«ЭКСПАНСИЯ ЖИЗНИ» ДРЕВНЕБОЛГАРСКОЙ (ОНОГУРО-БОЛГАРСКОЙ) ЦИВИЛИЗАЦИИ

«ЭКСПАНСИЯ ЖИЗНИ» ДРЕВНЕБОЛГАРСКОЙ (ОНОГУРО-БОЛГАРСКОЙ) ЦИВИЛИЗАЦИИ

Научный термин «экспансия жизни» используется в истории, геополитике, географии, биологии. Мы используем данное понятие (предложенное Ф.Ратцелем) в контексте истории и в геополитике. Исследователи отмечают, что геополитическая мысль в собственном понимании этого явления начинается с немецкого географа Фридриха Ратцеля (1884-1904гг.). В зрелом возрасте он стал заниматься географией сначала в качестве профессора географии в Мюнхенском, а позже в Лейпцигском университете.

В Мюнхене ученый вначале занимался развитием идей антропогеографии, а затем политическими аспектами географии. К главным трудам Ф.Ратцеля по политической географии относятся:

1. «Законы пространственного роста государства» (1896г.);

2. «Политическая география» (1897г.);

3. «Море как источник могущества народов» (1900г.).

Некоторые могут спросить: при чем здесь Ф.Ратцель и чувашская история, в частности древнечувашская?

Следует заметить, что древнечувашская в отличие от новочувашской локальной цивилизации формировалась и функционировала в своих (чаще всего) государствах. Экспансия (семь законов) жизни была присуще древнечувашским государствам. Поэтому пространство, политика, геополитика были синонимами государственной независимости. Древнечувашскими государствами были:

1. Великая Болгария;

2. Суварское царство в составе Хазарии;

3. Волжская Болгария;

4. Чувашия (1546-1551гг.).

Поэтому теория «экспансия жизни» вписывается в историю древнечувашской цивилизации (оногуро-болгарской).

Ф.Ратцель делает первую серьезную попытку создания пространственного подхода к объяснению смысла политических событий.

На основе эволюционной теории Ф.Ратцель развивает идеи государственности. По его мнению:

1. Государство – одна из форм распространения жизни на земной поверхности;

2. Из симбиотического взаимодействия между землей, почвой и народом государство приобретает свою организационную форму, свою органическую сущность;

3. Государство есть организм, в составе которого известная часть земной поверхности играет существенную роль.

Территориальную трансформацию прошли многие цивилизации. Мы рассмотрим территориальную трансформацию в процессе развития древнечувашской цивилизации.

Рис.1.

1. Империя хунну;

2. Империя Аттилы;

3. Тюркский каганат;

4. Великая Болгария;

5. Сувария в составе Хазарии;

6. Волжско-Камская Болгария;

7. Золотая Орда;

8. Казания;

9. Россия.

Для проточуваш (болгар) пространство постепенно (в течении 2 тыс. лет) сужалось. Н.И.Ашмарин о менталитете чуваш (XIX век) писал, что чуваши не любят «большое пространство». Мы думаем, это было связано с геноцидной 307-летней историей чуваш «худых болгар» в годы смены цивилизации (1236-1552гг.) в условиях Золотой Орды и Казании. Чуваши были загнаны татарами в леса, болота, овраг Горной стороны. Чувство «большого пространства» было заменено чувством «узкого пространства» леса. Некоторые геополитики предлагают понятие «символизм ландшафта».

Теллурократия также имеет свои специфические формы. Так, можно раз­личить цивилизацию Степи и цивилизацию Леса, цивилизацию Гор и цивили­зацию Долин, цивилизацию Пустыни и цивилизацию Льда. Разновидности ландшафта в сакральной географии понимаются как символические комплексы, связанные со спецификой государственной, религиозной и этической идеоло­гии тех или иных народов. И даже в том случае, когда мы имеем дело с универ­салистской эйкуменистической религией, все равно ее конкретное воплощением в том или ином народе, расе, государстве будет подвержено адаптации в соответствии с локальным сакрально-географическим контекстом.

Пустыни и степи являются геополитическим микрокосмом кочевников. Именно в пустынях и степях теллурократические тенденции достигают своего пика, поскольку фактор «воды» здесь сведен к минимуму. Именно империи Пустыни и Степи логически должны быть геополитическим плацдармом теллурократии.

