Чувашские и татарские исследователи о Великой и Волжской Болгарии

Тафаев Г.И.

Чувашские и татарские исследователи

о Великой и Волжской Болгарии

Болгаро- дунайский поэт Владимир Русалиев о Болгарии писал,

БЪЛГАРИЯ

Земята, която наймного обичам

и нейното име със трепет изричам,

това е България - мойта родина,

прекрасна, слънчева, китна градина.

Тя тъй е за мене и свидна, и свята

със свойте простори лазурни, с цветята,

с горите вековни и пойните птици,

с шума на узрелите златни пшеници.

На север се тихият Дунав белее,

на юг, в далнините, Пирин се синее,

на изток морето е с яростни бури,

на запад е Тимок сред дивни клисури.

А в Тракия равна Марица извива,

през Мизия Янтра се буйно разлива,

а гордо изправен под свода небесен,

пей в унес Балкана хайдушката песен.

А слуша се с трепет таз песен вековна,

таз песен безсмъртна, велика, бунтовна,

с която безбройни герои са мрели,

на Левски и Ботев съдбите поели.

Таз песен и мене дълбоко вълнува

и аз се навеждам и нежно целувам

земята, която безкрайно обичам,

и нейното име със гордост изричам [1].

Татарские (казанские) исследователи с 40-50 гг. ХХ века стали успешно фальсифицировать историю народов Волжской Болгарии. Они отмечают, что в 1236 году в Булгарии на Волге побывал монах из Венгрии, Юлиан, который был в Дунайской Болгарии, а затем направился на Волгу – «в Великую Булгарию... великое и могущественное царство с богатыми городами». Называют Великой Волжскую Булгарию и другие европейские источники, например, в своих записях католические монахи Плано Карпини и Гильома де Рубрука. Они же пишут и о едином булгарском народе, «крепче держащийся закона Магометова, чем кто-нибудь другой». Интересно, что Рубрук Булгарию на Дунае называет «Малой Булгарией» и утверждает, что «булгары, которые живут за Дунаем вблизи Константинополя, вышли из упомянутой «Великой Булгарии».

Следует отметить, что Юлиан встретил в г. Болгар (на рынке) мадъярку, которая, сказала, что в нескольких дней пути имеется становище мадъяр. Монах из Венгрии поспешил и увидел своих соотечественников, которые знали об уходе их соплеменников на Запад. Монах отмечает, что болгары знали, что скоро они станут христианами. Г.М. Давлетшин, к сожалению, исламизацию болгар относит к IX веку. Они отмечает, что впервые на научную основу поставлены вопросы о сте­пени мусульманизации булгарского общества домонголь­ской поры в работах Е. А. Халиковой. Она приходит к выводу о том, что ислам еще с IX в. интенсивно распро­страняется в Волжской Булгарии, а в XII — начале XIII вв. «идеология и обряды ислама глубоко укоренились у основного населения страны, охватив различные социальные слои булгарского общества». Автор заключает, что процесс исламизации протекал параллельно с феода­лизацией булгарского общества и укреплением государ­ственности, способствуя образованию единой булгарской народности с ее общей культурой.

Г. А. Федоровым-Давыдовым было изучено домонголь­ское булгарское городище — святилище у д. Тигашево. Он отметил существенные детали, характерные для булгарских языческих святилищ. Уничтожение языческого святи­лища в XI в. автор связал с распространением в этом районе (северо-западные пределы Булгарии) мусульман­ства и его победой над древними культами [2].

1.  Подтасовка и искажение наблюдается по хронологии исламизации. Ибн - Фадлан прибыл в Болгарию в 922 г. где официально был принят ислам.

2.  Второе языческое святилище в Тигашево сформировалось еще раньше (с IX в.), а уничтожение болгарского святилища болгарами - мусульманами мы наблюдаем (по археологическим находкам) в конце XI века. На всей территории Горной и Центральной Болгарии язычество существовало и более 90 % населения придерживалось народной религии. Тем более причиной уничтожения в 1391 г. г. Болгара (чувашская легенда о г. Болгар) – это несоблюдение болгарами  исламских обрядов.  В болгаро - чувашской легенде поется.(вариант г. Болгар).

Возле города Пюлера,

Где седой ковыль шумит,

Войско грозного Тимера

Пестрым лагерем стоит!..

Батый – хан рыжебородый,

Чуть забрезжил солнца свет,

Приказал всем воеводам

Собираться на совет…

Вот глава всех войск кагана

Первый поднял голос свой:

- Не разбить нам, хан, смутьяна,

Коль пойдем в открытый бой!

Нет, с царем булгарским ныне

Нам сражаться не расчет,

Пусть твой светлый взор окинет

Эти рвы, что полны вод;

Эти стены крепостные

И бойниц суровый вид…

Видишь, копья в них стальные?

То несметна рать стоит!..

Хан владыка всей Вселенной

Хоть и много сил у нас,

Но без хитрости военной

Нам Пюлер не взять сейчас.

Как бы войск непобедимых

Славу нам не уронить,

Сыновей да жен любимых

Нам позором не покрыть…

Говорят, что вражьи стрелы

За семь верст разят, Тимер!..

Нет, в бою открытом, смелом

Брать не должен ты Пюлер!
Мудрый хан! Булгар строптивых-

Не поможет нам Аллах! –

Словно зайцев мы трусливых,

Умертвим в своих домах….

