ТАТАРСКИЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬ Р. Х. БАРИЕВ О ВЕЛИКОЙ БОЛГАРИИ: НАЧАЛО ИСТОРИИ И КУЛЬТУРЫ

ТАТАРСКИЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬ Р. Х. БАРИЕВ О ВЕЛИКОЙ БОЛГАРИИ: НАЧАЛО ИСТОРИИ И КУЛЬТУРЫ

В эпосе об Улыпе говорится «и прибыл Улып на Северный Кавказ из Сибири, где долгое время кочевал».

Татарский исследователь Р. Х. Бариев о перемещении болгар и сувар на территорию Северного Кавказа, отмечал, что историческая судьба хазар несколько веков была связана с их южными соседями савирами - народом многочисленным и могущественным в VI в. Ви­зантиец Феофан под 508 г. отмечает: «В сем году Гунны, называемые Савирами, проникли за Каспийские врата, вторглись в Армению, опустошили Каппадокию, Галатию и Понт и остановились почти у самой Евхаиты». А под 520 г. он же пишет: «В том же году присоединилась к Римлянам некоторая жена из Гуннов, называемых Сивирами, варварка, по имени Воарикс, вдова, под вла­стью которой находилось сто тысяч Гуннов; она управляла ими в странах Гуннских по смерти мужа своего. Валаха». В середине VI в. савиры держали под своим контролем Прикаспийский проход, называемый историками Чора. Большая группа савиров проникла в закавказские степи. В 576 г. в эти места, называемые Албанией, вошли византийские войска и заставили их переселить­ся за р. Куру. В 585 г. савиры в источниках упоминаются в качестве вспомога­тельных отрядов византийского войска. В дальнейшем они перестают интере­совать летописцев, видимо, в связи с подчинением их булгарами, хотя еще в 622 г. они приняли участие в войне византийцев против Ирана. В период Ха­зарского каганата савиры образовали княжество, которое находилось к северу от Дербента на побережье Каспийского моря, известное у армян под именем царства гуннов, а у арабов - Джидан. Именно в эти века савиры все больше и больше подпадали под влияние булгар. Когда впоследствии в VII-VIII вв. булгары переселились на Среднюю Волгу, савиры последовали за ними. Там же оказались барсилы, что говорит также о сильном влиянии на них булгар [1].

К концу V в. в Эвлисии (Приазовской низменности) сложился союз оногуров, который представлял для северных владений Византийской империи серьезную опасность. Оногурский союз в основном состоял из двух племенных объединений - утургуров и кутургуров, которые появились в этих местах вме­сте с гуннами и ранее входили в их конфедерацию.

Р. Х. Бариев используя исследования Л. Н. Гумилева, В. В. Радлова, А. Н. Бернштама отмечает, что несколько по-своему понимал происхождение булгарских племен Л. Н. Гумилев. Он писал: «...B конце V в. и в VI в., когда гуннская трагедия за­кончилась и гуннов, как этноса, не стало, угорские этносы выступают в грече­ских источниках с двойным названием: «гунны-савиры», «гунны-утигуры», «гунны-кутригуры», «хунну-гуры». Если даже приуральские угры не смешива­лись с потомками хуннов, то очевидно, что они установили контакт на основе симбиоза, а отнюдь не химеры. Многие историки не сомневались в тюрк­ском происхождении булгар. В. В. Радлов связывал утургуров, кутургуров, сарагуров и оногуров с уйгурами, считая их западнотюркскими племенами. Род­ственными с уйгурами считал также и савиров А. Н. Бернштам. О связи савиров с тюрками говорят и следующие сведения: савир - обычное тюркское слово, означающее «здоровый, чистый мужчина (тюрк, «сау(сав)» - здоровый, чистый, «ир» - мужчина; исследователи переводят с иранского сувар как водв, река, ар – человек, т.е. речной, водный человек; вождь савиров назывался тюркским титулом эльтебер». «Но вряд ли можно сомневаться в том, - писал Н. Я. Мерперт, - что утургуры и кутургуры принадлежали к числу тюрко-язычных народов. Об этом свидетельствуют и сами племенные названия с характерным окончанием «гур» (ср. с наименованием западно-тюркских племен - уйгуров) и несомненное родство с болгарами, принадлежность которых к тюркской языковой группе может считаться установленной». В другом месте ученый продолжал: «Языковая принадлежность савиров менее ясна, чем утургуров и кутургуров. Возможно, что в их объединении наряду с тюркскими языками некоторую роль играли языки угро-финской группы» [2].