Древнечувашская цивилизация территориально трансформировалась (перемещалась):

1. из Азии – (Степная цивилизация);

2. в Европу (Северный Кавказ) цивилизация Гор, цивилизация Долин;

3. в Среднее Поволжье – цивилизация Леса.

Свойства государства определяются свойствами народа и территории.

В.В.Викторов, автор учебника «Российская цивилизация: тенденции развития от истоков к современности» о влиянии Леса, Степи и Рек на формирование восточнославянской цивилизации (российской) пишет так:

«Лес оказывал человеку разнообразные услуги: хозяйственные, политические, нравственные. Он служил надежным убежищем от важнейших врагов и соблазнов мира (для монахов-отшельников), придавая особый характер северорусскому пустынножительству. Обитатели становились опорными пунктами крестьянского расселения. В тоже время лес был для земледельца, темным царством лешего, и гнездом разбоя».[1]

Мы отметим, что для чувашей (болгар, «худых болгар») Среднее Поволжье – цивилизация Леса. Для чуваш («худых болгар») Лес стал больше политическим центром цивилизации. На первое место следует поставить политическое значение Леса. Почему? Потому что Лес (защита) с IX века и по XVIII век являлся для чуваш (болгар) формой защиты. Именно в годы монголо-татарского ига чувашский Лес (Лес - цивилизация) спасал древнечувашскую (древнеболгарскую) цивилизацию.

С 1236 по 1552гг. монголо-татарами было уничтожено от 3 до 5 млн. болгар (чувашей). Болгарская Холакоста обратилась для чуваш геноцидом. Поэтому мы считаем лес (Лес) спас и сохранил древнечувашскую цивилизацию. Лес для чувашей, марийцев, мордвы являлся политической основой «собирания» и сохранения этносов. Если в Среднем Поволжье в X – XVIII вв. не было бы леса, то мордва, марийцы, чуваши, удмурты, коми и др. были бы уничтожены монголо-татарами да и Московией.

Степная цивилизация татаро-кыпчаков растворила бы мордву, марийцев, чуваш, коми, удмуртов в татаро-исламской цивилизации. Заслуга леса (цивилизация Леса) и хозяйственная. Она помогла обогатить народы Среднего Поволжья (дома, инвентарь, орудия труда и т.д.). Хотя специфика леса – это нравственность. Лес и Киреметь одно и тоже. Лес - это жизнь Арсури (лешего). Священные деревья чуваш (болгар): дуб, ветла – ива, береза, рябина и т.д. Лес имеет душу. Нельзя рубить деревья без моления, без разрешения и покаяния перед Лесом. Мы считаем, что Лесная цивилизация (болгаро-чуваш) стала формироваться в недрах цивилизации Гор и цивилизации Долины (Северный Кавказ). Вспомним болгаро-чувашскую легенду о Улыпе (Олып). «Сыновья Улыпа пошли со своими стадами на север. Вскоре им преградили путь горные люди, но они отбились от них и через три дня пришли к большой реке, впадавшей в море. Братья назвали эту реку Атыл – Волга, и ее берегом пошли дальше. Здесь им пришлось защищаться от нападений степных людей. Добрались они до горного кряжа, которого рассекала река, и за которым начинались густые непроходимые леса».[2]

В этом отрывке (Улып) мы видим:

1. Север;

2. Горные люди (Горы);

3. Река;

4. Степные люди (Степь);

5. Лес.

Горы, Степь, Лес, Река – все это Север (Среднее Поволжье).

Мы говорим:

1. Цивилизация Гор;

2. Цивилизация Реки;

3. Цивилизация Степи;

4. Цивилизация Леса;

Древнечувашская цивилизация прошла стадии (элементы) многих цивилизаций. Все они участвовали в генезисе, расцвете (формировании) древнеболгарского народа.

Невзирая на то, что Лес – это Киреметь, и логово Лешего (Арсури) чуваши-болгары любили и уважали Лес. Испокон веков болгары говорили о необходимости проведения посадок лесонасаждений (Леса).

Лес спас древнечувашскую цивилизацию от татаро-монгольской этнокультурной и этноязыковой ассимиляции. Лес для чуваш Бог и Спаситель.

Какую роль в истории чуваш мы отводим Степи (Степной цивилизации)?

Мы отметили, что Степная цивилизация для проточуваш закладывалась в условиях Империи хунну. Этноязыковые и этнокультурные традиции проточуваш ярко отображают степные традиции кочевников.