Здесь в селе неподалеку,

Я услыхал, колдунья есть.

К ней поспеть ты можешь к сроку,

На коня лишь стоит сесть!

Говорят, она ночами

Варит зелено вино,

Говорят, она с чертями

Хороводит заодно;

До рассвета пляшет, скачет,

Точно ведьма, с помелом;

Как сова, хохочет, плачет

У неверных под окном;

И во сне петлей их душит,

И клюкой своею бьет...

И трусливые их души

И пекло к дьяволу берет!..

Но тебе, Тимер, лишь стоит

Бросить ей в лицо золой –

И она тебе откроет

То, что скрыто вечной тьмой...

Только глянет глазом злющим

Как алдыр у ведьмы глаз! –

Все, что ждет тебя в грядущем,

Ты узнаешь в тот же час!..

Говорят, колдунья знает,

Как сей город лучше взять!

Конь твой славный ожидает,

Прикажи лишь оседлать!..

Наиболее фальсифицированные концепции со стороны казанских исследователей по этногенезу чуваш. По их мнению, чуваши:

·        Хунну;

·        Гунны Аттилы;

·        Веда;

·        Субаши (социальный термин);

·        Китайское племя и т.д.

Обратим внимание на исследования профессора В.Д. Димитриева «О последних этапах этногенеза чувашей». Чувашский профессор отмечает, что

теория болгаро-чувашской этнической преемственности, раз­работанная основоположником чувашского языкознания Н. И. Ашмариным в его труде «Болгары и чуваши» (Казань, 1902) и ряде других работ в начале XX в., в последующем по­лучила подтверждение, дальнейшее развитие и конкретизацию в новых данных археологии, этнографии, лингвистики, ономас­тики, искусствознания, фольклористики и письменных источни­ков, а также пока отрывочных данных антропологии и палео­антропологии. Они в основном обобщены в материалах научной сессий 1956 г. по вопросам происхождения чувашей и в моно­графии В. Ф. Каховского, которым исследовано не только фор­мирование чувашской народности, но и этническая история как местных восточнофинских предков, так и тюркоязычных предков чувашей в Центральной Азии и на Северном Кавказе. А. П. Ко­валевский рассмотрел вопрос о болгарах и чувашах по данным Ахмеда ибн Фадлана. В. Г. Егоров проанализировал состав лексики чувашского языка. А. П. Смирнов и В. Ф. Каховский исследовали новые данные археологии, относящиеся к пробле­ме чувашского этногенеза. Б. А. Серебренниковым выяснены соотношения между болгарским, чувашским и татарским язы­ками. М. Р. Федотовым изучены взаимосвязи чувашского и финно-угорских языков Поволжья и Приуралья, история чуваш­ского языка. П. В. Денисовым исследованы этнокультурные параллели дунайских болгар и чувашей. Вопросы чувашского этногенеза рассматриваются в многочисленных статьях, опубли­кованных в разных научных изданиях. Перечисленными иссле­дованиями установлено, что в формировании чувашской народ­ности основную роль сыграли волжские болгары. Эта точка зрения признана в ряде обобщающих книг, изданных в 1950— 1980-х годах в Москве.

Вопросы происхождения чувашей в последние четыре деся­тилетия не раз затрагивались и в трудах по проблемам этноге­неза казанских татар и башкир.

В 1946 г. на научной сессии по вопросам происхождения казанских татар с позиций автохтонизма подчеркивалась ве­дущая роль волжских болгар в татарском этногенезе, а происхождение чувашей связывалось с суварами. С. Е. Малов заявил на сессии, что он «сторонник считать чувашей потомками бул­гар по языку», и, приведя аргументы, заключил: «Вот какие основания заставляют меня признавать булгарскую теорию происхождения чуваш совершенно правильной, пока не опро­вергнутой для меня, как для языковеда». Тогда же М. Н. Ти­хомиров указал, что население Татарии невозможно считать автохтонами от ананьинской культуры, что «и татары, и чуваши являются потомками булгар», нельзя полагать, что Золотая Орда не играла почти никакой роли в формировании татарско­го народа. «Но ведь Золотая Орда — явление общемирового порядка,— отмечал М. Н. Тихомиров.— Каким же образом из истории народов, которые входили в Золотую Орду, выкидывать целый большой этап? ...Если признать, что казанские татары прямо происходят от булгар без каких-либо других процессов, то крымские татары и астраханские татары не ведут своего происхождения от булгар. Как же можно выкинуть из истории основной стержень, связанный с международной историей, и останавливаться только на одной какой-нибудь детали?»

После сессии 1946 г. «доказать», что болгарский язык исторически воплотился в татарский язык, что татары являются единственными прямыми потомками волжских болгар, настой­чиво стремился, например, Г. В. Юсупов. Его доводы были обоснованно отвергнуты.