Следует отметить:

· угры были носителями промодьярского языка;

· утигуры, оногуры (по-чувашски ут – иди, оно - десять);

· савиры (сувары) перевод сура – вода, ар – человек;

· говорится об уйгурах (по-чувашски) уй – степь, степняки, языковеды относят их к носителям Z- языка;

· некоторые языковеды считают, что сувары в Сибири говорили на угорском языке (промадьярском) языке.

Мы не хотим дискутировать по проблемам языка, но следует отметить, что большинство языковедов XIX-XX вв. отмечали, что болгаро-чувашский тип языка использовался гуннами, болгарами, суварами, хазарами.

Татарский исследователь далее отмечает, что авары не задержались на землях булгар между Доном и Кубанью. Их власть над булгарами оказалась непрочной и непродолжительной. Однако вслед за аварами булгары были подвергнуты нападению тюрок. Булгары в сою­зе с аланами предприняли попытку защитить свои земли, но потерпели пора­жение. В 576 г. тюрки взяли Боспор (Керчь), а в 581 г. осадили Херсонес (Кор-сунь), тем самым вступив в войну с Византией. Однако распад Тюркского каганата в 584 г. на Восточный и Западный и неурядицы в Западном Тюркском каганате позволили булгарам активизировать свою борьбу за освобождение из-под власти тюрок. В этой борьбе интересы булгар и византийцев совпали. Вскоре Византия вернула свои владения в Крыму, в том числе и Боспор, что, естественно, способствовало и успеху булгар в борьбе за свою самостоятель­ность. Ослабление Тюркского и Аварского каганатов привело к тому, что поя­вилось два центра консолидации тюрко язычных племен в Восточной Европе на Нижнем Дону и Западном Предкавказье во главе с булгарами и на Нижней Волге и Восточном Предкавказье во главе с хазарами, что говорило о том что происходит консолидация двух этносов и укрепление и обогащение их эноноосфер за счет возникающих у племен идеи единства [3].

Материал по Великой Болгарии (Старой Болгарии) не противоречит общеустоявшимся публикациям. Так Р. Х. Бариев замечает, что в византийских источниках говорится об участии булгар в составе авар­ских войск в войнах против Византии. Феофилакт Симокатта сообщает о битве византийцев с булгарским отрядом в 90-х годах VI в. Булгары шли в авангар­де аварских войск в 598 г., когда каган решил возобновить войну с Византией. Булгары, видимо, принимали активное участие и в политической жизни Авар­ского каганата. Так, они активно включились в борьбу по вопросу о престоло­наследии после смерти кагана Баяна. Тогда булгары выдвинули своего претен­дента в противовес аварскому. Однако булгарская группа потерпела поражение и вынуждена была бежать к франкскому королю. Он разрешил им разместиться в Баварии, но затем, передумав, решил избавиться от воинственных и опасных соседей; напал на них и перебил большинство из них. Из 9 тысяч человек спас­лось лишь 700, которые ушли к лангобардам в Италию, где остатки булгар жи­ли еще в VIII в. и помнили свой язык. К началу VII в. авары уже не в состоя­нии были контролировать положение дел в Приазовье [4].

Обратимся к работе А. В. Гадло «Этническая история Северного Кавказа IV – X вв.» к главе «Северный Кавказ в VII в. Великая Болгария» [5]. Где же, по его мнению, находилась Великая Болгария? Что понимал Ширакаци под названием Гиппийские горы, вполне очевидно из его труда. В соответствии с представлениями Птоломея он связывал Гиппийские го­ры с Волгой и помещал их в том районе, где от бассей­на Волги в сторону Танаиса (Дона) отходит «рукав» и откуда сама система Волги поворачивает на восток. Под «рукавом», отходящим от системы Волги к Дону, можно понимать только систему Маныча, которая огра­ничивает с севера Ставропольскую возвышенность. Ее, вероятнее всего, и следует принимать за область Гиппийских гор. Такая локализация подтверждается другим местом «Географии», где Ширакаци при описании Ази­атской Сарматии (так вслед за Птоломеем он именует область междуморья) говорит, что в ней «лежат горы Кераунские и Гиппийские», откуда вытекает «пять рек, впадающих в Меотийское море». Здесь же он говорит о Кавказе и стекающих с него (в северо-западном на­правлении) двух реках, под которыми явно подразумева­ется Кубань и два рукава ее дельты. По Страбону, Кераунские горы являются северо-восточным ответвле­нием Кавказа. У Ширакаци поворот Волги к востоку на­чинается где-то вблизи Кераунеких гор. Таким образом, очевидно, что автор «Географии» Гиппийские горы поме­щает западнее Кераунских и считает их водоразделом, с которого в западном направлении к Меотиде стекают реки, не связанные с Кавказскими горами и находящие­ся севернее Кубани.