О кочевой стадии протоболгар говорится в легенде об Улыпе (Олып). «Спустившись с гор, Улып увидел в долинах многочисленные стада. Их пасли очень маленькие, по его понятиям, люди. Скот, за которым они ухаживали, давал им пищу и одежду. Сыновья от отца-великана росли тоже богатырями. Они пасли стада и ходили на охоту».[3]

Реки Атыл, Кама, Сура, Свияжск давали болгарам, суварам рыбу, воду. Атыл был для болгар путеводной дорогой, которая указала им на Север. «Братья (Сувар и Болгар) назвали эту реку Атыл (Волга) и его берегом пошли дальше». Ровно через семь лет она пришли в то место, о котором говорил отец: здесь в Атыл вливалась другая, столь же великая река – Кама. Братья молились Богу «пусть наш скот плодиться и наши стада увеличиваются».

Геополитики отмечали, что территориальными или естественными природными свойствами являются величина, положение, формы поверхности, растительность и орошение, отношение к другим частям земной поверхности. Но когда мы говорим о «нашей земле» мы связываем в своем представлении с этими природными свойствами также и все то, что создал из этой земли человек своим трудом: здесь проявляется уже известная духовная связь земли с нами, ее обитателями, и со всею нашей историей. По мнению исследователя – эта концепция биографическая. Мы обращаем внимание на научное понятие, которое мы предлагаем, «территориальная трансформация». Мы предлагаем следующее виды трансформации древнечувашской цивилизации:

1. Военно-политическая;

2. Социально-экономическая;

3. Территориальная;

4. Религиозная;

5. Этнокультурная (этноязыковая);

6. Этнопсихологическая;

7. Антропологическая.

По мнению исследователей, образцом империи Степи можно считать империю Чингисхана, а характерным примером империи Пустыни Арабский халифат, возникший под непосредственным воздействием кочевников.

Древнечуваши (проточуваши - праболгары) из степной империи Модэ, пройдя кочевую стадию степняков, двести лет проживали в Средней Азии (пустынно-оазисные территории Аму-Дарьи и озера Балхаша) в конце II – начале III вв. они осели на Северном Кавказе. О проживании болгар и сувар в горных условиях говорится в чувашской легенде об Улыпе. Улып спустился с гор Арамази (территория Армении).

Исследователь А.В.Гадло в разделе «Северный Кавказ в конце IV в. Гунны» пишет: «В кавказоведческой науке XIX в., ориентированной главным образом на позднеантичную письменную тра­дицию в отношении событий, происходивших на Север­ном Кавказе во второй половине IV—V вв., сложилось представление, превратившееся в схему, которая была унаследована и советской наукой. Согласно этой схеме ираноязычные аланы, проникшие в I в. н. э. в Азово-Каспийское междуморье, подчинили себе этнически род­ственное население степи и к IV в. возглавили племен­ной союз, которому дали свое имя. Внезапно появивши­еся из-за Волги в начале 70-х годов IV в. гунны разгро­мили аланский союз племен («алан») и часть его ув­лекли за собой в Европу, а другую оттеснили в пред­горья. Аланы закрепились в Центральном Предкавказье и распространили свое влияние на обитателей горного района. Гунны, «подобно смерчу», пролетевшие по Се­верному Кавказу, умчались на запад, оставив за алана­ми роль решающей этнополитической силы в этом регио­не. Аланы и ассимилированные ими группы горцев со временем сложились в осетинскую средневековую на­родность, которая сохранила некоторые культурные тра­диции, восходящие к сармато-аланскому союзу, и иран­скую речь.[4]

В последние десятилетия, главным образом благода­ря археологическому изучению региона, в эти представ­ления была внесена значительная коррекция. Во-первых, была выявлена более активная, чем представлялось прежде, роль местного доаланского субстрата в процессе формирования алано-осетинской средневековой общно­сти. Во-вторых, были установлены более древние, имев­шие место до передвижения алан к горам связи Кавказ, с ираноязычным скифо-сарматским миром степи. В-третьих, были вскрыты истоки автохтон­ной земледельческо-скотоводческой культуры абориге­нов Кавказа и показан ее относительно высокий уровень, достигнутый ими до соприкосновения с ираноязычными кочевниками. В-четвертых, следы участия алан в фор­мировании средневековых этносов были вскрыты не только у сохранивших иранскую речь осетин, но и дру­гих народов Большого Кавказа.