В середине 60-х гг. А. X. Халиков выдвинул следующую схему этногенеза тюркоязычных народов Поволжья   я   Приуралья. До III—IV вв. н. э. население Среднего Поволжья и Прикамья было финно-угорским. В III—IV вв. сюда из Южной Сибири вместе с гуннской волной вторглись тюркоязычные пле­мена. «Ряд пережитков, сохранившихся в культуре и языке мари, удмуртов, мордвы, имеет древнетюркские особенности, что особенно наглядно выступает при сравнении этих явлений с материальной культурой (головные уборы типа хушпу, пояса, устройство домов) и языком современных чувашей. Поэтому есть основания рассматривать   этнический   состав населения первой волны тюркского проникновения в край как близкий к проточувашскому », В VI—VII вв. в Приуралье   и   Среднее Поволжье из Западнотюркского каганата вторглись огузского кыпчакского типа племена. «Таким образом,— писал А. X. Ха­ликов,— мы имеем   возможность   искать   корни современных тюркоязычных народов (татар, башкир) в среде второй волны тюркского включения, т. е. относить появление предков татар Поволжья к очень глубокой древности — задолго до монголов и даже булгар». По его мнению, немногочисленные болгарские племена, проникшие на берега, Волги   и   Камы на   рубеже VII—VIII вв., не оказали какого-либо влияния на ранее при­бывшие огузо-кыпчакские   племена. В период   существования Волжской Болгарии «на основе слияния тюркоязычных племен, ассимиляции ими части местного финно-угорского населе­ния» оформились поволжские татары. «Третья группа уче­ных,— писал А. X. Халиков,— опираясь на непрерывное разви­тие культуры татарского народа от культуры Волжской Булгарии домонгольского периода и полагая, что основу этого на­селения составляли пришедшие из Приазовья в VIII веке бол­гарские племена, считает, что казанские татары являются непосредственными потомками болгарских племен. При всей ка­жущейся стройности, и у этой теории имеется существенный недостаток. Язык казанских и других групп татар Поволжья отличается от древнебулгарского языка, причем настолько силь­но, что трудно отождествлять предков казанских татар с бол­гарами, вышедшими из Приазовья».

В статье, посвященной истокам формирования тюркоязыч­ных народов Поволжья и Приуралья, А. X. Халиков простран­но пытается обосновать тезис о том, что первая тюркская вол­на с востока появилась в Среднем Поволжье на рубеже IV— V вв., привела к формированию именьковской культуры и ока­зала влияние на сложение на пьяноборской основе азелинской культуры. Он утверждает при этом, что у именьковцев обна­ружена чувашская тухъя, что язык именьковцев, оказавший древнее тюркское влияние на марийский и удмуртский языки, был чувашским. У азелинцев есть украшения типа чувашских шульгеме и сурбан сяки, которые якобы свидетельствуют о тюркском влиянии на них. И в этой статье А. X. Халиков пи­шет, что на рубеже VI—VII вв. в Приуралье и на территорию Татарии из Тюркского каганата проникла вторая волна тюрков, которая заложила этнические основы поволжских татар и башкир.

О тюркской этнической природе именьковцев писали также В. Ф. Генинг и П. Н. Старостин. По поводу костных остатков животных из именьковских памятников А. Г. Петренко заяви­ла, что именьковское население привело с собой на Нижнюю Каму свои породы азиатского степного скота, что связано, по ее мнению, с внедрением тюркоязычных племен, происшедшим в. эпоху так называемого «великого переселения народов». Так было   объяснено   появление   тюркоязычных   чувашей в Среднем Поволжье. И языковед М. 3. Закиев считает, что древ­ние чуваши жили в Среднем Поволжье еще до прихода болгар.

А. П. Смирнов и В. Ф. Каховский указывали, что в вещест­венных находках именьковской культуры тюркские элементы отсутствуют, и относили именьковскую культуру в основном к финно-угорской, буртасской. А. П. Смирнов писал о присутствии в составе именьковцев древнеславянского компонента.

В настоящее время куйбышевским археологом Г. И. Мат­веевой, проводившей раскопки ряда именьковских памятников, убедительно доказано, что носители именьковской культуры — предки полесского варианта   древнеславянской зарубинецкой культуры первых веков н. э., из-за нашествия готов переселив­шиеся из Верхнего Поднепровья на Среднюю Волгу и Нижнюю Каму. Оказалось, что в памятниках   именьковской культуры (их выявлено около 400) никогда не находили головного убора типа тухйи. Невозможно говорить и об азиатских породах ско­та у именьковцев. Г. И. Матвеева отмечает, что «на территории Татарии и Ульяновской области, где пришлое население не ис­пытывало иноэтнических влияний, сложился классический ва­риант именьковской культуры, сохранивший свое этническое своеобразие до прихода болгар в Среднее Поволжье». Таким образом, исследования Г. И. Матвеевой и других археологов опровергают гипотезы А. X. Халикова и других и о первой (чувашской) волне, и о второй   (башкиро-татарской)   волне тюркских вторжений в Среднее Поволжье и Приуралье.

Этот случай говорит и о том, что некоторые из археологов могут произвольно интерпретировать археологический материал для «обоснования» своих априорных идей, что этот материал при решении этнических проблем следует использовать весьма осторожно, в комплексе с историческими, лингвистическими, этнографическими источниками.

Крупный специалист по этнической истории Р. Г. Кузеев в своем фундаментальном исследовании о происхождении башкир доказал, что на Сырдарье и в Приаралье в печенежской (огузской) этнической среде сложилась группа древнебашкирских племен, которая на рубеже VIII—IX вв. переселилась на Бугульминскую возвышенность, в IX—X вв. испытала болгаро-мадьярское и восточнофинское воздействие, в X—XII вв. при­няла в свою среду новый приток тюркоязычных кочевников. Этнический облик и язык башкирской народности оформились к середине XVI в. в результате мощного притока в Башкирию кыпчакских и   кыпчакизированных   племен   в   XIII—XV вв. Р. Г. Кузеев не признает гипотезы А. X. Халикова о появлении тюркоязычных татар и башкир в Приуралье на рубеже VI-VII вв. Он считает, что поволжские татары сформировались в XIII—XVI вв. в основном от кыпчаков, а происхождение чу­вашей связывает с болгарами.