Разбирая вопрос о Гиппийских горах, М. И. Артамо­нов колебался между их локализацией в области Ергиней и в области Ставропольской возвышенности. Его колебания были вызваны тем, что он допускал мысль о том, что под «рукавом», идущим к Танаису, можно по­нимать цепь Сарпинских озер на территории Калмы­кии. Однако у Ширакаци ясно говорится, что «рукав» отходит не от Волги, а от двух ее истоков, т. е. от ее системы, и, наконец, что он идет непосредственно «к Танаису», а это не соответствует положению Сар­пы.

К северу от Кубани (Валданис и Псевхрос), по Ши­ракаци, живут народы тюрок и булгар. Последние «име­нуются по названиям рек». Он перечисляет названия болгарских племен — купи-булгар, дучи-булкар, огхондор-блкар — пришельцы, чдар-болкар. Исследователи проявили много остроумия, пытаясь расшифровать эти наименования, однако согласия они добились только в одном — в локализации купи-булгар, признав, что река Купи есть Куфис—Кофин византийских писателей, т. е. Кубань.

Действительно, локализовать отдельные племена булгар, согласно этому перечню, невозможно, поскольку аб­солютно не подлежат надежной идентификации реки Дучи и Чдар. Кроме того, автор явно отступает от своего тезиса о том, что булгары «именуются по рекам», назы­вая среди них огхондор-блкар. Достоверные выводы, ко­торые, на наш взгляд, следуют из данного места «Ар­мянской географии», — это, во-первых, утверждение о том, что этноним «булгар» жил в междуморье и, во-вто­рых, что отдельные родоплеменные объединения, носив­шие этот этноним, были связаны с речными системами Западного Предкавказья. Несомненно также, что оногуры-огхондоры входили в систему булгарских родоплеменных групп, но рассматривались здесь как «пришель­цы». То есть из текста явно следует, что купи-булгар, дучи-булкар и чдар-болкар — это старые объединения булгарских родов, находившиеся в этом районе до при­хода сюда племени оногуров. Последние, видимо, подчи­нив себе часть булгар и слившись с нею, стали здесь господствующей группировкой.

Как видим, сведения Анании Ширакаци и византий­ских хронистов Никифора и Феофана совпадают. В во­сточном Приазовье действительно была расположена Великая (т. е. большая, коренная) Болгария, но, как свидетельствует Ширакаци, она лежала не на побе­режье, а в районе Гиппийских гор. Побережье — Эвлисия — было в VI в. областью утигуров, которые первы­ми вошли в контакт с империей и первыми сошли со сцены, уступив место тем группам, которые обитали в глубине степи. Последние, очевидно, в начале VII в. рас­ширили свои кочевья до побережья, вернув стране утра­ченное имя.

Важным памятником, отражающим собственно булгарскую (вероятнее, булгаро-оногурскую) этногенетическую легенду, является известный «Именник болгар­ских ханов». Этот памятник представляет собой со­стоящую из двух частей глоссу, которая попала в XV в. в текст одной из версий «Еллинского летописца». Первая часть глоссы составлена в правление Аспаруха на Дунае (681—701 гг.), вторая — в начале правления хана Умора (766 г.). Первая часть содержит пять имен булгарских вождей с указанием их рода и срока правления, которые названы по-славянски, а также их хронологического по­ложения в булгарской устной исторической традиции. Последнее указано на булгаро-тюркском языке в соот­ветствии с тюркской системой лунного календаря, осно­ванного на 12-летних «животных циклах». Об этих пред­водителях в конце первой части сказано: «Сии пять кънязь дръжаше княжение обоноу страноу Доуная лет 500 и 15 остриженами главами». Шестым в этом пе­речне называется Аспарух (Есперих). Его имя закан­чивает первую часть глоссы, и с него начинается ее вто­рая часть, где в той же системе названы имена шесте (кроме Аспаруха) болгарских предводителей, правив­ших на Дунае.