Вместе с тем представления о характере передвиже­ния гуннов на Северный Кавказ и последующих за этим событиях остались неизменными, хотя изучение эконо­мики и социальной жизни кочевнических обществ Вели­кой степи, и в том числе гуннского, в последние десяти­летия показали несостоятельность существовавшего в старой науке мнения об ах примитивизме и «дикости». Не получило надлежащей оценки также то, что в со­временной событиям европейской и закавказской исто­риографии не аланы, а гунны с IV в. становятся основ­ным субъектом, когда речь заходит о варварах Север­ного Кавказа, в чем нельзя не увидеть следствия тон перестройки, которая произошла в этом регионе после широкого продвижения новой волны кочевников в се­верокавказскую степь. При характеристике гуннских пе­редвижений конца IV в. над сознанием историков еще довлеет представление о них обывателя Римской импе­рии, не понимавшего глубоких внутренних причин кризи­са античной цивилизации, а потому искавшего их вне при­вычного ему социального порядка—в мире варваров, ко­торые казались ему «семенем и началом всех несчастий и… бедствий». Говоря о передвижении гуннов на Кав­каз, исследователи обычно описывают его так, как пред­ставлялось оно бежавшим к Дунаю готам и впервые услышавшим о нем римским легионерам. При этом даже хронология гуннского вторжения в Причерноморье переносится на факт их передвижения в Предкавказье. Все это не может не повлечь за собой искажений в ха­рактеристике этносоциальных процессов, имевших место в истории Северного Кавказа.

Доевропейский период истории гуннов остается до сих пор недостаточно ясным, несмотря на то, что инте­рес к гуннам возник в науке еще в XVIII в. и вызвал ряд значительных работ, посвященных их истории, язы­ку, хозяйству, социальной организации и материальной культуре. Несомненным является только то, что гунны продвинулись в южнорусские степи с востока, что их язык принадлежал к тюркской ветви алтайской языковой семьи, в которой он занимал как архаический тюркский язык особое положение, что во внешнем облике гуннов отчетливо проявлялись монголоидные признаки».[5]

Болгары и сувары обитали на Северном Кавказе с III в., гунны – родственные болгарам племена с IV в.

О продвижении цивилизации Степи А.В.Гадло пишет:

«Тот факт, что в составе продвинувшихся в Азово-Каспийское междуморье гуннских родоплеменных объедине­ний находились общности с разным культурно-хозяйственным укладом, не связанные между собой политически и, вероятно, стоявшие на разных уровнях разложения кровнородственных связей, имел, несомненно, большое значение для дальнейшего течения этнических процессов в северокавказском регионе. Отсутствие сплоченности и единства внутри гуннского массива открывало пути интеграции пришельцев и аборигенных общностей. Ре­зультаты этой интеграции обнаруживаются с полной очевидностью уже на рубеже IV-V вв.

За первым вторжением гуннов в земли, лежащие к западу от Танаиса, которым привело к миграции готских племен в пределы империи, наступил относительный спад внешней активности гуннов. Ее новый подъем про­изошел в 395г. Инициатором нового вторжения совре­менники считали эпарха восточной части империи Руфина, который, подняв восстание против императора Аркадия, призвал гуннов себе на помощь. Теперь гунны устремились на земли империи двумя потоками. Один из них прошел через Фракию в Европу, а другой про­рвался через Кавказ в Малую Азию и Сирию».[6]

По мнению геополитиков горы и цивилизации гор чаще всего представляют собой архаические, фрагментарные образования. Горные страны не только не являются источника­ми экспансии, но, наоборот, к ним стягиваются жертвы геополитической экспансии других теллурократических сил. Ни одна империя не имеет своим цен­тром горные районы. Отсюда столь часто повторяющийся мотив сакральной географии: «горы населены демонами». С другой стороны, идея сохранения в горах остатков древних рас и цивилизаций отражена в том, что именно в горах расположены сакральные центры традиции. Можно даже сказать, что в теллурократии горы соотносятся с некоей духовной властью (Памир).

Логическим сочетанием обеих концепций гор как образа жреческого и равнины как образа царственного стала символика холма, т.е. небольшой или средней возвышенности. Холм символ царской власти, возвышающейся над светским уровнем степи, но не выходящей за пределы державных интересов (как это имеет место в случае гор). Холм место пребывания короля, герцога, императора, но не жреца. Все столицы крупных теллурократических империй расположены на холме или на холмах (часто на семи по числу планет; на пяти по числу стихи). Например, город Веда Сувар (Чебоксары) расположен на пяти холмах.