В 70-х—80-х гг. А. X. Халиков перешел в раскритикованную им в 1966 г. третью группу ученых, которые считают, что «ка­занские татары являются непосредственными потомками бол­гарских племен». «Обоснованием» этой гипотезы занялись, кро­ме А. X. Халикова, археологи Р. Г. Фахрутдинов и др., языко­веды М. 3. Закиев, Ф. С. Хакимзянов и пр., некоторые этногра­фы, искусствоведы, литературоведы. Концентрированное выра­жение позиции этой группы находим в высказываниях А. X. Ха­ликова и М. 3. Закиева. История Волжской Болгарии, пишет А. X. Халиков, «это история прежде всего поволжских татар, получивших свое этническое оформление в составе этого госу­дарства», «в домонгольской Булгарии сложилась общая этническая  основа татар Поволжья», татарский разговорный и литературный  язык исторически восходит «к языку Волжской Булгарии не только золотоордынского, но и домонгольского вре­мени», болгарская культура продолжается в культуре татар Поволжья. М. 3. Закиев утверждает, что «язык гуннов, ха­зар, протоболгар и волжских булгар был обычным огузо-кыпчакским, не похожим на чувашский язык», что «между бул­гарами и чувашами почти нет... преемственной связи, а между булгарами и казанскими татарами она устанавливается весьма четко».

Однако эти утверждения невозможно обосновать на объек­тивном фактическом материале. Все основные этнические при­знаки поволжских татар, их культура и язык связаны с золотоордынскими западными кыпчаками. Татарский язык относится к кыпчакской группе тюркских языков, а болгарский, как и чу­вашский,— к болгаро-хазарской группе. Высказывания М. 3. За­киева о болгарском языке противоречат утверждениям видней­ших русских, советских и зарубежных лингвистов о сходстве болгарского и чувашского языков, аргументированно отверг­нуты Н. А. Баскаковым и М. Р. Федотовым.

Попытаемся проследить канву последних этапов этногенеза чувашей — этапов формирования народности, приводя основ­ную аргументацию важнейших положений и касаясь параллель­но этнической истории поволжских татар. Указанных этапов было два: первый с X по начало XIII в., второй —XIII— нача­ле XVI вв.

Этногенез чувашей, как и многих других народов, сложен. Об этом свидетельствует и физический тип современных чува­шей. Согласно спорадически проведенным обследованиям ан­тропологов, у 10,3% чувашей преобладают монголоидные чер­ты, причем около 3,5% из них составляют относительно «чис­тые» монголоиды, 68,6% относится к смешанным монголоидно-европеоидным типам, 21,1% чувашей составляют представители различных европеоидных типов, как темноокрашенных (преоб­ладают), так и русоволосых и светлоглазых.

Этническая карта Среднего Поволжья и Приуралья к концу VII в. представляется такой: здесь с древних времен обитали восточнофинские племена — предки мордовского, марийского и удмуртского народов. Район Перми занимали предки коми. В IV—V вв. из южных районов Западной Сибири на Среднюю Волгу переселились угорские (мадьярские) племена. Они раз­местились как на левобережье Волги в долинах рек Большой Черемшан, Кундурча, Сок, Кинель, так и на прибрежной поло­се западной стороны Волги. На территории современной Уль­яновской области и по Нижней Каме расселялись т. н. именьковцы, в составе которых восточные славяне подвергались, по-видимому, значительной финно-угорской ассимиляции: отрицать влияние позднегородецкой культуры на именьковскую невозможно. В конце VII в. вторжение в Волго-Камье тюркоязычнц болгар положило начало большим этническим переменам.

Болгарские племена появились на Северном Кавказе в пер­вых веках н. э., еще до вторжения гуннов. Родственные болга­рам сувары (савиры) из Центральной Азии через Южное Приуралье пришли в степи Северного Прикаспия, где и локализо­вал их римский географ Птолемей во II в. н. э. Вслед за суварами появились на Северном Кавказе другие группы болгарских племен, оторвавшиеся от тюркоязычной общности хуннских племен Центральной Азии еще в начале нашей эры и преодо­левшие продолжительный и дальний путь через заселенные североиранскими племенами степи нынешнего Казахстана. Вместе с болгарскими племенами на Северный Кавказ прибыли из Западной Сибири некоторые группы угров (мадьяр). Болга­ры, сувары и барсилы (одно из подразделений болгар называлось барсилами, или берсулой) обосновались на Северном Кав­казе по соседству с ираноязычными сармато-аланскими племенами, которые оказали на них значительное хозяйственное, культурное и общественное воздействие. Шло этническое про­никновение части болгар в среду сармато - алан и взаимное — последних в среду болгар. Салтово-маяцкая археологическая культура — общая культура сармато-аланских и болгарских племен. Исходя из этого А. П. Смирнов даже высказал предположение о происхождении болгар   в   среде сармато-аланских племен Северного Кавказа, которое, однако, не подтвердилось Здесь же происходило также частичное смешение болгар с мадьярами, с антами (восточными славянами) и с некоторыми племенами яфетической (кавказской) языковой семьи. На Северном Кавказе у болгарских племен начался переход к осед­лости, зародились раннефеодальные отношения, появились за­чатки государственной организации (Великая Болгария и Савирское княжество в VII в.). В византийских, арабских, пер­сидских, армянских источниках о болгарах и суварах на Север­ном Кавказе почти всегда сообщается одновременно, на арене истории они часто выступают вместе. Название балкар, по всей вероятности, произошло от этнонима болгар. В то же время сваны называют балкарцев савьар (т. е. сувар).