Имя седьмого правителя не указано, со­ хранилась лишь его характеристика.

Первая часть памятника исторична только с имени третьего лица, указанного в списке: «Гостун, наместник, два года, из рода Ерми...». После него стоит имя Курт, которое отождествляется всеми исследователями с име­нем Курбата. О нем сказано, что он правил 60 лет и принадлежал к роду Дуло. За ним в списке следует Безмер, происходивший из того же рода, его срок правления 3 года. За Безмером идет Аспарух (Есперих), о нем ока­зано (во второй части), что он правил 61 год и также происходил из рода Дуло.

К роду Дуло приписаны и два первых вождя, наз­ванные в «Именнике» — Авитохол, о котором сказано, что он жил 300 лет, и Ирник, срок жизни которого обо­значен цифрой 108. Эта цифра считается ошибкой пе­реписчика, и ее обычно исправляют на цифру 150. Род Дуло прерывается с приходом к власти Кормисоша, четвертого правителя после Аспаруха. О нем говорится: «Сий же князь измени род Дулов, рекше вихтоунь». Последнее слово следует понимать как определение к слову «Дулов», т. е. «род Дуло, называемый (род) вихтунов». Вихтоун, вероятнее всего, титул — бег-тун, т. е. первый из бегов, глава племени, князь. Таким образом, собственно оногуро-булгарское этногенетическое предание было преданием господствующего рода, кото­рый, по представлению сказителя, современника Аспаруха, властвовал над племенем 515 лет до переселения на Дунай. В полне понятно, что хронология первых бегтунов не имеет под собой реального основания и сказитель пом­нят свою историю только с того момента, когда род бегтунов был отстранен и во главе народа оказался наме­стник Гостун. Это должно было произойти около 614 г., т. е. в то время, когда в Константинополе появился не­известный по имени гуннский «государь». Гостуна неко­торые исследователи отождествляют с Органой, племян­ником которого (по Иоанну Никиускому) был Кубрат. Однако для этого отождествления нет оснований. Го­стун, как явно свидетельствует «Именник», происходил из другого рода, и соответственно Кубрат не мог быть его наследником. Вряд ли мы достоверно восстановим события, происходившие на территории Северо-Запад­ного Кавказа в середине второго десятилетия VII в. на основании сохранившихся отрывочных свидетельств. Но мы можем на основании этих свидетельств утверждать, что внутри оногуро-булгарского массива в это время происходили значительные события, которые стали от­правным моментом в исторической памяти сказителя. Эти события привели к утверждению во главе оногу­ро-булгарского объединения «наместника», вызвали по­сольство в Константинополь и крещение значительной части племенной элиты. Наконец, они стали причиной по­явления в Византии в качестве заложника представите­ля одного из родов, который в дальнейшем добивается для себя и своего рода ведущего положения в конфеде­рации.

Некоторые исследователи «Именника» склонны отождествлять Авитохола с Аттилой, а Ирника с сыном Аттилы Эрнаком. Первое отождествление явно фанта­стично. Авитохол — это фольклорно-эпический образ, е которым, видимо, было связано древнейшее прошлое оногуро-булгарского этноса, и отнесение этого образа к роду Дуло не что иное, как проявление социального пиетета к господствующему роду бег-тунов. Второе отожде­ствление заслуживает внимания. Мы действительно зна­ем, что младший сын Аттилы ушел на восток после раз­грома гуннской конференции на западе. Если от года появления Аспаруха на Дунае (в источнике этот факт принят за рубеж отсчета) отбросить годы правления пе­речисленных в первой части списка вождей, то мы получим 464 г., что вполне соответствует времени отхода Эрнака. Цифра 150, по мнению исследователей, может оз­начать не реальные годы жизни сына Аттилы, а время правления его династии. Столь точное совпадение дан­ных исторической византийской традиции (Приск — Иордан) и данных автора первой части «Именника» не может не насторожить. Очевидно, в предание попало свидетельство византийской историографии, интерес ко­торой к происхождению рода Аспаруха явно усилился в связи с его военными успехами. Несомненно, сам род Дуло был склонен к включению в свою генеалогию из­вестного гуннского властителя. Не подлежит сомнению также то, что автор первой части глоссы, современник Аспаруха, не мог не знать прямых предков своего сюзе­рена. Таким образом, перед нами сознательное стремле­ние, введя фигуру Ирника, одновременно вычеркнуть реальных правителей оногуро-булгарского объединения, правивших в течение 150 лет до вокняжения Кубрата из рода Дуло.