После распада Великой Болгарии, которая произошла после смерти кагана Кубрата, протоболгары (праболгары) переселились в разные хронологические отрезки времени в Среднее Поволжье (проточувашии), на Дунай (болгары балканские), часть в Италию, Армению, часть осталась на Северном Кавказе (каган Баян). Для чувашей новой родиной стала территория Среднего Поволжья (Волжская Болгария). В легенде о Улыпе говорится, что на новой родине людей окружал дремучий лес.

Лес в сакральной географии, в определенном смысле, близок к горам. Сама символика дерева родственна символике горы (и то, и другое обозначает ось мира). Поэтому лес в теллурократии также выполняет периферийную функцию это также «место жрецов» (друиды, волхвы, йюмзи, отшельники), но одновременно и «место демонов», т.е. архаических остатков исчезнувшего прошлого. Лесная зона также не может быть центром сухопутной империи.

Чувашская языческая религия, их жрецы (йюмзи) приспособила лес к душе чувашского мира.

1. Лес – друиды (в Европе);

2. Лес – волхвы (на Руси);

3. Лес – йюмзи (Волжская Болгария, Горная Болгария);

4. Лес – отшельники – святые (Московия – Россия).

Исследователи отмечают, что тундра представляет собой северный аналог степи и пустыни, однако хо­лодный климат делает ее гораздо менее значимой с геополитической точки зре­ния. Эта «периферийность» достигает своего апогея во льдах, которые, подобно горам, являются зонами глубокой архаики. Показательно, что шаманская тра­диция у эскимосов предполагает одинокое удаление во льды, где будущему шаману открывается потусторонний мир. Таким образом, льды зона жреческая, преддверие иного мира.

Учитывая эти первоначальные и самые общие характеристики геополи­тической карты, можно определить различные регионы планеты в соответствии с их сакральным качеством. Этот метод применим и к локальным особенностям ландшафта на уровне отдельной страны или даже отдельной местности. Можно также проследить сходство идеологий и традиций у самых, казалось бы, различных народов в том случае, если одинаков коренной ландшафт их обитания.

Таким образом, говоря о территориальной трансформации и географии расселения проточуваш (болгар, сувар) мы можем отметь:

1. Степь - (Саяны, Алтай);

2. Пустыня - (Средняя Азия – 200 лет);

3. Гора– (Северный Кавказ);

4. Долина – (Причерноморье);

5. Лес – (Среднее Поволжье – Горная сторона).

Во все времена «экспансия жизни» спасала проточуваш (болгар и сувар).

Ф.Ратцель считал основной тенденцией «потребность человека в большом пространстве способность его использовать». Ни один из примитивных, по Ф.Ратцелю, народов не создал большого по размерам государства. Глобальный вес, считал он, в будущем будут иметь крупные государства, занимающие большие континентальные территории, подобные Северной Америке, России, Южной Америке, Австралии. Если государство желает быть подлинной державой, говорил Ф.Ратцель, оно должно иметь в качестве своей пространственной основы около 5 млн. кв. км. Действительно, смена гегемонических циклов государств с XV в. шла в направлении передачи господства странами меньшего размера странами большего размера (например, Золотая Орда, Казанское ханство).

Ф.Ратцель сформулировал семь основных законов пространственного роста государства:

1. Пространство растет вместе с ростом культуры нации;

2. Рост государства сопровождается такими аспектами развития, как идеи, торговля, миссионерство и активность;

3. Рост государства осуществляется путем присоединения и поглощения малых государств;

4. Граница- это периферийный орган государства, в котором проявляются его рост, сила или слабость и все изменения в организме государства;

5. В своем росте государство стремиться вобрать в себя наиболее ценные элементы физико-географической среды: береговые линии, русла рек, равнины, районы, богатые естественными ресурсами;

6. Первый импульс к территориальному росту приходит к примитивным государствам извне, от более высоких цивилизаций;

7. Общая тенденция к слиянию территорий, разветвляясь, переходит от государства к государству и набирает силу.

По мнению Ф.Ратцеля, государства в своем пространственном расширении стремятся к естественно замкнутым конфигурациям.[7]

Все перечисленные тюркские государственные образования, по нашему мнению, входят в древнетюркскую цивилизацию (оногурскую).