Возвышение Хазарского каганата заставило в конце VII в. одну часть болгар (аспаруховых) уйти на Дунай, а другую (серебряных) — в Волго -Камье. Третья часть (черные болга­ры) осталась на Северном Кавказе и известна здесь до Х в. Некоторые из них вошли в состав позднее кыпчакизированного балкарского народа. Одна часть сувар и барсилов была асси­милирована хазарами, а другая во второй четверти VIII в. пе­реселилась на Среднюю Волгу и расположилась вначале южнее болгар. Как уже указывалось, в конце VIII—IX вв. на Бугульминскую возвышенность перекочевали с Приаралья огузоязычные в то время башкирские племена.

Имеется немало этнокультурных параллелей у болгаро-суварских племен до прихода их в Волго-Камье и поздних чува­шей. Важнейшим признаком этноса является язык. Без языка этноса нет. Ряд, этносов владел языком, свойственным лишь ему. Некоторые этносы пользовались сходными языками.

Для чувашского языка характерны ротацизм (р вместо з в огузо-кыпчакских тюркских языках) и ламбдаизм (соответст­венно л вместо ш). Правда, явления ротацизма изредка встре­чаются и в огузо-кыпчакских языках, как и явления зетацизма в болгарской группе языков. В лексике и фонетике чувашского языка выявлено много общего с монгольским (до 900 лексиче­ских соответствий, в обоих языках представлен ротацизм), что свидетельствует о былом соседстве тюркоязычных предков чу­вашей с монгольскими племенами в Центральной Азии или о выделении обеих групп племен из алтайской общности. Заметим  попутно, что языческий культ чувашей в существенных элементах был сходен с древней религией тюркоязычных наро­дов Саян и Алтая, что также является свидетельством азиат­ского происхождения основного компонента чувашского этноса. В то же время в чувашском языческом культе, даже в его терми­нологии, отчетливо прослеживается влияние зороастризма — ре­лигии иранских племен, позднее и государств. Немало в чу­вашском языке и древнеиранских слов, проникших в него в пе­риод контактов предков чувашей с североиранскими племена­ми; в Центральной и Средней Азии, на территории

Казахстана и Северного Кавказа. В чувашском языке представлены и слова яфетических языков, проникшие в болгарский язык в ре­зультате контактов болгарских племен с кавказскими народа­ми. С. Я. Байчоровым выявлены и исследованы памятники северокавказской болгарской рунической письменности с харак­терным для их языка ротацизмом. В славянском языке ду­найских болгар сохранились несколько тюркских слов с рота­цизмом, соответствующих чувашским словам. Именник бол­гарских князей и названия годов животного цикла расшифро­ваны чувашскими словами. Элементы керамики   и   других предметов салтово-маяцкой культуры обнаружены и в памят­никах волжских болгар. Учеными выявлено и исследовано множество этнографических параллелей северокавказских бол­гарских племен (болгар, сувар и барсилов), дунайских болгар и чувашей. Приведем   лишь несколько   примеров. Описанная Приском Панийским мужская и женская   одежда и вышивки гуннов Аттилы первой половины V в., среди которых в то время находились и болгары, до подробностей совпадают с традицион­ной одеждой чувашей XVIII в. Н. И. Гаген-Торн обнаружила много общего в женской одежде, головных уборах, украшениях дунайских болгар, чувашей и бесермян, связанных своим про­исхождением с волжскими болгарами. Много параллелей в ма­териальной и духовной культуре, народном творчестве, топонимике дунайских болгар и чувашей выявлено и проанализирова­но В. Ф. Каховским и П. В. Денисовым. На ряд этнокультур­ных параллелей волжских и дунайских болгар указал болгар­ский профессор Иван Коев. Языческие верования прикаспий­ских сувар VII в., описанные в «Истории агван» М. Дасхуранци, в деталях и названиях некоторых божеств совпадают с чувашской языческой религией. Чувашские легенды и предания повествуют о прибытии чувашей в Среднее Поволжье с Кав­каза, с района гор Арамази.

В Волго-Камье источники упоминают о родственных тюрко­язычных племенах болгарах, суварах (в X в. Ахмед Ибн - Фадлан называет их сувазами), барсилах (берсула), эсегелах (эскелах), темтюзах. К X в. эсегелы и темтюзы обитали на право­бережье Волги. Основываясь на сообщении Ибн Фадлана об отказе сувазов принять ислам и их перекочевке, А. П. Ковалев­ский считает, что основная масса сувазов «постепенно стала переходить в более отдаленные места на запад, на правый бе­рег Волги».