Вполне вероятно, что известие об Эрнаке наложилось на древнее предание, в котором фигурировал предводи­тель с именем, похожим на имя Эрнака. Таким лицом мог быть предводитель гуннов Херан, который, по Еги-ше, в марзпанство Васака Сюнийского (443 – 451 гг.) совершил поход в Закавказье и дошел до областей, под­властных империи. Возможно, образы Херана и Эрна­ка слились в народной памяти хайландуров-оногуров, что помогло их потомкам адаптировать в своей среде историческую фикцию о стопятидесятилетнем правле­нии Ирника, к которому, судя по данным «Именника», стремились возвести себя Аспарух и его потомки. В «Именнике» обращает на себя внимание отсутствие всяких воспоминаний о периоде возвышения в Пред­кавказье утигуров, здесь не упомянута даже такая яркая» фигура этого периода, как Сандилх, Это — явное стрем­ление утвердить мысль об исконности рода Дуло и его преемственности от древней гуннской державы на Ду­нае. Такое стремление могло быть вызвано относитель­ной молодостью рода Дуло, который занял место бег-тунов только с вокняжением Кубрата. В. Гадло о столкновении мадьяров и болгар писал, что при всей соблазнительности версии о том, что в ро­довом имени булгаро-оногурских бег-тунов проявилась их принадлежность племенному союзу Дулу, нельзя, однако, пройти мимо легенды о происхождении и стран­ствиях предков венгерского народа, изложенной в «Хро­нике» Шимона Кезаи (около 1283 г.). Один из эпизо­дов легенды рассказывает о нападении предков венг­ров, достигших Меотиды, на Беляра (эпоним булгар), у которого они похитили женщин и детей. Среди похи­щенных были две дочери аланского князя, носившего имя Дула, которые стали женами предводителей венг­ров Хунора и Магора. С полным основанием можно до­пустить, что имя аланского князя — персонификация эт­нонима. Из этого можно сделать заключение о том, что род Дуло не обязательно мог быть представителем тюрк­ского подразделения Дулу, он мог иметь корни в мест­ной западно-кавказской среде и, в частности, мог быть связан с одним из подразделений соседних оногурам-булгарам алан. В пользу этого мнения может свидетельствовать также имя наиболее известного из сыновей Кубрата Аспаруха, которое имеет древнее ирано-кавказ­ское происхождение. Не исключено, что иранское проис­хождение имеет также имя предка Аспаруха – Курт (ср. осет. курд — кузнец по железу, перс, gurd — герой) [6].

Перевод Улыпа (по-чувашски богатырь). По-чувашски железо переводится как тимер.

На северном Кавказе Улып:

· осел на земле;

· стал царем;

· женился;

· стал отцом двух сыновей (Болгар, Сувар);

· воевал;

· из-за войны «народ Улыпа должен был покинуть землю предков»;

· Улып «проклял землю предков».

В песне 5 (стихе) «Вражья сила »эпоса об Улыпе, о его столкновении и его народа поется:

То, о чем мечтал народ, —

И на гору убегает.

Роет логово себе,

Камни, будто при пальбе,

Все подножье покрывают.

Счастье... Неспроста чуваш

За него дрались бесстрашно

И кидались, словно львы,

Не жалея головы!

Всех сильнее, наконец

Оказался твой отец,

Патыр и царя зверей

Мог убить рукой своей.

Он сражался с диким сбродом,

Чтобы счастье дать народу.

Но и сам погиб герой,

Разбивая вражий рой.

Торжествует враг заклятый!

Книгу Кирешмет запрятал.

Видно, чувашам давно

Видеть счастье не дано.

Где Тузи-гора покруче,

Илмейкера грот гадючий.

Враз оттуда — сам дракон,

Астагой зовется он,

Для охоты — семь голов

И прислужников-рабов.

И давай чинить разбой,

Только пламя над избой...

Посмотрел чуваш назад —

Сто болезней там кишат,

Лихоманка и хвороба

Доведут людей до гроба.

Посмотрел чуваш вперед —

Кирешмет оттуда прет.

Коль ему не дать коня,

Каши жертвенной с огня,

Страшной злобой закипает,

На любого нападет.

Тот, кто может, в лес густой

Убегает сам не свой,

Но и там легко попасть,

Став добычей, в волчью пасть.

Многих участь — жертва мора:

Кости, кости без разбора...