Для них был общим оногурский язык (древнетюркский, архаический) и общая культура. Для древнетюркской (оногурской) цивилизации был характерен восточный менталитет, восточная модель цивилизации. Геополитики отмечают, что Рудольф Челлен, автор, впервые употребивший термин «геополитика», так иллюстрировал различие между Западом и Востоком. «Типичная приговорка американца, писал Челлен, это «go ahead», что дословно означает «вперед». В этом отражается внутренний и естественный геополитический оптимизм и «прогрессизм» американской цивилизации, являющейся предельной формой западной модели. Русские же обычно повторяют слово «ничего» (по-русски в тексте Челлена). В этом проявляются «пессимизм», «созерцательность, «фатализм» и «приверженность традиции», свойственный Востоку».

Имеет ли древнечувашская (огуро-болгарская, оногуро-болгарская) цивилизация черты Востока?

1. Пессимизм;

2. Созерцательность;

3. Фатализм (вера в судьбу);

4. Приверженность традициям.

Все черты Востока (по Р.Челлену) имеются в менталитете чувашского народа. Татарская цивилизация как новотюркская начинает формироваться в условиях Тюркского каганата. Впервые татары-тюрки упоминаются под названием «отуз-татар» и «токуз-татар». В IX веке в китайских источниках их упоминают под названием «тат-тань» (да-да).[8] В конце X века, в 981г. говориться о восьми татарских племенах, они проживали южнее монголов. В 1198г. источники пишут о чаган-татар, алчи-татар, дутаут-татар, алухай-татар. Татар было 70 тыс. юрт. В Золотой Орде новотюркская (татаро-кыпчакская) цивилизация стала прогрессивно развиваться. Доминирующей этнокультурой является татаро-кыпчакской язык и традиции. Все термины Ак Урда (Белая Орда), Алтын Урда (Золотая Орда) обозначались на татарском языке. Таким образом, следует отметить, что «экспансия жизни» новотюркской цивилизации оказалась сильнее. Она поглотила земли Волжской Болгарии.

Мы рассматриваем эпоху Золотой Орды и Казанского ханства как начало процесса формирования новотюркского этноса. Процесс длился с 1243г. до середины XVIII века. С XVI – до середины XIX вв. от 200 до 400 тыс. чуваш было ассимилировано новотюрками.

Выводы

1. Семь законов «экспансии жизни» Ф.Ратцеля (1844-1904гг.) прослеживаются в истории древнечувашской (древнеболгарской) цивилизации;

2. Новотюркская (татаро-кыпчакская) цивилизация, разгромив древнетюркскую (древнеболгарскую) цивилизацию, поглотила ее. Оставшаяся часть в лице чувашской сохранилась в составе России.

3. Восточный тип цивилизации прослеживается и в этноменталитете чувашского народа;

4. С начала XXI века в менталитете чувашского народа доминирует пессимизм. Это связано с резким уменьшением (ассимиляцией) чувашского народа за последние 15-20 лет. За этот промежуток времени этночисленность составила 1660 тыс. человек, т.е. убыль составляла до 300-320 тыс. человек;

5. Цивилизационная сопротивляемость чувашского народа резко ослабела. В конце XX – начале XXI вв. смена цивилизации резко ускорилась;

6. Чувашская национально-региональная (творческая) и особенно экономическая элита оказалась на перепутье;

7. «Экспансия жизни» в начале XXI века для новочувашской (локальной) цивилизации (национально-региональной) резко затормозилась, а может быть, и завершилась.

8. «Экспансия жизни» татаро-кыпчакской цивилизации с конца XX - начала XXI вв. Резко усилилась в направлении: религиозной, экономической, этноязыковой, этнокультурной экспансии в Урало-Поволжском регионе, особенно в направлении Башкортостана и Чувашии.

Литература

1. Викторов, В. В. Российская цивилизация / В. В. Викторов. – М., 2009. – С. 19.

2. Чувашские легенды и сказки / сост. Г. А. Матвеева. – Чебоксары, 2008. – С. 6.

3. см. там же, С. 5.

4. Гадло, А.В. Этническая история Северного Кавказа в IV-V вв. / А.В.Гадло. – Л., 1979.- С. 9-11,

5. см. там же, С.17

6. см. там же, С 9-10

7. Тихонравов, Ю.В. Геополитика / Ю.В.Тихонравов. – М., 1998