На Средней Волге болгарские племена встретились с восточнофинскими племенами и остатками восточнославянских племен именьковской культуры. Мнение некоторых археологов о мало­численности болгар, прибывших в Волго-Камье, невозможно считать обоснованным. Малочисленные племена не могли оста­вить в Среднем Поволжье около 1900 археологических памят­ников, создать такое крупное средневековое государство, как Волжская Болгария, оказать значительное социально-экономи­ческое, культурное и языковое влияние на финно-угорское на­селение края, послужить компонентом в этногенезе чувашей, казанских татар, отчасти башкир и марийцев.

Болгарские племена в VIII—IX вв., согласно археологиче­ским данным, мирно или в результате военных столкновений проникали в среду именьковцев, финноязычных племен позднегородецкой и позднепьяноборской культур, часто занимая их поселения. Они имели контакты с мадьярскими племенами, общались и часто сталкивались с буртасами, этническая при­надлежность которых до сих пор не выяснена. Полукочевые «болгарские племена постепенно переходили к оседлости. Имея начальный опыт государственности и сильную военную органи­зацию, племенные вожди болгар выступили объединителями тюр­коязычных и финно-угорских племен. Вначале они организовали союз племен, а на рубеже IX—X вв.— Болгарское государство, куда вошли также земли марийских, удмуртских, некоторой части мордовских и башкирских племен. Остатки мадьярских племен, основной массой переселившихся в конце IX в. на Ду­най, продолжали обитать в Волжской Болгарии (венгерский мо­нах-доминиканец Юлиан застал их там, в 1236 г., накануне мон­гольского вторжения). В начале X в. болгарская знать принимает ислам [3].

 Фальсификация со стороны казанских авторов звучит в этих строках «Первыми в Европе булгары начали выплавлять чугун и изготавливать сталь. Еще в IX веке булгары воздвигали каменные и деревянные дворцы, мечети, школы с центральным отоплением и водопроводом. До сих пор в Центральной Азии и Иране самую лучшую кожу и обувь называют булгарской. Булгария приняла ислам за 76 лет до крещения Киевской Руси».

В тексте говорится о чугуне и стали. Серьезные археологи и историки считают, что данные высказывания казанских авторов просто фальсификация. В IX веке воздвигали  каменные  дворцы также не подтверждается археологами. Да, строились каменные фундаменты, но массовое строительство  каменных мечетей и т.д. На IX – XIII  вв. – это фальсификация. Строительство  каменных зданий и мечетей  начинается в 50 годы XIII в. в условиях вхождения Болгарских земель в состав Золотой Орды после ее геноцида монголо-татарами.

В.Д. Димитриев об этих процессах писал, что мусульманством была охвачена часть горожан и сельских жителей. Образование государства ускорило процесс формирования бол­гарской народности, происходившего путем сближения приш­лых тюркоязычных племен, ассимиляции ими остатков именьковского восточнославянского, значительного количества мест­ного финноязычного населения, отчасти мадьяр и буртасов и в какой-то мере огузоязычных в то время башкир. Это утверж­дение основывается на множестве фактов. Так, при раскопках Болгарского и Суварского городищ А. П. Смирновым были об­наружены землянки и полуземлянки славянского типа прямо­угольной и квадратной формы, с глиняным полом и очагом в середине. Это можно объяснить слиянием с болгаро-суварами восточнославянских именьковцев. Над именьковским слоем ряда городищ и селищ лежит болгарский слой. В большей степени это наблюдается в отношении памятников позднепьяноборской и   позднегородецкой   культур   восточнофинского   населения. В болгарской культуре представлены мадьярские, башкирские и буртасские следы.

Как известно, сформировавшаяся на болгарской основе в XIII—начале XVI вв. чувашская народность почти не имела племенных и этнокультурных различий. Это наводит нас на мысль, что в процессе образования болгарской народности к на­чалу монгольского завоевания племенные различия были нивелированы.

Луговые марийцы в прошлом болгар (чувашей) называли(суас, затем этот термин перенесли на сменивших их в Приказанье и Заказанье татар. Известно также, что марийский с' (сь) из других языков воспринимает как с. Следовательно, в то время, когда марийцы узнали этот этноним, он имел форму с'уас'. Исходя из этого Н. И. Ашмарин утверждал, что слово чаваши последовательно прошло через стадии: jyac'—с'уас'—ц'уас'— ц'уаш (ч'уаш)—ц'ываш (чываш). Орфографирование в Мешхедской рукописи записок Ибн Фадлана этнонима в форме суваз (по-видимому, зетацированная форма сувар) подкрепляет выска­зывание Н. И. Ашмарина. Правомерность параллельного сущест­вования этнонима сувар—суваз можно обосновать аналогич­ными чередованиями в других этнонимах: огур—огуз, авар— аваз. В первой половине XIX в. востоковед и нумизмат X. Д. Френ и арабист, нумизмат П. С. Савельев название горо­да на болгарских монетах X в. расшифровали в форме Суваз, указав, что в куфическом письме буквы с, ш, р не отличаются. Удмурты вначале болгар, затем сменивших их татар называли бигерами. Как уже указывалось, в Волжской Болгарии сувазы отказались принять ислам. Не подлежит сомнению, что в процессе стирания племенных различий и формирования бол­гарской народности тюркоязычное население, не принявшее ислама, называлось чувашами. Поэтому уместно будет называть тюркоязычное население Волжской Болгарии начала XIII в. болгаро-чувашами. Н. И. Ашмарин даже допускал, что «древ­ние волжские болгары были известны под этим названием только у других народов, сами же называли себя чувашами».