А из тех, кто не зарыт,

Расплодится леших стая

И, всю землю сотрясая,

Понесется во всю прыть.

А народ и грусть, и гнев,

Чтобы дать душе излиться,

Превратил тогда в напев,

Отпустил его, как птицу.

Прятал он в глуши лесов

Песню эту от врагов.

Но проклятый Кирешмет

Все равно находит след

И тотчас ее в пещеру

Доставляет Илмейкеру [7].

Во второй половины VI в. произошла ликвидация огорских объединений и их вынужденный отход на запад, что привело к распаду утигурского, савирского и барсилского конгломератов. Однако он не мог задержать социально-экономические процессы, наметившиеся уже в первой половине VI в. и выразившиеся в тенденции к образованию на территории Северного Кавказа кочевых раннеклассовых обществ, стремившихся к объединению и расширению своих хозяйственных территорий. С ликвидацией последствий тюркского вторжения эта тенденция стала проявляться с еще большей силой, однако объединение северокавказских общностей шло уже не вокруг утративших свой престиж родовых групп, а вокруг новых или возродившихся древних ячеек кочевых племен.

А. В. Гадло о столкновениях оногурских (великоболгарских) племен с арабскими войсками у г. Баланджар писал, что сведения о походе и гибели Абдуррахмана и Салмана ибн Раби'а были доставлены халифу Осману участником похода Карзой ибн Ка'б ансаритом, а также в письменном донесении, посланном Хабибом ибн Масламой. Очевидно, именно эта официальная информация легла в основу первых известий о Баланджаре, проникших в арабскую традицию. По этим изве­стиям Баланджар, как мы отметили выше, «целое цар­ство», или страна. То, что имя племени и страны пре­вратилось в дальнейшем в имя города, а потом и «зам­кам – обычная вещь в арабской исторической и гео­графической литературе. Точно так же трансформирова­лось имя хазар [8].

Наиболее раннее событие, в котором участвует племя баланджар, описано ат-Табари. Оно относится ко вто­рой половине 60-х годов VI в. Это вторжение в подвла­стную Ирану часть Закавказья (Арминию) четырех «народов» — абхазов, банджар, баланджар и «алла-нов». Второй раз ат-Табари называет баланджар среди северокавказских союзников тюркского кагана Синджи-бу (Истеми). В этом повествовании баланджар назва­ны рядом с абхазами и банджаром. Ибн ал-Асир повто­ряет оба рассказа ат-Табари, но в первом упускает имя «алланов», а во втором союзниками Синджибу (у него Синджнбура) называет хазар, абхазов и баланд­жар. Оба известия, несомненно, были заимствованы из иранских источников и этнонимы б-ндж-р (б-нг-р) и б-л-ндж-р (б-л-нг-р) попали в арабскую письменную традицию из иранского языка. Следовательно, в них надо видеть пехлевийские обозначения этнических групп, с которыми Сасаниды сталкивались на Северном Кавказе.

Некоторые ученые отрицают наличие такого города, Например, А. Я. Гаркави писал: «Я рассмотрел все имеющиеся арабские свидетельства по сему предмету, и в результате арабского отдельного города по имени Баланджар никогда не существовало».

Великая Болгария возникла после победы болгаро-оногурского восстания против западнотюркского каганата. Р. Х. Бариев о процессе рождения отмечает, что на рубеже VI и VII вв. начались восстания против Западно-Тюркского каганата народов, обитающих на Северном Кавказе. Первыми восстали сосед­ние с болгарами огоры, но потерпели поражение. Однако неудачная война тю­рок с Персией ослабила их. К тому же начались раздоры в самом каганате. «Борьба этих племен, - пишет Н. Я. Мерперт, - и прежде всего болгар, немало способствовала дальнейшему ослаблению каганата и временному прекраще­нию тюркских походов на запад. Эти события привлекли к себе самое при­стальное внимание Византии, которая вступила в это время в решающую фазу своей борьбы с аварами и была заинтересована в обеспечении своего тыла на северо-востоке и в сильном союзнике на этой территории». Такими союзни­ками могли быть в сложившихся условиях только болгары.

По сообщению Никифора, незадолго до попытки аваров захватить импе­ратора Ираклия (примерно в 619г.) «государь гуннского народа вместе со своими правителями и дорифорами прибыл в Византию, домогаясь у импера­тора разрешения принять христианство. Тот же охотно его принял» [9].

