами. Мы стремимся понять и
учитывать интересы наших партнеров – но просим уважать наши» [8].
· «Эра Путина», конечно, может быть только в условиях, если российский народ поддержит
цели и желания В.В. Путина.
Литература
1. Цивилизация России – М., 2007.
2. Хантингтон, С.П. Столкновение цивилизаций./ С.П.
Хантингтон – М., 2003. – С.15-16
3. Хантингтон, С.П. Столкновение цивилизаций./ С.П.
Хантингтон – М., 2003. – С.15-16
Комментариев нет:
Отправить комментарий