Монгольское нашествие XIII в., ликвидация Болгарского государства и включение его территории в состав Золотой Ор­ды нарушило, приостановило процесс образования единой бол­гарской народности и привело к формированию в Среднем По­волжье двух тюркоязычных народов — чувашей и казанских татар. Монгольское завоевание является рубежом завершения первого этапа формирования чувашской народности и началом его второго этапа.

Объявляя казанских татар единственными прямыми потом­ками болгар, некоторые   ученые стали   на путь идеализации Болгарского государства IX—начала XIII вв. В книгах А. X. Ха­ликова, Р. Г. Фахрутдинова и др., в концентрированном виде во II главе «Истории Татарской АССР» 1973 и 1980 гг. издания (автор А. X. Халиков) Волжская Болгария IX — начала XIII вв. выставляется как одно из великих и мощных государств Евро­пы с высокоразвитыми черной металлургией, кузнечным, юве­лирным, меднолитейным, кожевенным производством, каменным зодчеством, с интенсивным участием в международной торгов­ле, цветущими наукой, литературой и искусством. Так, о зодчестве болгар до XIII в. А. X. Халиков пишет, что они строили кирпичные дома с центральным отоплением, что «слава об ис­кусстве булгарских строителей была настолько распространенной, что они приглашались воздвигать белокаменные здания городах Владимиро-Суздальской Руси».

Волжская Болгария конца IX—начала XIII вв. была страной с относительно развитыми скотоводством, земледелием и ремесленным производством. Она выделялась не производством товаров на экспорт, а лишь посредничеством в торговле между различными странами Европы и Азии. Ее общественно-эконо­мический строй можно характеризовать как раннефеодальные отношения с патриархальным рабством и пережитками родо­вого строя.

Утверждения А. X. Халикова о каменном зодчестве в Волж­ской Болгарии (в Биляре, по его словам, с X в.) трудно счи­тать обоснованными. Арабский географ конца X в. Мукаддасси сообщает, что в г. Болгаре строения из дерева и камыша, а в Суваре— войлочные. Арабский путешественник Абу Хамид ал-Гарнати, побывавший в Болгаре в 1151—1153 гг., писал: «А Булгар тоже огромный город, весь построенный из сосны, а городская стена — из дуба». По-видимому, возникновение каменного зодчества с некоторой вероятностью можно отнести к XII в. Оно получило расцвет в городах Болгарского улуса Зо­лотой Орды лишь с конца XIII в. В возведении белокаменных христианских храмов в городах Владимиро-Суздальской Руси еще до XIII в. могли участвовать мастера из Дунайской Болгарии— православного государства, но никак не из Волжской.

В интерпретации результатов раскопок Билярского городи­ща, на наш взгляд, допускается архаизация сооружений и пред­метов золотоордынского периода, перенесение их на X—XII вв. Письменные источники не сообщают о сильном разгроме Биляра. Он был вскоре восстановлен. В 1290—1310 гг. там чекани­лись джучидские монеты. Каменное зодчество в Биляре развилось, должно быть, в золотоордынский период. Большемерный квадратный кирпич, поливные изразцы и среднеазиатское стекло распространяются в Среднем Поволжье лишь в золотоордынское время, а не с X в. Археолог Ф. Ш. Хузин, отнеся билярскую печь типа тандыров к X в., вынужден признать, что в Поволжье такие печи «были известны   лишь в золотоордынских городах». Он, а также А. X. Халиков и некоторые другие археологи необоснованно начали утверждать, что каменные до­ма в Волжской Болгарии строились «теми строителями и их потомками, которые пришли вместе с посольством халифа Муктадира в 922 г. на Волгу и о которых упоминает неоднократно Ибн Фадлан». При этом в подтверждение ссылаются на с. 128 исследования и публикации А. П. Ковалевского «Книга Ахмеда ибн Фадлана о его путешествии   на Волгу   в   921—922 гг.» (Харьков, 1956). Однако ни на 128, ни на какой-либо другой странице Ибн Фадлан не пишет о прибытии в Болгарию с по­сольством строителей из Передней или Средней Азии. К сожа­лению, Л. X. Халиков и некоторые другие археологи так часто допускают искажения данных письменных и археологических свидетельств, что даже их коллега Р. Г. Фахрутдинов дважды вынужден был выступить в печати против них, обвиняя их в заведомо тенденциозных, ошибочных   ссылках на письменные источники и произвольной датировке археологических мате­риалов.

Некоторые ученые начали утверждать, что Волжская Бол­гария после монголо-татарских походов сохранилась как госу­дарство, находившееся в вассальной зависимости от Золотой Орды, и затем переросла в Казанское ханство. Так, М. 3. Закиев пишет, что «Казанское ханство образовалось на развали­нах Булгарского государства, которое продолжало функциони­ровать в составе Золотой Орды». В действительности для та­кого утверждения нет никаких оснований. С 1236 г. Болгарское государство перестало существовать.