Таким образом, каган Кубрат был крещен в малолетстве (12-14 лет) в Константинополе (Византийская империя). Исследователь в главе «Великая Булгария: взлет и гибель» отмечает, что Орган, покидая Константинополь после успешных переговоров с императором Ираклием, оставил там заложни­ком своего малолетнего племянника Кубрата. По сообщению автора VII в. епи­скопа Иоанна Никиусского, Кубрат императорским двором был принят благо­склонно, крещен там и воспитан. У Кубрата сложились близкие отношения с императором Ираклием. После смерти Органы во главе булгарской державы оказался человек, близкий по духу византийцам и преданный императору.

Кубрат успешно продолжал начатое Органой объединение булгарских племен и освобождение их из-под власти Западно-Тюркского каганата. Ники-фор (IX в.), описывая события под 635 г., отмечал: «В те же самые времена вос­стал вновь Куврат, родственник Органы, государь гунно-гундуров, против аварского кагана и весь народ, который находился вокруг него, подвергая ос­корблениям, прогнал из родной земли. (Куврат) прислал послов к Ираклию и заключил с ним мир, который они сохраняли до конца своей жизни. Ираклий послал ему подарки и удостоил сана патрикия». Н. Я. Мерперт убедительно доказал, что Никифор слова своего предшественника епископа Иоанна, что «силой и светом животворящего крещения он (Кубрат) победил всех вар­варов и язычников», воспринял как его победу над аварами, в то время как это было изгнанием тюрок. Освободившись из-под власти Западно-Тюркского ка­ганата, Кубрат расширил и укрепил свою державу, которую греки называли Великой Болгарией. Такой источник, как «Армянская география VII в.» указывает, что булгарские племена располагались к северу от р. Кубань в районе Гиппийских, или Булгарских, гор, которые обычно отождествляют с Ергенями, тянущимися от Волги до Маныча, или со Ставропольской возвышенностью. Булгары имену­ются по названиям рек, указывает источник: купи-болгар, дучи-болкар, огхон-дор-блкар, которые пришельцы, чдар-болкар [10].

Столицей нового государтсва стала Фанагория. В это время в стране начинают складываться три социальные группы: булгары-кочевники, булгары-земледельцы и булгары-ремесленники в городах. Первому государству булгар не было суждено долголетие - оно просуществовало всего четверть века. Великая Булгария не намного пережила смерть своего основателя – Кубрат умер в царствование византийского императора Константина II (641-668), предположительно в 642 г. После его смерти булгарские племена, слабо связанные между собой экономически, стали проводить самостоятельную политику.

Мы считаем, что Кубрат правил до своей смерти в 660 г. Известно, что в 1912 г. дети (пастушки) нашли могилу Кубрата, в которой находилось до 60 кг золотой и серебреной посуды, золотые деньги, полусгнивший гроб и одежда, множество стеклянных кубков, которые были разбиты крестьянами (30 человек разграбили и унесли с собой много украшений и разбили множество предметов).

Что касается сыновей Кубрата, то все историки признают, что Батбай и Аспарух являются реально существовавшими историческими лицами, но Кот-раг (Кодрак), считает Н. Я. Мерперт, это не реальное лицо, а лишь один из при­нятых у византийских авторов название племени кутургуров (кутригуров). Мы можем вспомнить, что у тюркоязычных племен и народов, видимо, было не редкостью называть племя или народ по имени вождя или кагана, который оказал им в свое правление наибольшую услугу, запомнился им своими выдающимися делами. Так, в последующем узбеки назвались по имени Узбек-хана, а ногайцы - по имени темника Ногая. Возможно, в данном случае с именем Котрага произош­ло нечто подобное, хотя историки не сохранили его имя и не могли сохранить, ибо он со своим союзом племен ушел за Дон, видимо, на его среднее течение и поэтому оказался вне поля зрения византийских и армянских авторов. Батбай стоял во главе кубанской группы булгар (купи-болгар), а Аспарух возглавлял племена вогхандор, унногундуров византийских авторов. Вогхандоры, видимо, тождественны огхондор-блкарам армянских источников.

Исследователи считает, что главной причиной гибели Великой Болгарии являлся Хазарский каганат. Известно, что каганат возник в 651 г. (по М. И. Артамонову), а Великая Болгария в 635 г.

· по А. С. Плетневой - хазары были этнически очень близки к болгарам;

· по Р. Х. Бариеву хазары и булгары были родственными народами;

· по Г. И. Тафаеву болгары, сувары, хазары не только этнокультурно были близки, но и говорили на своем материнском (родном) языке, были носителями R-языка.

Видимо, после смерти Кубрата, борьба между хазарами и булгарами шла с переменным успехом, ибо она закончилась лишь к 80-м годам VII в. полной победой хазар. Племена, которые пожелали быть в Хазарском каганате, остались (Батбай), а те, которые не по­желали подчиниться хазарам, ушли (Аспарух, Кодрак).

По-чувашски:

ü Патпай – Пуян (Баян) – богатый;

ü Аспарух (Аспарух) – умный, знающий;

ü Кǎтрак (Кодрак) – кудрявый.

Болгаро-чувашский эпос об Улыпе подробно рассказывает о жизни народа Улыпа на Северном Кавказе и о его переселении.

В очень давние времена, спустившись с гор Арамази (по армянской транскрипции Арамади) жил Улып-богатырь. У него было много скота, и жил он в полном достатке и довольстве (царь). Все беды и несчастья обходили его стороной. Но однажды кто-то из богов разгневался, горы Арамази (Арамади) затряслись, загремел гром, засверкала молния и потекли нескончаемые потоки воды. Все горные озера и реки вышли из своих берегов, и потоки воды устремились в долины и стали затоплять луга, на которых Улып пас свои стада. Такого никогда не было, но богатырь знал, как спасти свои стада. А луга с каждым днем затопляло все больше и больше. Тогда Улып при своей богатырской силе стал перебрасывать своих коров, лошадей и овец на более высокие незатопленные места. Три дня и три ночи трудился Великан, но скота у него было так много, что до окончания дела было очень далеко. Рядом с Улыпом жил кузнец-богатырь Азамат, который решил помочь своему соседу. За семь дней и семь ночей он сковал узорчатый, сверкающий семью цветами радуги мост. Один конец моста упирался в горы Арамази, другой опускался на волжские луга. Улып с женой перегнал свои стада по этому мосту на волжский берег [11].

В этой легенде о «мосте Азамата» мы можем проследить историю:

1. болгаро-хазарской войны или хазаро-исламской (арабской) войны;

2. Горы Арамази (Арамади) расположены в Армении;

3. По легенде Улып был царем и очень богатым (вариант Алп-Илитвера, по Г. И. Тафаеву);

4. горы Арамази затряслись;

5. Загремел гром, засверкала молния и потекли потоки воды (можно сопоставить с землетрясением и наводнением);

6. Мы считаем, что это вариант войны с мусульманскими войсками: войска – гром, молния; потоки воды длились 10 дней – по историческим данным война длилась 100 лет (640-747 гг.);

7. Война заставила болгар и сувар (савир) переселиться на территорию Среднего Поволжья, поэтому Улып перегнал свои стада по мосту Азамата на волский берег;

8. Ушли в Поволжье жена, дети, скотоводы со своими стадами коров, овец и лошадей;

9. Сыновья Улыпа пошли со своими стадами;

10. Ровно через 7 лет год они пришли в то место, о котором говорил им отец: здесь в Адыл (Атǎл) вливалась другая столь же великая река;

11. Народ Улыпа шел, преодолевая войны (сражения) с горными, степными и лесными людьми;

12. Горные люди – предгорье Северного Кавказа;

13. Степные люди – территория г. Волгограда;

14. Лесные люди – буртасы, их территория тянулась до г. Симбирска и части Горной стороны.

ЛИТЕРАТУРА

1. Бариев, Р. Х. Волжские булгары / Р. Х. Бариев. – М., 2005. – С. 31-32.
2. Бариев, Р. Х. Там же. – С. 34-35.
3. Бариев, Р. Х. Там же. – С. 36.
4. Бариев, Р. Х. Там же. – С. 37.
5. Гадло, А. В. Этническая история Северного Кавказа IV-X вв. / А. В. Гадло. – Л., 1979. – с. 107-126.
6. Гадло, А. В. Там же. – С. 113-118.
7. Федор С. В. Улып: Чувашский народный эпос / Ф. Сюин; перевод А. И. Дмитриева. – Чебоксары, 2009. – С. 89-90.
8. Гадло, А. В. Там же. – С. 107.
9. Бариев, Р. Х. Там же. – С. 37.
10. Бариев, Р. Х. Там же. – С. 39-40.
11. Чувашская литература – Чебоксары, 2007. – С. 8-9.