Золотая Орда, образовавшаяся в начале 40-х гг. XIII в., включила в свой состав Дешт-и-Кыпчак, т. е. Кыпчакскую 1гтепь, раскинувшуюся от Иртыша до низовьев Дуная, Северный Кавказ, Крым, Волжскую Болгарию, Приуралье и Хорезм. В Дешт-и-Кыпчаке кочевали восточные кыпчаки и вели полукочевую, полуоседлую жизнь воинственные западные кыпчаки (половцы), появившиеся в Восточной Европе в XI в. Кыпчаки были тюркоязычными племенами. После   распада Хазарского каганата западные кыпчаки унаследовали культуру хазар, ко­торые, как установил  А. Ю. Якубовский, постепенно теряют «свой язык и даже самостоятельный этнический тип». Запад­ные кыпчаки представляли собой смесь монголоидов с европео­идами. В целом они находились, на довольно высоком уровне развития, имели города, знали ремесла, занимались торговлей. Они вначале сопротивлялись монголо-татарам, часть из них перекочевала в русские земли и в Византию. Но затем они вер­нулись обратно, все кыпчаки покорились завоевателям и соста­вили основу военной силы Золотой Орды. Господствующим классом в Орде являлись монгольские феодалы и военно -слу­жилая знать кыпчаков.

Монгольские татары этнически не имеют отношения к со­временным татарам. Северные группы монгольских племен в китайских письменных   источниках VIII—IX вв.   именуются «да-да» или «та-тань» (татарами). В начале XIII в. тюрки на­зывали татарами монгольские племена хи и шивей. Эти силь­ные монгольские племена татар были подчинены Чингисханом и составили ударную силу его войска. Поэтому в Европе мон­голов называли татарами. В Золотой Орде все больший поли­тический вес приобретали воинственные западные кыпчаки. Из них 10 тысяч   семей еще в XI в. приняли   ислам.   К рубежу XIII—XIV вв. все западные кыпчаки стали мусульманами. В Зо­лотую Орду прибыло, по данным источников, или 4 тысячи, или 9 тысяч монгольских семей (юрт). Монголо-татары Золотой Орды растворились среди западных кыпчаков и утратили свою национальность. Арабский писатель первой   половины XIV в. ал-Омари указывал, что монголы в Орде все «стали точно кычаки... оттого, что... поселились на земле кыпчаков, вступали в брак с ними». В начале XIV в. западные кыпчаки стали име­новать себя татарами, государственным языком в Орде стал кипчакский, называвшийся теперь татарским, государственной религией — ислам. Кыпчакско-татарский язык являлся   в   то время языком международных сношений. Поэтому неизвестным итальянским купцом в 1303 г. был составлен «Кодекс куманикус» — словарь кыпчакского языка. В. В. Радлов находил, что лексика «Кодекса куманикуса» наиболее близка к словар­ному составу мишарского языка. Л. Т. Махмутова обнаружила большое сходство между языком Кодекса и татарским (из 2223 слов словаря 1781 слово, или около 80%, совпадает с казанско-татарскими). И другие словари   и   грамматики кыпчакского языка, созданные в Сирии   и   мамлюкском Египте   в   XIII— XIV вв.: «Общий переводчик тюркского, арабского, монгольско­го и персидского языков» (XIII в.), «Постижение языка тюр­ков» (конец XIII в.), «Достаточное для страстно желающих язык тюрков и кыпчаков» (XIV в.), «Приятный подарок для тюркского языка» (XIV в.), «Совершенные законы для упоря­дочения тюркского лексикона»  (начало XV в.) [4].

Патриот правдивой истории в Интернете пишет:

1.  В XIII веке Великая Булгария пала под натиском полчищ монголо-татар и стала впоследствии провинцией Золотой Орды.  Именно Булгария, а не Русь, как многие думают, приняла на себя первый удар монголо-татарских захватчиков, но, как это часто бывает, экономически и технически более развитое государство проиграло неразвитым, но более многочисленным, воинственным и, к тому же, очень дисциплинированным варварам. Цветущие города Волжской Булгарии  были разрушены, а страна была присоединена к Золотой Орде.

2.  Многие люди, увлекающиеся и любящие историю, сталкиваются с проблемой достоверности источников. Это связано с тем, что история России, равно как и история ее народов - русских, татар, башкир, чувашей, марийцев и других неоднократно подвергалась искусственному изменению. История, к сожалению, рассматривается любой властью как инструмент влияния на умы граждан, рассматривается как составная часть идеологии, которая, соответственно, меняется со сменой режимов.

3.  Однако прошлое есть прошлое, его не изменить по желанию людей. Практически у каждого из нас есть возможность узнать от родителей, бабушек и дедушек о более чем полувековой истории, причём эта информация будет обладать высокой степенью достоверности. Вы используете эту возможность? Во многих семьях из поколения в поколение передается история рода, а что есть история народа, как не вместе взятая история отдельных родов? Делитесь имеющейся у вас информацией для того, чтобы внести лепту в восстановление исторической истины!

Вывод

1.  Фальсификация казанских авторов по истории древнеболгарской цивилизации продолжается;

2.  Чувашская историческая школа заняла оборонительные позиции и находится в окопах;

3.  100 % чувашской истории древнеболгарского народа казанские авторы забрали себе;

4.  Численность чуваш в 2010 г. в РФ составила 1, 440 тыс. человек;

5.  Изъятие истории ведет к падению престижа чувашского языка, культуры, традиций;

6.  Вера в будущее чувашского народа у населения с 90 г. ХХ в. резко стала исчезать.

Литература

1.  Сладкоумны страницы – Велико Търново – 2004. – С. 102.

2.  Давлетшин, Г.М. Волжская Болгария: духовная культура / Г.М. Давлетшин. – Казань, 1990. – С. 17.

3.  Болгары и чуваши – Чебоксары, 1984. – С. 23- 30.